Читать книгу "Рыжая Соня и зов арены - Питер Нейл"

— Да,— согласился с ним другой стражник.— Лишние разговоры нам не нужны.

Соня нахмурилась:

— Вы бы лучше не слухи останавливали, а кровопийцу!

С этими словами она ушла. Позавтракав в небольшой таверне, девушка вернулась к себе, как раз когда выносили тело Стифы. Домовладелец молча наблюдал за этим, но, увидев Соню, тут же отвел ее в сторону и поинтересовался, почему это убийца залез именно в ее комнату.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? Да?

Джос поморщился:

— Просто я буду присматривать за тобой.

— Проклятье, я уйду, ты только скажи.

— Просто я не спущу с тебя своего единственного здорового глаза, иноземка. И помни: он у меня зоркий. Женщина с мечом! Хе!

Соня пошла искать Лейру и Чоста и вскоре нашла их в дешевой таверне на торговой площади. Соня присела рядом.

— Стифу унесли. Мне очень жаль, Чост.

Тот ничего не ответил.

— Я знаю, кто это сделал,— продолжала Соня.— И я остановлю его.

— И кто же? — тихо спросил Чост, глядя прямо перед собой.

— Если я тебе скажу, то ты соберешь свою шайку, вы влезете в самое пекло и все погибнете.

— Нет, не погибнем.

— И думать об этом не смей, Чост. Я умею постоять за себя, но прошлой ночью сама оказалась на волоске от гибели. Все мы живы только благодаря случайности. Но теперь я начинаю кое-что понимать. Лейра, с тобой все в порядке?

Та коротко кивнула:

— Это был Куршахас? Да, Соня?

— Да,— вздохнула Соня.

— Так же он проник и в дом моей госпожи. В ту ночь он убил всех слуг. У Алинор тоже есть какие-то магические амулеты, и она сказала, что они-то и спасли мне жизнь. Но я не знаю… Мне кажется, Куршахас мог бы убить и меня, если бы захотел…

— Что будем делать? — спросил Чост.

— Я убью этого монстра,— ответила Соня.— Я знаю, как это сделать. А ты не знаешь, Чост.

Парень молча смотрел себе под ноги.

— Чост!

— Разве я что-то сказал?

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь,— заметила Соня,— Если ты хочешь погибнуть так же, как Стифа…

Она остановилась, увидев, как подозрительно заблестели его глаза.

— Извини.— Она взъерошила ему волосы и, отвернувшись, мрачно оглядела площадь. Город уже почти совсем проснулся. — Идем.

Она встала и повела их к своему дому. Чост и Лейра шли за ней, держась за руки. Обернувшись, Соня подумала: «Чудесно. Замечательно. Почему бы вам не влюбиться друг в друга и тем самым еще больше все осложнить?..»

Глава девятая

Как только Хавлат плотно позавтракал, резкая боль в животе, возникавшая всякий раз, когда он нервничал или был голоден, слегка утихла, но не прошла. Он вытер губы, встал и начал задумчиво ходить по комнате. Подойдя к окну, он остановился, глядя, как солнечные лучи играют в листве деревьев, на траве и мощеных дорожках.

Вошел слуга, чтобы убрать блюда и подносы:

— Господин, я могу объявить, что ты сейчас выйдешь к посетителям?

— Что? — Хавлат отвернулся от окна,— Нет, нет. Не сейчас. Отложим ненадолго. А что, много дел накопилось?

— Пришли представители городской стражи. Думаю, их беспокоит, что в городе происходит слишком много убийств. Также прибыли посланники из дворца, несколько купцов…

— Пусть ждут. Забери посуду и исчезни.

— Как пожелаешь, господин.

Хавлат подошел к стойке с оружием, отодвинул задвижку и открыл панель. Перед ним засверкали ряды лезвий — мечи, ножи, дротики, короткие мечи, кинжалы. Необычное и древнее оружие было его страстью. Потянувшись, он снял старый нож, сделанный в Стигии. Необычным он был уже потому, что, как правило, стигийцы изготавливали оружие из бронзы, а лезвие этого было железным. Несмотря на почтенный возраст нож казался новым, и Хавлат считал, что это, по-видимому, ритуальное оружие или даже просто украшение. Однако как-то за чашей вина один мудрец заявил, что подобными ножами убивали илорку, которых, если верить легендам, тысячелетие назад в Стигии обитало довольно много.

Сейчас Хавлат вспомнил эти слова и, нервно ухмыльнувшись, взвесил нож на руке. Затем он закрыл и запер стойку, сунул нож за пояс, вышел из комнаты через маленькую дверь и стал спускаться по узкой лестнице, скрытой внутри стен. Когда Хавлат приобрел дом и узнал об этих тайных ходах, он приказал запереть двери. Отныне он один пользовался этими проходами, чтобы подсматривать за гостями или незаметно перемещаться по дому.

Теперь он направлялся к старым земляным подвалам и катакомбам под фундаментом. Здесь поселился Куршахас, прячась от смертельно опасных для него солнечных лучей.

Каменный саркофаг стоял в одном из самых дальних помещений. Хавлат знал, как туда добраться, хотя и бывал здесь нечасто. За несколько лун, прошедших с тех пор, как появился Куршахас, Хавлат побывал здесь только дважды. В первый раз он показал Куршахасу место, где тот мог скрываться в течение дня. Во второй его гвардейцы искали здесь слугу, который удрал, чтобы избежать наказания. Тогда уже наступила ночь, и, пройдя лестницу только до половины, они услышали вопли, затем мрачный смех и дальше уже не пошли. Куршахас в ту ночь тоже не появлялся.

Хавлат снял со стены факел, остывший и почти целый, зажег его и, держа перед собой, сделал несколько шагов, но тут же решил, что Куршахас, по всей видимости, должен находиться в центральном подвале.

Хорошо просмоленный факел быстро разгорелся, и вокруг заплясали длинные черные тени Крысы выскакивали у него из-под ног и снова прятались в грязных нишах затененных дальних углов, паутина задевала по лицу. Хавлат то и дело вздрагивал и отводил ее рукой.

Паутина? Внезапно ему пришла в голову неожиданная мысль: разве колдун не снес бы ее, если бы каждую ночь натыкался на паутину, выходя из этой дыры?..

Факел, дрожавший в крепко стиснутом кулаке, высветил саркофаг, который покоился на базальтовом алтаре. Кто бы ни оставил саркофаг здесь на вечное хранение, это, несомненно, сделали очень давно — еще до того, как над туннелями построили дом и, может быть, даже еще до той поры, когда Аренджун был крошечным поселением, где сходились торговые пути. Тело похитили в незапамятные времена неизвестные грабители, должно быть, надеясь найти драгоценности под бинтами, спеленавшими покойника.

Хавлат обливался холодным потом, трясясь от страха. Может быть, это Куршахас посылает ему из каменного гроба тревожные мысли?

Вставив факел в скобу на стене, Хавлат достал из-за пояса нож и приблизился к саркофагу, крышка которого доставала ему до груди.

«Митра,— взмолился он,— О, Митра милостивый, помоги мне.»

Похолодевшими пальцами он попытался приподнять крышку, но та даже не шелохнулась. Тогда он подцепил ее ножом, и из образовавшейся щели с громким шипением вырвалось облачко пыли, которое, попав в лицо Хавлату, заставило его закашляться.