Читать книгу "Игра шутов - Дороти Даннет"

— Конечно же нет. У нас с вдовствующей королевой цель одна — и все же избавьте меня от обязательств. На этот раз я по крайней мере свободен. Все, что бы я ни затеял, можно будет бросить в любой момент — и в случае необходимости я так и сделаю.

— А если, — осторожно начала Маргарет Эрскин, — в обмен на обязательства я гарантирую безопасность? Если я скажу так: зажигайте ваши огни для нас, пусть они горят на просторе и освещают то, что скрыто во тьме, а я позабочусь, чтобы никто из невинно стоящих рядом не обжег себе рук? Возьметесь ли вы по поручению королевы-матери, которое она передает через меня, оберегать маленькую королеву, доверите ли вы мне безопасность ваших друзей?.. Или, раз Том Эрскин выбрал меня после Кристиан, — добавила Маргарет, и ее круглое, невзрачное лицо побледнело, — вы никогда не сможете ни уважать меня, ни доверяться мне?

Лаймонд грубо выругался, опустил руки и, смерив ее убийственно суровым взглядом, заметил:

— Я вполне способен понять, что происходит, — на меня не нужно давить риторикой, не нужно лить при мне крокодиловых слез. И все-таки. Полагаю, я вам нагрубил. Извините меня. Просто вы не вовремя пришли. Что же до вашего предложения…

К Маргарет вернулась прежняя безмятежность.

— Вы после дадите ответ. Может быть, ваши чувства изменятся, — сказала она. — Но я не хотела бы, чтобы из-за королевы-матери вы так напивались. Мадам де Валантинуа заигрывала с вами?

— Если учесть, — отозвался Лаймонд несколько принужденно, — что она на двадцать лет старше даже короля… Нет, она не заигрывала. Но с нею вместе явилась большая свита. К слову сказать, она прекрасно мне помогла. И о чем-то все время размышляла. Вы думаете, последует продолжение?

— Полагаю, да — на уровне умственных игр. Все королевские дети на ее попечении. Возможно, лорд д'Обиньи тоже станет теперь покровительствовать вам. Вы посетите Ла-Веррери, восхититесь Гужоном 31) и Лимузеном 32), будете пить вино с профессорами Сорбонны, брать уроки рисования у Приматиччо 33), слушать лекции Бригада и концерты Аркадельта 34). Вам должен понравиться Шамбор.

— Мне может понравиться все, что угодно, — сказал Лаймонд, — кроме его милости лорда д'Обиньи. Но вечером он оказал мне великую услугу своим похоронным видом. Был момент, когда мне казалось, что меня вот-вот вышвырнут вон. А теперь…

— Что — теперь? — Лицо ее невольно выразило надежду.

Нервный, изнуренный, наконец протрезвевший, он смотрел на нее с печальной улыбкой.

— Да. Вы меня переиграли. С самого начала было ясно, что ее величество возьмет верх. Остается только надеяться, что под покровом ваших крылышек никто, кроме меня, не обожжет пальцы, стараясь уберечь эту девочку от ее, судьбы.

Маргарет Эрскин, внутренне ликуя, сказала обыденным тоном:

— Самой природой мне предназначено место у очага. Там меня никто не заметит.

— Кто не заметит, тот останется внакладе, — сказал Лаймонд, но, увидев, что Маргарет потупилась и покраснела, прибавил совершенно другим тоном: — Ну хорошо, миледи. Раз уж нам выпало на долю оберегать юную королеву, я должен задать несколько вопросов по сути дела. Ну вот, для начала: сплетничают относительно связи между Монморанси и вашей матерью. Скажите мне: Дженни — любовница коннетабля?

С тех пор как она выросла, Маргарет давно уже смирилась, научилась терпимо относиться к похождениям матери: они забавляли ее или вызывали раздражение, в зависимости от очередного предмета страсти. Беспорядочные связи членов королевской семьи и ее окружения были в порядке вещей, часто строились на деловой основе, и редко когда к ним примешивалась любовь. Союз, кратковременный или нет, бывал обычно гласным и общепризнанным, когда все происходило на самом высоком уровне, — и только на тайную интрижку, могущую повредить законным родственникам, общество смотрело косо, считая ее недопустимой.

Но подобные соображения действовали только дома. Будучи в гостях у суверена иностранной державы, свита шотландской королевы должна была вести себя безупречно. Поэтому, когда Маргарет Эрскин отвечала на вопрос, в ее спокойном голосе явственно ощущалась досада:

— Монморанси? Ах, Боже мой, нет. С матушкой спит не коннетабль. Любовник матушки — король.

В первый раз за весь этот беспокойный вечер Лаймонд искренне, громко расхохотался.

— Ах ты, Господи. Как же мне это сразу не пришло в голову? Боже ж ты мой — колесница Благоприятной Фортуны… Разве не расчудесная вышла королева из нашей прекрасной, ветреной Дженни? — Он изнемогал от смеха. — Если Диана узнает, что у нее соперница королевской крови… если королева обнаружит, что у ее супруга две любовницы… — Тут он вдруг осекся. — Кто еще об этом знает?

Маргарет вспыхнула:

— Коннетабль. Один из придворных короля. Служанка матери. И я.

— Она, конечно, мечтает занять место стареющей Дианы. Вы уверены, что королева Екатерина не в курсе дела? — спросил Лаймонд уже совсем серьезно. — Ибо, если вы не можете ручаться, у меня возникают очень сильные подозрения, что она и свела мужа с Дженни. Ведь это гениальный ход. Одним ударом устранить постоянную любовницу, скомпрометировать Дженни и королеву-мать, подорвать веру в ценность союза с Шотландией, ослабить всех, кто так или иначе связан с Гизами во Франции…

— И еще, — добавила Маргарет, — заронить сомнение в нравственных правилах маленькой королевы, а следовательно, в том, что она подходит для дофина… Обычное дело. Матушка расправляет крылья — и всюду, куда ни кинешь взгляд, рушатся все устои.

— Боюсь, это придется прекратить. Скажите ей. Нет, не надо: я сам скажу. А потом мне нужна будет помощь. Вы очень скоро убедитесь, что за вами наблюдают люди короля, не говоря уже о нашем неизвестном друге, умышляющем против королевы, — значит, что бы мы ни делали, нельзя допускать и тени сомнения в доброй воле французов и в том, что с их стороны Марии обеспечена полная безопасность. — Тут он спросил внезапно: — Кого подозревает королева-мать?

Маргарет явилась сюда, рассчитывая на помощь, и вот теперь только начала понимать, что перед ней подлинный мастер своего дела. На мгновение она смешалась:

— Я… я не знаю.

— Разумеется, кого-то из придворного окружения. Иначе она доверилась бы королю или по крайней мере собственным родным. Интересно, кто бы это мог быть. Возможностей хоть отбавляй. Королева Екатерина? Она ненавидит Гизов. Коннетабль или его племянники? Говорят, он стремится устроить другой брак для дофина — Монморанси были бы не прочь унизить Гизов, ходят «даже слухи, что они были бы не прочь и сменить религию. Есть ли мотив у кого-либо еще из ближайших друзей короля? А может, кто-то из шотландской знати… Например, я не стал бы доверяться Дугласам и их родным — они, да и многие другие тоже, склоняются к Англии и лютеранству, отвергая католичество и Францию. Если положение вещей таково, вдовствующей королеве неловко было бы посвящать в это дело французов… Ну, что еще? Кто из фрейлин девочки родом из Шотландии? Кому можно абсолютно доверять? Возможно ли незаметно пробовать всю ее пищу? Наблюдать за играми? За уроками? За путешествиями?