Читать книгу "Бэд Рашн. Книга 2. Архангелы и Ко - Федор Чешко"

– Чтобы винтовка данного типа полностью освоилась с хозяином, достаточно двух-трёх пробных выстрелов (надеюсь, обстановка снаружи даст нам такую возможность). Что ещё?.. Ну, краткая характеристика: ёмкость магазина – сто двадцать патронов; боевая скорострельность – до ста двадцати выстрелов в минуту, дальность эффективного огня в здешних условиях – до пятисот метров, убойная сила позволяет разобраться с любой здешней сухопутной дрянью. Все детали выполнены из «омертвлённого» керамоуглерода, ствол оснащён пламегасителем – так что можете палить в своё удовольствие…

– Ему же больно будет, – перебил Крэнг.

– Кому? – малость опешил Кадыр-оглы.

– Моему удовольствию, – Дикки-бой якобы невольно опустил взгляд куда-то чуть ниже своей поясной пряжки.

Фурункул заржал (кажется, только из солидарности с непосредственным начальством). Клаус мучительно нахмурился и Матвей счёл необходимым объяснить ему:

– Это он, понимаешь ли, шутит так. У него, понимаешь, чувство юмора.

С минуту Клаус продолжал морщить лоб. Потом сказал:

– Предупреждать же надо!

А потом вздохнул и продолжил прерванный инструктаж:

– Так, проверьте на поясах… Антибион: универсальный дезинфектор и дезинсектор в одном корпусе, активируйте прямо сейчас однократным нажатием красной кнопки и не выключайте до возвращения. Далее – биноскоп, подсумок с двумя запасными обоймами, термокинжал (включается надавливанием… прошу наблюдать: вот здесь). Майне херен, особое внимание, битте: комплект для заращивания прорех на комбинезоне в случае образования таковых…

– А средство для заращивания собственной шкуры есть? – осведомился Крэнг. – Вряд ли всадники будут делать прорехи только в комбинезонах.

Клаус лишь плечом дёрнул, продолжаючи:

– …в случае, значит, образования таковых… Байсан, конечно, не Даркхэлл, но без насущной необходимости контактировать любым местом со здешней атмосферой не есть гут гетроффен. Вот это – клейкая масса, наносить по периметру отверстия, очень быстро, схватывается моментально… это собственно сращиватель. Далее: фонарь, микролебёдка (двести метров, тросик выдержит даже Крэнга и даже вместе с его чувством юмора)… аптечка, микробиде…

– А оно точно непользованное? – брезгливо осведомился неугомонный Дик, двумя пальцами снимая с пояса портсигарообразный приборчик.

– Точно-точно, – заверил афганонемец. – Только рекомендую учесть: поскольку это тоже энергоплотный прибор, употребление свести к предельному минимуму.

– Это как? – Крэнг недоумённо заломил брови.

– А элементарно: терпи до упора, и баста, – любезно просветил его Матвей, скалясь.

– Вот именно, – подтвердил Кадыр-оглы. – Так, господин Рашн, ты прихватил комп, что я тебе вчера подарил?

– Прихватить-то прихватил. Только я так и не понял, зачем он нам.

– Ну я же уже… Он может работать в режиме акустического синхронного транслэйтора. Забыл?

– Согласно информации упомянутого компа (и очень не только его), издаваемые всадниками звуки транслэйт-расшифровке не поддаются вусмерть, – собщил Матвей. Он скользнул взглядом по обернувшимся к нему напряженно-заинтересованным лицам, вздохнул:

– Так, похоже, моя очередь лекторствовать… Если не считать всякую макрель и скандальных околонаучных журналюг, то разумность местных аборигенов однозначно признаёт только один серьезный спец… правда, он разный там академик и все такое. Но признает он эту, значит, разумность с оговорочкой. Дескать, речь всадников – уж так, мол, и быть! – действительно речь, но основана, мол, на образном коде, а не на… как его бишь… а, во: не на ассоциативном. И, следовательно, их логика с человеческой точки зрения совершенно неалгоритмируема. Поголовное же большинство яйцеголовых вообще этак стыдливенько именует всадников не «разумные», а «организованные». На основании обеих теорий, во-первых, ООР, поколебавшись малость, приняла-таки официальное решение о нераспространении на всадников закона об аборигенских преимущественных правах. Во-вторых, имейте ввиду: если вас выпотрошат, то сделают это либо инстинктивно, либо из соображений, человеческому пониманию категорически недоступных. Легче вам от этого? Вижу, что да…. Вот… А в-третьих и главных, я принял научно-обоснованное решение о нецелесообразности таскания с собой лишнего полкила. Я не слишком… э-э-э… пространно аргументировал свою точку зрения?

– Ничего, не надорвёшься, – Клаус безмятежно проигнорировал и лекцию, и последний вопрос. – Ну, и последнее. Во избежание недоразумений предлагаю снаружи общаться исключительно на каком-нибудь одном языке. Раз уж мы сейчас всё время галдим на глобале, его давайте и придерживаться. И, недоразумений же во избежание, предлагаю с полуслова исполнять все указания господина бухгалтера Рашна. Он заявил, будто точно знает, что и как мы сейчас должны делать. А объяснить ничего не хочет. Вот и пусть берёт ответственность на себя. Согласны?

Фурункул вопросительно глянул на Крэнга. Тот кивнул:

– Вполне. От руководства экспедиции не поступало никаких приказов, противоречащих этому предложению.

Фурункул тоже кивнул и принялся натягивать на голову эластичный глазастый шлем дыхательного прибора. «Ай да Дик! – изумлённо подумал Матвей. – Ай да политик!»

Насосы уже закачивали в шлюз-отсек забортную воду. Вода была мутной, неприятно пенистой и пахучей; в ней даже, кажется, трепыхалась какая-то головастикообразная погань. Увы, шлюз, как и весь корабль, был рассчитан главным образом на забортье, в котором наличествует один только абсолютный нуль – градусов и всего остального. Нашлись бы, конечно, всякие аварийно-эвакуационные штуки и на такой вот случай, но проклятая необходимость маскироваться… Ладно, пересуществуем. А вот ввалившейся извне мерзости существовать осталось недолго: за внутренней створкой шлюз-отсека нетерпеливо сучит манипуляторами целое стадо исполнительных механизмов – сантехнических, медицинских, дехимизационных и чёрт знает, каких ещё.

Матвей распаковал было дыхательное оголовье, но, так и не донеся его до лица, подбрёл по колено в воде к афганонемцу и спросил тихонько:

– Ты совершенно уверен, что здесь только я знаю, как выпутаться из всего этого безобразия? А может, ты тоже что-нибудь знаешь?

– Я?! – Клаус так выпучил глаза… в общем, Молчанову на миг показалось, будто бы собеседник уже успел напялить шлем, а второй, ненапяленный, держит в руках просто от нечего делать. – С чего ты вообразил?!

– Да так, с разного… Вот, например, инструктаж ты только что здорово проводил. Из тебя так и пёрли профессиональные навыки кадрового кросстар-навигатора. Правда?

Клаус почему-то промолчал – наверное не расслышал.

* * *

А снаружи, в забортье, решил, наконец, затеяться очередной день. Именно решил и именно наконец. Долгонько качался, баллансировал он на грани хмурого, какого-то нечистого рассвета и крепкого света – словно бы сомневался, раздумывал по-гамлетовски: быть или же не быть? И вот всё-таки соизволил облагодетельствовать – выпятил из-за мёртвых серых бугров бесформенное гнойно-ржавое пятно, лишь немногим более светлое, чем гнойная муть здешнего неба.