Читать книгу "Никогда в жизни! - Катажина Грохоля"

Второй конверт. Интересно, Голубой, как всегда, меня подкалывает? Хотя какое это имело значение…

Уважаемый друг!

Существует только одна возможность – так считает известный психотерапевт – найти честного, хорошего, чуткого и умного партнера. Надо прежде всего самому стать таким человеком.

Если Вам действительно необходим мой совет относительно женщин, то знайте, что им не так много и нужно. Они хотят любить и быть любимыми. Однако я не слишком умудрена в этих вопросах, потому что в моей жизни не было удачных и прочных союзов. Когда я вспоминаю свои письма к Вам, то ловлю себя на том, что сегодня я бы совсем иначе ответила на Ваше первое письмо. В то время у меня было довольно мрачное настроение. Вы обратились за помощью в редакцию, когда Вас бросила жена, а ответила Вам женщина, от которой именно в тот момент ушел муж. Простите меня, пожалуйста, за то первое письмо, написанное рукой уязвленной и надломленной женщины. А теперь, оставив всякое желание досадить мужчинам, я отвечу Вам откровенно, насколько это в моих возможностях. Сделать приятное женщине совсем несложно: достаточно выслушать ее и не пытаться тут же решить ее проблему. Именно в такой поддержке она более всего нуждается.

И совсем простые житейские мелочи: советую Вам заботиться о ней. Если она любит цветы – должна их получать. Если любит путешествовать – поезжайте с ней, даже взяв кредит в банке. Окупится. Если она любит душещипательные фильмы, сходите с ней иногда на такой. Есть вещи похуже слезливых фильмов – поверьте мне. А кроме всего прочего, нужно в общем-то любить друг друга.

Чего Вам сердечно желаю от имени всей редакции…

Сегодня Тося вернулась из школы на четыре часа позже! Я думала, что вся поседею. Мало того – начала городить околесицу: будто бы сначала им перенесли факультатив, потом маленький «фиат» врезался в бетономешалку и кто-то погиб, в связи с чем она не могла попасть к подруге, к которой должна была сходить сразу же после школы, и все в том же духе.

Я сказала Тосе, чтобы она перестала врать. Не понимаю, почему ей понадобилось прибегнуть к помощи своей весьма буйной фантазии. Я не могу доверять дочери. Как жаль. Тося расплакалась и закрылась в своей комнате.

* * *

Вечером зашла Уля и сказала, что Кшись приехал на три часа позже. Единственная дорога из Варшавы была заблокирована, потому что маленький «фиат» врезался в бетономешалку. Я извинилась перед Тосей.

* * *

Почему человек, иначе говоря я, по мере того, как стареет, забывает, что давал себе слово никогда не делать определенных вещей?

Тося даже и не обиделась. Просто ей было неприятно.

А я вспомнила себя в девятнадцать лет. После выпускных экзаменов я работала в больнице санитаркой. Если не ошибаюсь, мне хотелось тогда стать врачом. В те времена такая работа давала дополнительные баллы при поступлении в медицинский, поэтому я обратилась в больницу, меня взяли. Старшая медсестра строго предупредила меня, что я должна явиться к ней в семь часов утра, – так началась моя медицинская карьера.

В первый день я с величайшим трудом встала в шесть. В половине седьмого я уже ехала на трамвае. Без двадцати семь мой трамвай столкнулся с другим на одном из оживленных варшавских перекрестков. Тот другой вагон сошел с рельс. Люди кричали, двери не открывались, запах горящей электропроводки усилил панику. В конце концов мы выбрались из вагона. Я даже не успела испугаться – меня страшило только то, что я опоздаю. Остальную часть пути (три остановки) я неслась во весь дух, потому что трамваи не ходили.

Я влетела в отделение с большим опозданием, и, конечно, первой, кого я увидела, была старшая медсестра. Она стояла посреди коридора как изваяние Грозная и мрачная. Я, запинаясь, начала что-то мямлить о происшествии, она взглянула на меня с некоторой неприязнью и отправила драить ванные комнаты.

На следующий день я встала в пять тридцать. В шесть десять вышла из дома – было темно, мрачно и туманно – и пешком отправилась в больницу. Я знала, что никаких причин опаздывать у меня нет. Возле большого сквера на углу Плоцкой стояли люди, ожидавшие автобуса.

Подъехал автобус, все вошли, последняя женщин уже поднялась на ступеньку, как вдруг подскочил мужчина и вырвал у нее сумочку. Женщина упала и начала кричать. Я подбежала к ней, за убегающим похитителем бросились вдогонку мужчины из автобуса, приехала милиция. Без пятнадцати семь милиционеры достали блокнот, чтобы записать мои данные как свидетеля происшествия. В семь двадцать восемь на «кукушке» мы подъехали к воротам больницы – я их упросила.

Первым человеком, на которого я наткнулась, была старшая медсестра. Она осведомилась, почему я опоздала. Выслушав мои объяснения, велела мне вымыть раковины.

На следующий день я снова встала в пять тридцать. Села на автобус, на котором могла проехать только часть пути. Шел дождь. Я вышла из автобуса, оставалось только перейти на другую сторону Вольской и дойти до больницы пешком. Я стояла на краю тротуара и ждала зеленого света. Рядом стояли люди, тоже спешившие на работу. Вдруг один из мужчин шагнул вперед на мостовую, упал, его начало трясти, он бился головой об асфальт, изо рта потекли слюни. Другой молодой мужчина втащил его обратно на тротуар, крикнул:

– Помогите кто-нибудь, это припадок эпилепсии. Люди отпрянули, я стояла как вкопанная.

– Ну что вы стоите? – обратился парень ко мне. – Позвоните в «Скорую».

Загорелся зеленый, люди двинулись через улицу, я стояла столбом, потом, резко развернулась и пошла искать телефон-автомат.

В больнице я оказалась без двадцати пяти восемь. Первой, кого я встретила, была старшая медсестра. Коридор закружился у меня перед глазами. Она набросилась на меня:

– А сегодня что стряслось? Пожар? Землетрясение? И тут я взглянула на нее и сказала:

– Извините, сегодня я проспала.

Она просветлела. Улыбнулась. Успокоилась.

– В следующий раз не ври. Принимайся за дело.

Трудно поверить, не правда ли? Вот тогда я поклялась себе, что всегда буду верить тому, что говорят другие. Сама не знаю, почему мне гораздо легче кому-то не поверить, чем предположить, что он говорит правду. Пусть самую невероятную. Я забыла про ту старшую медсестру, и вот результат. Плачущая Тося.

Я забыла о том, что, когда со мной происходили самые нелепые и необычные вещи, я слышала: «Ты всегда все преувеличиваешь». Или: «Ладно-ладно, а теперь скажи, как это было на самом деле». Либо: «В том, что ты говоришь, только пятьдесят процентов правды». Либо: «Брось ты, у тебя буйное воображение…» Либо: «Чего ты плетешь? Не проще ли сказать правду?» А теперь я сказала Тосе то же самое!

Как живая стояла у меня перед глазами старшая медсестра. Руки в боки, в белом халате. На фоне больничного коридора, заставленного кроватями. Я почувствовала даже запах лизола. Сквозь этот запах до меня донеслись слова: «Пожар? Землетрясение?» И я вновь увидела ее улыбку, когда врала, что проспала.