Читать книгу "Самострел - Олег Блоцкий"

Металлический голос затопил всю округу, эхом взлетая в белесое небо.

Подполковник бросил взгляд на часы. Тишина. Ни малейшего движения. Лишь покачиваются искалеченные ветви на распотрошенных деревьях.

Командир полка вздохнул и взялся за ларингофон.

Дорога загудела и затряслась. Облако дыма на ней ширилось и пухло. Разрезая его, к командирскому БМП подошел бронетранспортер.

Стрельба оборвалась. Тишина давила и закладывала уши.

— Слышь, лейтенант, — закричал подполковник оглохшему лейтенанту. — Давай, прыгай на бэтээр и дуй на заставу. Духи пацана прислали. Говорит, что сейчас наших принесут. Допроси душков, разузнай все подробности и возвращайся обратно.

Ждать пришлось недолго. Откуда-то сбоку, из-за кустов, вынырнули на дорогу два маленьких афганца. Упираясь в поперечную деревянную ручку, они медленно катили перед собой плоскую тележку на двух колесах. На таких обычно развозят фрукты и даже торгуют с них, установив рядом с горкой плодов примитивные весы. Сейчас на тележке лежало два больших тюка.

Ребятишки подкатили тележку к посту и остановились, испуганно глядя на офицеров, в страхе притоптывая босыми ногами. Это были младшие сыновья погибшего дуканщика Юсуфа.

«Вот сволочи — детей прислали. Сами боятся вылезть», — зло подумал лейтенант, подходя к тележке. За ним — его солдат и офицеры поста.

— Сколько их было?

— Двое, двое! — одновременно ответили мальчишки, пугливо тараща большущие глаза на русских. — Только двое! Их никто не хотел убивать. Они сами. Гранатами. Командор и сорбоз.

— Покажите! — приказал переводчик.

Ребята схватились за края грубой мешковины и потянули на себя.

Недовольно загудев, взлетел огромный рой больших темно-зеленых мух. Сделав небольшой круг, он спикировал на останки человеческой плоти.

У трупов почти одинаково — напрочь — были вырваны животы. А потом разрушительные силы гранат поиздевались над телами по-разному. У старшего оторвана голова вместе с плечами и прилажена сейчас на прежнее место кое-как. У солдата — вырваны обе ноги, располосовано на части лицо. Лоскутами — темно-бурая форма, ошметки мяса и кусочки костей. По всему этому жадно ползали мухи, гудя от удовольствия.

Лейтенант отвел глаза в сторону, сплюнул и посмотрел на мальчишек.

— Накройте и пошли прочь.

Взлетело черное, жужжащее облачко, мальчишки бросились к кустам, постоянно оглядываясь, — наверное, боялись, что им начнут стрелять в спины.

Лейтенант достал пачку сигарет и пустил ее по кругу. Офицеры молча закурили.

Вдруг у них за спиной кто-то закашлялся. Молоденький солдат, подчиненный лейтенанта, стоял на обочине, сломавшись в поясе. Его выворачивало наизнанку. Солдат развел руки в стороны, дрожал и дергал головой.

Офицеры еще сильнее начали сосать сигареты. Лейтенант сошел с дороги и заглянул солдату в лицо. Оно было белым, мокрым и безжизненным.

— Ничего, пройдет. На пост сходишь — умоешься, — сказал громко лейтенант. — Я же говорил тебе перед выездом — не ешь консервы с хлебом, в дороге укачает. Видишь, как оно вышло. Не переживай, с кем не бывает, — ободряюще закончил лейтенант и отошел.

Но и сам он чувствовал, как что-то мутное и тяжелое перекатывается у него в животе, подступая к горлу…

ЧУДЕСА ТОРГОВЛИ

Ранним утром офицер штаба армии подполковник Умкин спешно отправился в город. Путь его лежал на знаменитую своими дуканами улицу в районе Шахри-Нау, обозначаемую всеми советскими просто и без затей — «зеленый базар», или «зеленка».

В тесных полутемных открытых с улицы клетушках, которые язык с трудом поворачивался назвать магазинчиками, были складированы разнообразные пестрые товары. Они спрессованными стопами вздымались до потолков и были столь вожделенны всеми советскими в Афгане. Желания воплощались в виде отвратительного качества джинсов и рубашек, косметики, разъедающей лицо, и, конечно же, вонючих кожаных плащей, дубленок и меховых шапок. «Сладкие мечты оккупанта», как метко выразился сопровождающий Умкина вертлявый и пронырливый прапорщик Маркедонов — главный спец по торговле с афганцами.

Подполковник собирался в отпуск, и поэтому в одном кармане он держал многостраничное письмо, в котором жена четко указала требуемое, не забыв проставить количество, размеры и цвет, а в другом — скопленные за одиннадцать месяцев деньги.

С первой частью задачи справился подполковник быстро. Было куплено:

— десяток коробок разнообразной, на все случаи жизни — выход в свет, полусвет и просто выход без всякого света — косметики;

— пять пар иссиня-черных джинсов с металлическими заклепками на карманах;

— четыре пары ярких кроссовок сомнительной прочности якобы от ведущих мировых компаний;

— пара вышитых цветочками джинсовых платьев;

— восемь желтых китайских ручек «с золотым пером», где золота, конечно же, не было и в помине;

— три джинсовые рубашки опять же крайне престижных американских фирм, пошивочные мастерские которых гнездились почему-то на задних дворах тех же магазинов;

— четыре искрящиеся и бьющие током, если брать их в руки, нейлоновые куртки;

— три газовые зажигалки с весьма фривольными рисунками;

— два брелка для ключей в виде глобуса, где территория Китая занимала почему-то добрую часть Сибири и весь Дальний Восток Советского Союза;

— комплект игральных карт с голыми девками;

— три пары наручных кварцевых электронных пластиковых часов;

— две пары часов качеством получше — в металлическом корпусе — таинственной фирмы «Convoy»;

— и прочее барахло.

Умкин называл желаемое по списку, расторопные продавцы мгновенно бросались ворошить тюки ширпотреба, а услужливый Маркедонов принимал заказанное с сантиметровой лентой в руках, постоянно сверяясь с четкими и подробными письменными инструкциями-рисунками жены. Жена Умкина, судя по записям, была женщиной дотошной, последовательной, строго следующей последним веяниям провинциальной моды Страны Советов.

Затем Маркедонов долго и нудно торговался, брызжа слюной, активно размахивая руками и страшно распахивая глаза. Прапорщик много раз деланно желал вырваться из полутемного помещения, так ничего и не купив. Афганцы в ответ дружно висли у него на плечах, крича по-русски: «Хорошо, Маркедон! Давай-давай скидка. Бакшиш будет. Заэбис бакшиш, Маркедон!»

Подобные пляски, ужимки, прыжки на месте, взаимные похлопывания по плечам и спинам продолжались довольно долго. Умкин откровенно стыдился роли зрителя в не известном ему театре нескольких идиотов с непонятным и запутанным сюжетом. Но ушлый запыхавшийся прапорщик, уже хряпнувший в общей сложности грамм триста бакшишной водки, заверил напряженного офицера с пластмассовой улыбкой на лице, что это жестокая необходимость капиталистического восточного рынка, без которой «обдерут они нас как липку, товарищ подполковник, как пить дать обдерут, без трусов оставят». Хотя, положа руку на сердце, застиранные синие солдатские сатиновые трусы Маркедонова пронырливым афганцам были явно без надобности.