Читать книгу "Отважная - Холли Блэк"

Тролль сел на край рабочего стола и указал на ее лицо палкой для тренировок, словно это был жезл волшебника. Вэл автоматически подняла руку, но если бы он захотел нанести удар, она, без сомнения, не успела бы парировать его.

– Ты очень бледна. Твоя защита просто безнадежна…

Он не стал заканчивать фразу.

– Наверное, я немного устала.

– Даже губы у тебя бледные, – сказал он, очерчивая их в воздухе деревянным клинком.

Его взгляд был пристальным, немигающим. Вэл страстно желала признаться ему в краже снадобья, в том, как они творят чары, в наполняющих ее непонятных запутанных чувствах, но вместо этого шагнула к Равусу, и он прекратил жестикулировать и отодвинул меч в сторону.

– Мне просто холодно, – тихо проговорила она.

В последнее время девушка все время мерзла, но стояла зима, так что, наверное, это не было странно.

– Холодно? – откликнулся Равус.

Он взял ее руку и начал растирать ладонями, напряженно глядя на них.

– Лучше? – недоверчиво спросил он.

Вэл стало жарко, даже сквозь ткань рубашки его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало. Не задумываясь, она подалась к нему. Его ноги раздвинулись, и грубая черная ткань зашуршала по джинсам Вэл, когда она придвинулась еще ближе.

Полузакрыв глаза, тролль слез со стола. Их тела соприкасались, он продолжал держать ее за руки. А потом вдруг застыл.

– В чем… – начала девушка, но он резко оттолкнул ее.

– Тебе лучше уйти, – сказал Равус и отошел к окну. – Возвращайся, когда станет лучше. Нам обоим ни к чему тренироваться, когда ты нездорова. Если тебе что-то нужно, я могу…

– Я сказала, что со мной все в порядке, – повторила Вэл громче, чем собиралась.

Она подумала о матери. Может быть, она именно так приставала к Тому? И, может быть, сначала он тоже от нее отворачивался?

Пока Равус продолжал стоять лицом к окну, она взяла полную бутылку зелья и спрятала в рюкзак.

Вечером Лолли и Дэйв поздравили Вэл с добычей и так громко кричали, что люди стали останавливаться у решетки наверху. Луис сидел в полутьме, жуя продетое в язык кольцо и храня молчание.

На следующее утро она рухнула на грязный матрас, как делала это почти каждый день, и провалилась в глубокий сон без сновидений, как будто у нее никогда не было другой жизни, кроме этой.

Глава 9

Кто угнетает желание, справляется только со слабым;

Угнетатель же, то есть рассудок, берет власть и правит безвольным.

Уильям Блёйк. «Бракосочетание небес и ада»[4]

Вэл проснулась, потому что кто-то тянул застежку ее джинсов. Она почувствовала прикосновение пальцев к талии и движение расстегивающейся пуговицы.

– Слезь с меня! – потребовала она, еще даже не поняв, что над ней нависает Дэйв.

Вэл вывернулась из-под него и села. Она вспотела, несмотря на холодный ветер, дующий из решетки наверху. Во рту было сухо, как в пустыне.

– Давай, – прошептал он. – Ну пожалуйста.

Вэл посмотрела на пальцы и увидела облезший голубой лак на ногтях, как у Лолли. На ногах у нее оказались белые сапоги Лолли, а на плечи падали блекло-голубые волосы.

– Я не она! – недоуменно сказала Вэл сонным хриплым голосом.

– Ты могла бы притвориться, – сказал Дэйв. – И я могу быть, кем ты захочешь. Преврати меня в кого угодно.

Вэл тряхнула головой, догадавшись, что он зачаровал ее в Лолли. Ей стало интересно, делал ли он такое с другими и знала ли об этом Лолли. Идея менять облик и притворяться другой, была отвратительной, но под действием остатков наркотика порочность показалась ей привлекательной. Вэл ощутила радость – головокружительное наслаждение выбора, который являлся столь очевидной ошибкой.

«В кого угодно». Она посмотрела на Лолли и Луиса, которые спали рядом друг с другом, но не соприкасались. Вэл вообразила у Дэйва лицо Луиса. Это получилось легко: их лица не так уж сильно различались. Выражение лица Дэйва изменилось, сделавшись скучающим и раздраженным – типичным для Луиса.

– Я так и знал, что ты выберешь его, – сказал Дэйв.

Вэл опустила голову и удивилась, когда лицо ей закрыли упавшие волосы. Она успела отвыкнуть от волос и без них больше не чувствовала себя обнаженной.

– Я никого не выбирала.

– Но ты это сделаешь. Тебе хочется это сделать.

– Может быть.

В сознании Вэл изменила фигуру над ней на более знакомую. Лохматые светлые волосы Тома рассыпались вокруг его лица, а когда он улыбнулся, на щеках у него появились ямочки. Она даже почувствовала привычный запах лосьона после бритья. Девушка подалась навстречу ему, охваченная иллюзией, что вернулась домой. Том над ней вздохнул с облегчением, а его руки скользнули ей под рубашку.

– Я знал, что тебе одиноко.

– Не было мне одиноко, – машинально возразила Вэл, отстраняясь.

Она не знала, солгала ли ему. Было ли ей одиноко? Она вспомнила о неспособности фейри лгать и задумалась, знают ли они вообще, что такое правда.

При мысли о фейри кожа Тома позеленела, волосы почернели и упали на плечи, и Вэл увидела Равуса. Длинные пальцы Равуса прикасались к ее коже, горячие глаза смотрели на нее.

Она застыла: собственный интерес показался ей отвратительным. Он склонил голову с любопытным выражением лица.

– Ты меня не хочешь, – сказала Вэл, сама не зная, адресованы ли эти слова иллюзорному Равусу, возникшему перед ней, или Дэйву.

Он прижался губами к ее губам, и она ощутила укол зубов и содрогнулась от желания и ужаса.

Как она могла не догадаться о том, что хочет этого, когда теперь ей не хотелось ничего иного? Вэл сознавала, что на самом деле это не Равус и что мерзко притворяться, будто это он, но все равно позволила стянуть джинсы со своих бедер. Сердце гулко стучало в груди, словно она бежала, словно ей угрожала опасность, но девушка подняла руки и запустила пальцы в чернильно-черные волосы. Его длинное тело опустилось на нее, и она стиснула пальцами его спину, сосредоточила взгляд на ямке у его шеи и сверкающем золоте его прищуренных глаз и постаралась не слушать сопения Дэйва. Этого было почти достаточно.

На следующий день, когда Равус заставлял Вэл повторять серию выпадов с деревянным мечом, она наблюдала за его замкнутым, отстраненным лицом и отчаивалась. Прежде ей удавалось внушать себе, что она не испытывает к нему никаких особенных чувств, но теперь возникло ощущение, будто она прикоснулась к соблазнительному яству и мечтает о пире, которого никогда не будет.