Читать книгу "Над Кабулом чужие звезды - Михаил Кожухов"

…Старший лейтенант Кислица Александр Олегович, 1962 года рождения, при ведении боевых действий в районе Чарикара принял командование группой у тяжело раненного капитана Светлолобова Г. И. Входе боя появилась острая необходимость в эвакуации раненых. Кислица А. О. заменил погибшего механика-водителя танка и лично повел группу на прорыв. Танк с тралом, которым он управлял, пять раз подрывался на минах и трижды поражался мятежниками из гранатометов. Тяжело контуженный, Кислица А. О. вывел группу из вражеского кольца, проявив беспримерное мужество и героизм.

…Отряд под командованием капитана Бекоева Павла Викторовича, 1958 года рождения, награжденного двумя орденами Красной Звезды, совершал налет на исламский комитет в 65 километрах юго-восточнее Газни. Решительными действиями разведчики захватили крупный склад оружия и боеприпасов, уничтожив при этом большое количество мятежников. Во время боя к противнику подошло подкрепление. Капитан Бекоев П. В. принял решение о выходе отряда из боя, а сам вместе с рядовым Алхимовым Сергеем Николаевичем, 1965 года рождения, остался прикрывать отход товарищей. В течение длительного времени они вели вдвоем неравный бой на подступах к вертолетным площадкам и погибли. Благодаря их мужеству и отваге отряд вышел из боя без потерь.

…Старший лейтенант Павлюков Константин Григорьевич, 1963 года рождения, вылетел на выполнение боевой задачи по прикрытию транспортного самолета. Его «Су-25» был сбит «стингером». Летчик катапультировался и приземлился в 350 метрах от позиции противника. В ходе боя уничтожил нескольких мятежников, был дважды ранен. В течение часа вел бой, а когда у него кончились патроны, Павлюков П. Г. подпустил вплотную мятежников и подорвал их вместе с собой гранатой.

…Коваленко Василий Владимирович, старший сержант, 1966 года рождения, награжден орденом Красной Звезды. Погиб, закрыв собой раненого лейтенанта Красильникова В. В.

…Во время боевых действий в районе Мараварского ущелья в провинции Кунар отделение младшего сержанта Гавраша Юрия Вячеславовича прикрывало отход отряда, проявляя мужество и героизм. Когда закончились патроны, герои приняли решение впустить в дувал мятежников и подорвать мину ОЗМ-72. Было уничтожено около 30 мятежников. Когда подошла помощь, на стене осталась только надпись: «Передайте на Родину, погибаем как герои!»

Декабрь 1987 г. — январь 1988 г.

На безымянной высоте

Рассказ о гвардии полковнике и 9-й роте

Исключения подтверждают правила. Эта старая истина — и о Востротине тоже. Представить его вне армии, при любом другом, самом почетном и нужном деле, немыслимо. Он это понимает и сам, понимал всегда, с самого детства. Еще во втором классе Валера Востротин написал письмо в суворовское училище с просьбой зачислить его в курсанты. Ему пришел ответ, подписанный генералом: рано, парень, тебе придется подождать. В его судьбе, однако, эта первая неудача ничего не изменила. Спустя годы Востротин с отличием окончит Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Командовать взводом будет недолго: звания старшего лейтенанта, капитана и майора ему присвоят досрочно. Полк, который он примет после окончания военной академии, очень скоро будет признан лучшим в воздушно-десантных войсках. Востротин создан для армии. И все же он — исключение.

Уже командуя гвардейским парашютно-десантным полком в Афганистане, он уговорил летчиков из соседней части взять его в полет на сверхзвуковом истребителе-спарке. Официального разрешения на такой полет Востротину не получить бы ни за что. Хотя бы потому, что вылет боевой, иных и не было в Афганистане. А рисковать головой командира полка ради его романтической прихоти — слишком большая роскошь. Так что летал он «зайцем».

Рассказывают, что, когда об этом случае узнало начальство, Востротин получил выговор. «Это мальчишество, товарищ подполковник», — строго сказали ему.

Так точно, мальчишество. Зато он видел небо!

Востротин — неправильный.

Мы встретились с ним в первых числах января 1988 года на исходе двухмесячной изнурительной, в крови на снегу, операции «Магистраль» по снятию блокады Хоста. Основные ее события, как тогда казалось, уже миновали: группировка противника была разгромлена. Полк, которым командует Востротин, с блеском выполнил боевую задачу, захватив и уничтожив крупный укрепленный район в горах. Район этот дался нелегко: десантники преодолевали жестокое сопротивление противника, прокладывали путь сквозь многоярусную систему огня, сквозь несколько полос оборонительных сооружений.

Блокада Хоста была теперь прорвана. По дороге из Гардеза, очищенной от банд, тянулись бесконечные колонны с хлебом, топливом, медикаментами, боеприпасами — в истерзанный войной, в измученный блокадой Хост, где накануне боев литр керосина стоил дороже денег, где не было даже ткани на саваны, чтобы хоронить мертвых. Теперь только в ущельях, прилегающих к дороге, еще изредка огрызались остатки разбитых банд, обстреливали наши блоки, расставленные на господствующих высотах. Туда, в ущелья, время от времени вела огонь батарея реактивной артиллерии, вколачивая снаряды в скалы, поросшие редким лесом, и в морозном воздухе был растворен терпкий запах пороха.

Востротинский полк расположился в лощине, поделенной надвое руслом бурого ручья, к которому спускались террасами по-зимнему пустые крестьянские наделы. Рядом с ними, на развалинах кишлачка, и примостились палатки, военная техника, прикрытая маскировочными сетками. Ветер трепал цветную мишуру на ветках кедров, воткнутых вместо новогодних елок перед палатками десантников: всего неделя исполнилась тогда новому, 1988 году. На двери двухэтажного саманного строения странно выглядел листок ватмана с аккуратной надписью от руки: «Центр боевого управления». Там я и нашел Востротина, умиравшего от скуки по случаю бездействия войск. Последний приказ командира, зачитанный во всех подразделениях, в связи с этим гласил: «Наступивший Новый год считать недействительным. Праздник перенести на первое февраля». Полк с таким приказом с радостью согласился: какой праздник в этих холодных горах? Вот вернемся домой и отметим, как люди… Команды возвращаться на базу десантники ждали со дня на день, перемалывая в разговорах у костерков подробности взятия перевала Сатэ-Кандау, который считался неприступной цитаделью мятежного пуштунского племени джадран.

«Кто прилетит на перевал на крыльях, обожжет крылья, — говорилось в одной из захваченных листовок оппозиции. — Кто придет пешком, потеряет ноги».

Взяли они этот самый Сатэ-Кандау. Щелкнули его, как орешек.

Метрах в пятистах ниже по лощине располагался лагерь афганских «коммандос», которые тоже участвовали в Хостинской операции. У их палаток на пустом ящике из-под снарядов стоял видеомагнитофон, подсоединенный к аккумуляторам «Урала». Десантники — афганские и советские вперемешку (у наших, разумеется, собственных видеомагнитофонов отродясь не было) — дружно переживали за героя-каратиста, который лихо расправлялся с противниками. На экране это получалось куда проще и легче, чем бывает в жизни.

Задержись я у Востротина хотя бы на сутки, этот очерк был бы совсем иным. События, которые произошли на следующий день после моего отъезда, пересказывать своими словами не хочу, воспользуюсь выдержками из донесения майора Николая Самусева, и вот почему. Причина первая: это донесение — документ, он достовернее и красноречивее любого пересказа поведает о случившемся. Причина вторая: это рассказ о солдатах, которыми командует Востротин, а значит, и о нем тоже. Только прежде — информация, которая стала известна впоследствии по донесениям агентурной разведки.