Читать книгу "Скользящий по лезвию - Юлия Зонис"

Вдобавок у сержанта были и другие дела. Вместе с канадской полицией он пытался выследить беглого Си-двадцать пять, но тот как в воду канул, причем в самом буквальном смысле. Вертолеты барражировали над городом и озером два дня, однако черная гладь с белыми осколками льдин оставалась пустой и безлюдной. Судя по следам, преступник ушел на моторной яхте. Как яхта могла ускользнуть от преследования на озере, по которому в зимние месяцы не ходили никакие другие суда, оставалось загадкой. Две недели Батти со страхом — или с тем, что заменяло андроиду страх — ждал сообщений о новых убийствах. Однако убийств не последовало. Штрих-код Си-двадцать пять не засек ни один стрит-кам. Полиция решила, что яхта затонула, и вздохнула с облегчением. Одной проблемой меньше. Сержант не испытывал такой уверенности. Ему надо было поговорить с Мэттьюсом, когда тот очнется, и узнать, что же все-таки произошло на пирсе.

Еще Рой Батти навещал выздоравливающую Дженис. Андроид подолгу сидел у нее на кровати, держа девушку за руку. Иногда они говорили о пустяках, но чаще молчали. В такие минуты сержант забывал и о Мэттьюсе, и о Си-двадцать пять, и обо всем остальном.

Маршал пошел на поправку неожиданно, словно кто-то щелкнул переключателем. Когда Батти явился в палату отделения нейрохирургии утром двадцатого января, кровать Мэттьюса оказалась пуста. В первую секунду андроид подумал, что больной скончался. Эта мысль не вызвала у него никаких эмоций, раскатившись внутри странным пустым эхом. Однако подоспевшая медсестра сообщила, что пациента перевели в отделение интенсивной терапии. Ему стало намного лучше. Утром он самостоятельно поел и даже попытался сходить в туалет, отчего поскандалил с больничным персоналом и лечащим врачом. Рана в животе затянулась еще неделю назад, когда больной был без сознания, а удачно проведенная операция предотвратила сепсис.

Выслушав все это, сержант пожал плечами и отправился в отделение интенсивной терапии на третьем этаже. Палаты здесь были больше и еще светлее — солнце било сквозь огромные окна, блестя на каждой металлической и полированной поверхности. Маршал сидел на кровати в голубой больничной пижаме и с крайне недовольным видом отлеплял датчики диагноста. Когда дверь открылась, он вскинул голову.

— А, это ты, железяка, — довольно благодушно сказал Мэттьюс. — Хорошо, что ты не свалил. Есть работа.

На какой-то миг андроид испытал искушение спросить, о чем бредил маршал и почему в бреду так часто повторял имя Морган, но потом решил, что ответа все равно не получит. Что касается маршала, то он выглядел необычайно бодрым и воодушевленным для того, кто еще вчера умирал от мозговой горячки. Светлые глаза весело поблескивали на отощавшем лице. Мэттьюс поскреб отросшую за три с лишним недели рыжеватую щетину — уже почти бородку — и протянул:

— Прикинь, не хотят мне принести бритвенный прибор. Говорят, сами побреем. А я бреюсь только опасным лезвием, все остальное — херня полная, никакой свежести. Принеси мою бритву, а? Должна лежать в той квартире в ванной, на зеркале. И одеколон заодно прихвати.

Андроид невозмутимо кивнул, хотя идея давать опасную бритву в руки тому, кого считаешь чокнутым, показалась ему не самой удачной. Маршал осклабился.

— Не бойся, я не собираюсь резать врачам глотки. Ни врачам, ни тебе. Ни себе, если уж мы завели об этом речь. Когда принесешь бритву, скажу, куда делся твой Мартин.

* * *

Сейчас Мэттьюс проглотил остатки бургера, облизнул жирные пальцы и вытащил наладонник. Бросив его на стол, маршал ткнул ногтем в красную пульсирующую точку на карте, примерно в трех милях к западу от бара, где они сидели.

— Вот. Местные говорят, это биостанция.

Затем его ноготь черкнул по экрану, обозначая другую точку на севере, в предгорьях.

— А вот сюда он время от времени ходит. Курсирует, вроде того. Значит, он точно не сбросил датчик.

Андроид вздохнул.

— Почему вы думаете, что там поселок диких? Может, просто его хижина. Или вообще заброшенная егерская сторожка, где он поселился.

Мэттьюс смерил собеседника насмешливым взглядом.

— Что-то я перестал понимать тебя, перехватчик. Твой Мартин торчит здесь уже больше месяца. Никуда не перемещается. И мы выяснили, что местные закупают ГФГ в Анкоридже чуть ли не бочками и везут сюда. Одно это должно было насторожить федералов, только им нет дела до инуитской автономии. А местные власти на все смотрят сквозь пальцы. Допустим. Но мне есть дело. За каждую из этих голов…

Тут он снова стукнул ногтем по экрану, указывая на точку в предгорьях.

— …назначен неплохой куш.

— А если не за каждую? — тихо спросил андроид.

Мэттьюс поднял брови в гримасе комического недоумения — только сержанту отчего-то вовсе не хотелось смеяться.

Дело было не только в Мартине. В том, первом, настоящем Мартине. В красных отблесках огня на болоте, в скорчившейся на носу лодки женщине, прикрывавшей своим телом ребенка. В том, что второй, фальшивый Мартин, не дал Дженис разбиться, когда машина перевернулась. Дело было еще и в их с Дженис разговорах.

«Если я изменилась, — тихо, очень серьезно говорила девушка, откинувшись на тощую больничную подушку и перебирая пальцы у него на руке: большой, указательный, средний, безымянный, мизинец, и снова большой, — то можешь и ты. Может и он. Можете вы все».

«Не сравнивай. Ты человек. У тебя нет программы».

Дженис негромко смеялась.

«Как раз есть. Еще какая программа! Сначала матушка со своим бессмертием. Потом Александр и его фанатики из «Чистого мира». Ты же сам видел, как мне промыли мозги. Я ведь готова была убить тебя, или маршала, или себя. Чем же это не программа?»

«Не генетическая».

«И с генетическими заболеваниями можно бороться. Но я не верю, что все дело в генах. Иначе среди вас не было бы бунтовщиков. Как твой Мартин. И как второй… Мартин».

«Не называй его так. Мой друг не причинял вреда гражданским».

«Ты сам говорил, что коммандо запрограммированы куда жестче вас. Они менее гибкие. Представляешь, какая это для него ломка — нарушить приказ? Ведь даже ты не можешь себя заставить…»

«Давай не будем говорить об этом».

«Давай не будем».

Потом они долго молчали.

Сейчас андроид почти через силу выдавил:

— Если это старое поселение, там могут быть дети.

— Мелкие дроидные ублюдки, ты хочешь сказать, — погано ухмыльнулся Мэттьюс. — И что? Тебя совесть замучила?

Глядя в стол, сержант Батти глухо ответил:

— Я не буду убивать детей.

— Есть решение. Их убью я, — с той же мерзкой веселостью парировал маршал.