Читать книгу "Снятие с креста - Пол Клеменс"

Он вопросительно посмотрел на Вассаля, требуя поддержки. Отставник с достоинством кивнул.

– Да, господа, полиция в этом городе бесцеремонная. Инспектор Шовиньи может не довести дело до суда, развалить по дороге, развалить в суде, но крови при этом выпьет столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Но я могу завтра же пойти в управление и привести факты, которых достаточно, чтобы проявить к вам повышенный интерес, – продолжал Анджей. – Посещение музея в Шартарене, где Элиза Фанкон, изменившая характер и прическу, настойчиво интересовалась творением Рубенса, якобы похищенным Клодом Шандемо. Доминик Фанкон, неоднократно совершавший вылазки через западную ограду, что не мог не заметить глазастый, хотя и пьющий, дворник Йозеф. Не спугни он вас, месье Доминик, вы бы проникли в дом, а это уже уголовное преступление.

Последний выстрел был наудачу, но попал в цель. Доминик побледнел.

– Что вы такое несете, соседушка?

– Как говорит наш любимый инспектор Шовиньи, – засмеялся Анджей, – здесь не нужен детектор лжи. Вы попались, Доминик. Откровения дворника Йозефа записаны с его слов и украшены автографом. Устранять дворника не вижу смысла.

– Бред какой-то, – покрутила головой Элиза и жалобно уставилась на супруга. Супруг яростно кусал губы. На обоих укоризненно взирала Диана Ормель и покачивала головой.

– Утерянная картина Рубенса – лакомый кусочек? – продолжал Анджей. – На сколько она потянет? Миллионов сто, двести? Но это на формальных «Кристи» и «Сотбис». А если продать в закрытую коллекцию? Поменьше раза в три, но все равно чувствительно. Можно бросить надоевшую работу сценариста, приносящую головную боль, а не деньги, зажить настоящей жизнью. Да и фантазия уже не резиновая. Сколько в мире детективных сюжетов? Шесть? Семь? И пара десятков их же вариаций. А кушать хочется постоянно…

– Увы, месье, – скрипнул Доминик. – Очень приятно было с вами поболтать, но, похоже, придется расстаться. К сожалению, мы были о вас иного мнения.

– Но факты штука настырная, месье, – подал голос Вассаль. – Вы обижаетесь, что сосед на вас клевещет. Но он тоже может обидеться, что на территорию его жилища украдкой проникают такие приятные с виду люди.

– Неправда, – поморщилась Диана Ормель, и взоры всех присутствующих устремились на безукоризненно одетую женщину, до последнего комментария хранившую молчание.

– Неправда, – повторила женщина. – Замок Гвадалон является жилищем господина Раковского всего два дня. До этого он являлся собственностью фонда Александра Люкера. Можете мне поверить, месье, в последние два дня никто из проживающих в Гофрэ на ваше жилье не покушался.

А раньше, стало быть, покушались? Витиеватое, однако, признание. На женщину, с губ которой могло сорваться что-то непредумышленное, Диана Ормель не походила. Она отдавала отчет своим словам. Открывала тему для дискуссии?

Но супруги к такому повороту не были готовы. Им требовалось время, которого не было. Они со страхом смотрели на свою работницу. Та пожала плечами.

– Диана, проводите, пожалуйста, гостей, они явно засиделись, – пискнула Элиза и заспешила к выходу из гостиной. Доминик растерянно смотрел ей вслед.

– Гм, действительно… Время уже позднее, и нет желания пережевывать этот бред. Спокойной ночи, господа.

Они остались втроем. Диана выжидающе смотрела на неподвижных посетителей.

– Отлично, – улыбнулся Анджей. – Проводите нас, Диана. Желательно до калитки.

Силуэт женщины сливался с темнотой. Поблескивали глаза. На улице было свежо и дискомфортно. Издалека доносился рокот прибоя.

– Я проводила вас до калитки, господа. Что дальше?

Отставник поднял воротник, натянул на уши шапку и деликатно вышел за ворота. Щелкнула зажигалка. Тусклый огонек осветил широкоскулое лицо.

– Не сомневаюсь, Диана, что вы в курсе похождений своих работодателей, – тихо сказал Анджей. – Давайте не будем набивать вам цену. Вы держитесь за свою работу, верно? Вряд ли Элиза Фанкон обрадуется, узнав, что в свободное от работы время вы крутите роман с ее супругом. И супругу не придется по душе новость, что в свободное от романа с ним время вы крутите роман с его женой. Дело личное, не спорю, но все же. В общем, простите за дешевый шантаж.

– Очень дешевый, – выдержав оглушительную паузу, сказала женщина, и глаза заблестели еще ярче. – Абсолютно ненужная ремарка. Я и так собиралась все рассказать… – Она тоже понизила голос. – Хочу вас сразу поставить в известность, что мнение обо мне полицейских – полная дрянь. Да, я работала в Руане гувернанткой у торговца раритетными товарами Жискара д’Эскибрака. Да, он скончался от тяжелой легочной болезни. Да, Вивиан д’Эскибрак удалось подластиться к мужу, и после его смерти она получила ВСЁ, оставив с носом многочисленную родню усопшего. При чем здесь гувернантка? Месье Жискар умер не внезапно, причины смерти популярно описаны в медицинском заключении. Я работала в Руане четыре года, получала неплохую зарплату. У меня имелись другие накопления, что и позволило приобрести квартиру в Шантуа – под чердаком, в районе завода Грегора Монтерре…

– Помилуйте, Диана, – перебил Анджей. – Мне плевать на господина д’Эскибрака, мир его праху. Давайте ближе к делу.

– Хорошо, месье. Элиза Фанкон по секрету призналась… В том же самом мне признался Доминик Фанкон (даже голос не дрогнул у шельмы). Умирая, старый Жиль Фанкон сообщил сыну о картине Рубенса, которую он долго искал, и которая, как показали поиски, находится…

– Отлично, Диана, – обрадовался Анджей. – Опустим подробности поисковой операции. Отметим два пункта. Пропащий Рубенс связан с именем Клода Шандемо?

– Да.

– И вторая половина картины Шандемо…

– Позвольте, месье, какая половина? – В голосе женщины прозвучало неподдельное недоумение. – У старика была информация, что Шандемо похитил у Рубенса почти законченное полотно, позднее осознал свою ошибку, но исправить ее побоялся, наложил поверх картины легко смываемый грунт и написал по полотну новую картину.

Анджей запнулся. Вот так поворот…

– Подождите, – в горле предательски запершило. – Выходит, эти двое считают, что под одной из картин Шандемо, имеющихся в Гвадалоне, спрятан Рубенс?

– Вроде того, месье…

Анджей засмеялся:

– Вот уж точно бред.

– Почему вы так думаете?

Анджей задумался, продолжая смеяться. Действительно, почему он так думает? Кому сейчас подвластны мысли и поступки человека эпохи Возрождения – с «творческими» тараканами в голове? Вот только интуиция вопила, что это бред…

– Но Шандемо оставил много картин, – засомневался он. – Почему именно в Гвадалоне?

– Старик сказал Доминику, что остальное он все проверил.

– Каким же образом?

– Фактически у Шандемо не так уж много полотен. Десятка четыре. А у старика Фанкона выдалась длинная жизнь… Месье, вы говорите со мной таким образом, словно Жиль Фанкон – это я. Поверьте, лично меня мифический Рубенс волнует в последнюю очередь.