Читать книгу "Криминальный репортер - Евгений Сухов"

Так оно и случилось.

Коробов и Карапетян вернулись часа через полтора с распечатанным фотороботом. Когда мне дали взглянуть на него, я понял, что по картинке нам реальную женщину никогда не найти. Глаза спрятаны за стеклами очков, овал лица скрыт длинными волосами, лоб закрыт челкой…

— Этот портрет хотя бы процентов на пятьдесят походит на «журналистку Марину»? — поинтересовался я.

— Карапетян сказал, что очень походит, — как-то слишком оптимистично ответил мне Володя. — Говорит: «вылытый Маринэ»…

Ехали мы довольно долго — пробки. Ох, уж эти пробки… Бич больших городов. Невозможно что-либо планировать: все равно опоздаешь или пропустишь. «Москва сегодня — город одного дела», — как сказал «Дежурный по стране» Михаил Жванецкий. И верно. Два-три дела за день сделать получается очень редко…

Наконец добрались до нужной улицы и нужного дома.

— Вот этат дом, — указал нам рукой вышедший из своей «Тойоты» Карапетян. — А вон тот падъезд, — он повернулся в сторону первого по счету подъезда, у которого стояли две старушки.

— Вы свободны, — сказал хирургу Коробов. — Можете ехать домой.

— Какой дамой! — почти возмутился Карапетян. — У миня столка дел асталось низаконченных из-за вас…

— Из-за нас? — поднял брови Володя. — Так это мы с Русаковым, выходит, провели возможного убийцу в больничный корпус, проводили до реанимационного отделения, где немногим позже было совершено убийство? — Володя серьезно и внимательно посмотрел на Карапетяна, видно ожидая дискуссии, и, не дождавшись таковой, солидно продолжил: — А может, это мы пытались поначалу говорить неправду, что могло ввести следствие в заблуждение и затруднить поиск преступника?

— Но я же ни знал, что ана убийца! — едва не простонал после услышанных слов Карапетян.

— Ладно, езжайте по своим делам, — разрешил ему Володя.

— Можно, да? — с надеждой в голосе уточнил хирург.

— Можно, — ответил Коробов.

— Спасибо, — Карапетян, кажется, не верил своим ушам.

— До свидания, — вместо «пожалуйста» сказал Коробов.

— До свидания, — ответил Карапетян и сел в свою машину. А потом вдруг вышел и подошел к нам: — Я вспомнил. Может, эта важно, — он посмотрел сначала на Коробова, а затем на меня: — Ана, кагда с вами разгаваривает, за рукав вас трогает. Привычка, навернаэ…

Что-то невидимое кольнуло меня туда, где находится сердце.

— Простите, как вы сказали? — переспросил я.

— Ана, кагда гаварит с вами, за руку трогает, — произнес Карапетян.

— Ну, привычка такая, наверное, — сказал Коробов, искоса глянув на меня. — Или она так специально делает. Касается руки… Мол, я тебе доверяю, и никаких черных мыслей относительно тебя не имею. Прием такой есть, — добавил Володя. — В технике завоевания доверия у людей и последующей манипуляции ими.

— Да, да, — встрепенулся хирург, — ана явна мною манипулиравала, верно гаварите…

— Вы, это, езжайте себе, — посмотрел на Карапетяна Володя. — У вас же уйма незаконченных дел…

— Да, верно, уйма дел, — согласился Карапетян. А потом сел в свою машину и уехал.

— А что это ты так заинтересовался привычкой «журналистки Марины» трогать собеседника за руку? — снова посмотрел на меня искоса мой проницательный университетский товарищ.

— Ничего. Просто так…

— Просто так? — спросил Володя. И опять покосился в мою сторону, уже недоверчиво.

— Ага, — ответил я.

— Знаешь, — произнес он многозначительно. — Просто так и чирей не вскочит…

— Так то чирей, — как смог, парировал я.

Почему меня зацепила привычка «журналистки Марины» касаться руки собеседника при разговоре, я пока определить не мог. Думать об этом некогда. Потом, когда будет время, подумаю. А сейчас надо было узнать, проживает брюнетка «Марина» в этой высотке, или нет. Если проживает, то, возможно, она к смерти Петрухи Самохина и убийству Санина не имеет никакого отношения. Я сам иногда пользуюсь всяческими ухищрениями, чтобы проникнуть туда, куда мне нужно, и чтобы, по возможности, никто не знал, кто я такой. Настоящий репортер — это тот, который будет всегда в нужном месте в нужное время и влезет в окно, если его прогонят в дверь. А иначе — не видать зрителю интересного материала, а телеканалу — высокого рейтинга…

А вот если никакой «журналистки Марины» не существует, то подозрение, что она и есть та самая деловая дама, которую видел Петруха, когда уходил от Санина, и которая шарахнула Игоря Валентиновича бутылкой по голове, а потом добила, а самого Петруху устранила, как опасного свидетеля, — усилится.

Две старушки по-прежнему стояли у подъезда и о чем-то беседовали.

— Это с него, с Горбача, все началось, — донеслось до нас. — Не зря его Меченым прозвали…

— Верно, Маш, говоришь, — отозвалась другая старушка. — Бардак да безобразия всяческие именно с него и начались…

— Верно, ох, как верно…

— И Ельцин этот тоже натворил дел…

— И не говори…

— А когда они вроде бы о народе пеклись, в действительности друг с дружкой за власть боролись. Перед нами комедию ломали…

— Добрый день, — весело поздоровался с ними Володя, когда мы подошли к дамам пост-бальзаковского возраста. Он почему-то решил выбрать тактику весельчака и рубахи-парня. Надеюсь, у него для этого имелись веские основания.

— Да уж, почитай, вечер на дворе, — отозвалась та, которую вторая старушка называла Машей.

— Ничего, что мы прервали вашу дискуссию?

— Ничего, наговоримся еще.

— А мы к вам по делу, — сделался нарочито серьезным Володя Коробов. — Интересуемся, не проживает ли вот в этом подъезде, — он указал на подъездную дверь, недалеко от которой стояли старушки, — некая особа… Она брюнетка, среднего роста, ходит в очках и ездит на автомобиле марки «Мазда». Ей лет двадцать пять-тридцать…

— Касательно автомобилей, ты, сынок, у молодых спроси. А всех, кто живет в этом подъезде, мы и не знаем…

— Ты за себя отвечай, — строго посмотрела на подругу старушка Маша. — Ты в доме этом без году неделя живешь, и всех его жильцов, конечно, знать не можешь. А я, — она вскинула гордо голову и с вызовом посмотрела на Володьку, — с самого основания тут проживаю, когда только дом этот построили и в эксплуатацию сдали, и, стало быть, всех жильцов этого подъезда досконально знаю…

— Да как это без году неделю-то? Восьмой годок пошел, как мы сюда с сыном и снохою переехали…

— Не ссорьтесь, — встрял в спор дам преклонного возраста Володя. — Ответьте лучше на мой вопрос: проживает ли в этом подъезде или доме женщина, похожая вот на эту? — Коробов достал распечатанный фоторобот и показал.

— А с чего ты взял, что мы ссоримся, мил человек? Мы вовсе и не ссоримся, — старушка по имени Маша пристально посмотрела на Коробова, а затем перевела взгляд на свою подругу: — Верно?