Читать книгу "Место встречи изменить нельзя. Эра милосердия. Ощупью в полдень - Георгий Вайнер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они стояли на противоположной от меня стороне стола, и я не все слышал, долетали до меня только обрывки фраз. Я видел только, как Копченый прижимал к груди руки, таращил свои ясные глаза, даже рукавом слезу смахивал и для убедительности перекрестился. И слова, как брызги, вылетали из горячей каши их разговора:
– …В карты… бура и очко… Котька Кирпич… денег не… у Модистки… не знаю его… вор в законе… Костя – щипач… век свободы не видать…
Что отвечал Жеглов, я не слышал, пока тот не повернулся ко мне и не сказал с кривой ухмылкой:
– Божится, гад, что выиграл браслет в карты у Кирпича. Что будем делать, Шарапов? Идеи есть?
– Есть, – кивнул я. – Надо Кирпича брать.
– Замечательно остроумная идея! Главное, что неожиданная! – Потом спросил Копченого: – Слушай, Бисяев, а где «работает» Кирпич?
– Он в троллейбусах щиплет – на «втором», на «четверке», на «букашке»…
Жеглов стоял в глубокой задумчивости, раскачиваясь медленно с пятки на мысок. Появился Шесть-на-девять, за ним шли Пасюк и Тараскин.
– «Фердинанд» здесь? – спросил Жеглов.
– Да, мы на нем прикатили, – ответил Пасюк.
– Это хорошо, хорошо, хорошо, – бормотал Жеглов, явно думая о чем-то другом, потом неожиданно сказал Бисяеву: – Слушай, Валентин, а ты не хочешь со мной покататься на троллейбусе?
– Зачем это еще?
– Ну, может, встретим Кирпича – познакомишь, дружбу сведем, – блеснул белым оскалом Жеглов.
– Вы уж меня совсем за ссученного держите! – обиделся Копченый. – Чтобы я блатного кореша уголовке сдал – да ни в жисть!
– А ты его уже и так сдал, – радостно засмеялся Жеглов. – Эх ты, босота! Я ведь Кирпича не сегодня завтра прихвачу и обязательно подробно расскажу, как я тебя на испуг взял, словно сявку сопливого расколол…
Копченый горько, со слезой вздохнул:
– Эх, гражданин Жеглов, злой вы человек! Я вам рассказал по совести, можно сказать, как своему, а вы мне вот как ответили…
– Не ври, не ври! С каких это пор Жеглов уголовникам своим человеком стал? Душил я вас всю жизнь по мере сил и впредь душить буду – до полного искоренения! А рассказал ты мне потому, что знаешь – за браслетом мокрое дело висит. И я с тебя подозрения пока не снимаю, буду с тобой дальше работать, коли ты мне помочь не хочешь. Поваляйся пока на нарах, про жизнь подумай…
Копченый гордо поднял голову:
– Ничего, жизнь, она покажет… – Залез в карман, достал деньги, отсчитал тысячу рублей и протянул Жеглову: – Проигрыш получите, а в остальном сочтемся… со временем…
Копченый стоял, протягивая Жеглову деньги, а тот, подбоченясь, все перекатывался с пятки на мысок и внимательно смотрел ему в лицо, и от этого казалось, что жулик не расплатиться хочет, а словно подаяния просит.
Выждав долгую паузу, будто закрепив ею их положение, Жеглов хрипло засмеялся:
– Я вижу, ты и впрямь без ума, Копченый! Ты что же, думал, Жеглов возьмет твои поганые воровские деньги? Ну о чем мне с тобой разговаривать в таком случае? – Жеглов обернулся к Пасюку: – Иван, у него полный карман денег – оформите актом изъятие за нарушение правил игры в бильярдной. А самого окуните пока в КПЗ, я приеду – разберемся…
Когда оперативники увезли Копченого, Жеглов сказал мне:
– Глупостями мы с тобой занимаемся! Ерунда и пустая трата времени!..
– Почему?
– Потому что нам надо искать доказательства вины Груздева, а не с этими ничтожествами возиться!
– Но ведь браслет…
– Что «браслет»? Пойми, тебе это трудно пока усвоить: щипач, карманник – это самая высокая уголовная квалификация, она оттачивается годами, и поэтому никогда в жизни ни один из них близко к мокрому делу не подойдет. Они с собой на кражи даже бритву безопасную не берут, а пользуются отточенной монетой! Поэтому заранее можно сказать: Кирпич никакого отношения к убийству Ларисы Груздевой не имеет…
– А браслет к нему как попал?
– Ну откуда тебе известно, что браслет не пропал до убийства? Она могла его потерять, продать, подарить, выменять на сливочное масло, его могли у нее украсть, – может быть, тот же Кирпич!
– Тогда мы должны постараться найти его – Кирпича, значит!
– Но для удовлетворения твоего любопытства нам придется потратить черт знает сколько времени – это ведь я только Копченому так лихо пообещал найти завтра Кирпича. А кабы это было так просто, мы бы их давно уже всех переловили!
Я помолчал, потом сказал медленно:
– Знаешь, Глеб, тебе пока от меня толку все равно на грош. Если ты не возражаешь, я сам попробую найти Кирпича…
Жеглов разозлился:
– Слушай, Шарапов, вот чего я не люблю, просто терпеть не могу в людях – так это упрямства. Упрямство – первый признак тупости! А человек на нашей работе должен быть гибок, он должен уметь применяться к обстоятельствам, событиям, людям! Ведь мы же не гайки на станке точим, а с людьми работаем, а упрямство в работе с людьми – последнее дело…
– Это не упрямство, – сказал я, стараясь изо всех сил не показать, что обиделся. – Но вот ты сам говоришь, что мы с людьми работаем, и я считаю, что нельзя человека лишать последнего шанса…
– Это какого же человека мы лишаем последнего шанса?
– Груздева.
– А ты что, не веришь, что это он убил жену? – удивился Жеглов.
– Не знаю я, как ответить. Вроде бы он, кроме него, некому. Но этот браслетик – его шанс на справедливость.
– Как прикажешь понимать тебя?
– А так: если он убил жену и унес из дома все ценности, то он не побежит на другое утро продавать браслет. Лично мне этот Груздев – неприятный человек, но он же не уголовник, не Копченый и не Кирпич, чтобы назавтра пропить и прогулять награбленное. Тут что-то не клеится у нас. Поэтому я и хочу разыскать этого карманника и узнать, как попал к нему браслет.
– Я бы мог привести сто возражений на твои слова, но допускаю, что ты прав. И вот ты нашел Кирпича – дальше что?
– Допрошу его – откуда взял браслет?
– И если он тебе скажет, то прекрасно. А если он облокотится на тебя? И пошлет подальше?
– Как это?! – возмутился я. – А показания Валентина Бисяева?
– А Валентину Бисяеву Кирпич просто плюнет в рожу и скажет, что впервые видит его. Дальше что?
– Дальше? – задумался я. Дальше действительно ничего не получалось, но, как говорится, печенкой я ощущал, что и после этого тупика должен существовать какой-то следующий ход, приближающий меня к правде, но догадаться сам я не мог, потому что знание этого хода не зависело от моей сообразительности или находчивости, а определялось точными законами игры, мне еще неведомыми и называющимися оперативным мастерством.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Место встречи изменить нельзя. Эра милосердия. Ощупью в полдень - Георгий Вайнер», после закрытия браузера.