Читать книгу "Шесть мессий - Марк Фрост"

За окнами быстро опускалась ночь, позади тускнели огни Денвера, поезд, змеясь у подножий холмов, уносился на юг. На западе в сгущавшихся сумерках угадывался массив Скалистых гор. Правда, Эйлин уже и не знала, что было более грандиозным и непроницаемым — эти горы или ответ, который она получила от Иакова Штерна на свой простой вопрос:

— А чем вы вообще занимаетесь?

— Есть два качества реальности, опытно постигаемые нами как человеческими существами. Одно из них — физическая материя, другое — информация. — Штерн вынул из саквояжа ярко-зеленое яблоко. — Есть атомы или частицы, формирующие предмет: это материя. Есть идея предмета, которая существует только в нашем сознании: это информация. Одного без другого реально не существует, тогда как сочетание этих двух качеств и есть бытие. Например, яблоко. — Он основательно надкусил фрукт и с улыбкой принялся энергично жевать. — Не угодно ли?

— Спасибо, — сказала Эйлин и взяла яблоко, которое он достал для нее из саквояжа. Она чувствовала себя легко и непринужденно, и ей, в общем-то, было все равно, что каббала, что яблоки. Пусть толкует о чем угодно, лишь бы продолжалась эта приятная беседа.

— То же самое относится и к старым книгам, которые я изучаю. — Иаков извлек из саквояжа том в кожаном переплете. — Для того, кто не имел с ними дела, это всего лишь набор непонятных закорючек, напечатанных на бумаге, переплетенных вместе и помещенных под одну обложку. Невежде нипочем не увидеть смысла в этом предмете.

— Примерно так у меня обстояло дело со школьной латынью, — призналась Эйлин.

— И это понятно: учителя просто не смогли убедить пятнадцатилетнюю девочку в том, что это знание может иметь какое-то отношение к ее жизни. Но для ученого, который всю жизнь положил на то, чтобы совершить открытие, или, нет, вот лучший пример — для пророка, разум которого не затуманен воздействием физической или животной натуры…

В этот момент Бендиго Гример, некоторое время напрягавшийся на своем месте, силясь подслушать разговор, и злившийся из-за того, что Эйлин предпочла ему общество этого нелепого чужака, не выдержав премудрости, провалился в тяжелый сон.

— …Великая священная книга — это не просто документ для изучения Бога или даже инструмент для сообщения воли Бога. Она сама по себе есть божественное тело, воплощенное в форме, которая позволяет человеку, изучающему книгу, с ее помощью слиться с Ним воедино и таким образом проникнуть в сердце нашего Творца.

— Вы хотите сказать, что эти книги в каком-то смысле живые? — уточнила Эйлин.

— В каком-то смысле — да. Это сложно. Ты знакома с тем, как работает телефон, моя дорогая?

— Не совсем.

— Я тоже. Но насколько я понимаю, в той маленькой вещице, в которую ты говоришь, имеется таинственная субстанция…

— Микрофон.

— Спасибо; субстанция, которая, когда мы говорим в этот… микрофон, вибрирует и превращает наши слова в электрический сигнал, перебегающий, не спрашивай меня как, по проводам к другому человеку. Ну и где больше оной магической субстанции? В микрофоне или в этом, как его… в наушнике? Который тоже вибрирует и преобразует эти совершенно непонятные сигналы во внятные для уха и разума слова. Фантастика! Чудеса!

Сквозь стук колес пробивался мощный храп спавшего в трех футах от них Бендиго Римера.

— Выходит, священные книги похожи на эту субстанцию?

— Да. Слово Бога явлено на их страницах в словах, каковые есть образы, числа и звуки, и тот, кто берется за это с надлежащей подготовкой, может в конечном счете постичь сокровенный смысл. Бог говорит на одном конце, мы слышим на другом.

— Если это так, — спросила Эйлин, снова откусив от яблока, — почему никто не знает эту тайну?

— Люди не готовы. Человеку должно достичь высокой степени чистоты, прежде чем браться за постижение святых тайн, иначе заложенная в них мощь разорвет его в клочья, как ураган. Есть мудрое речение: чтобы вместить истину, нужен очень прочный сосуд.

Серебряная фляжка соскользнула со скамьи спящего Римера и с глухим стуком упала на пол у ног Штерна. Эйлин засунула фляжку обратно под мышку Бендиго, довольная, что сегодня вечером не пила; в последнее время она позволяла себе в смысле выпивки слишком много, и пора было завязывать. Женщина прислонилась головой к спинке сиденья; мягкое покачивание вагона и ровный, доброжелательный голос Штерна привели ее в состояние такого благостного умиротворения, какого она не могла припомнить.

— Традиционно именно такова была в каждой религии роль священнослужителей: помогать мужчинам и женщинам подготовиться к получению духовной информации из более высоких сфер.

— Единственное, что когда-либо делал мой священник, — это пытался запустить мне руку под юбку, — ляпнула Эйлин и тут же об этом пожалела.

— Что ж, это великое жизненное искушение. — Иаков совершенно не смутился. — Люди — существа двойственные и разделенные, пытающиеся совместить обе свои природы, духовную и животную. Вот почему я ношу вокруг пояса эту ленту, которая, к слову, называется гартел: она символически разделяет высокую и низкую части нашей природы и служит мне постоянным напоминанием о нашей непрекращающейся борьбе. Мы все, по-своему, пытаемся совершить тикун, то есть преодолеть разделение, примирить составляющие нашего двойственного естества. Каждый человек в ответе за свершение тикун в своей жизни, это его главный долг. Говорят, что, если людей, способных на это, наберется достаточно, настанет день, когда исцеление сделается возможным не только для отдельно взятой личности, но и для всего мира.

— Думаете, мир отпал от благодати? Мы все безнадежные грешники… и тому подобное?

— Ты англичанка?

— Господи, неужели это так бросается в глаза?

— Лишь самым восхитительным образом. Но позвольте спросить вас: сомневается ли ваша англиканская церковь в том, что человек — существо в высшей степени грешное и испорченное?

— Ни в коей мере. И мой опыт общения с мужчинами это подтверждает.

Иаков рассмеялся.

— Знаешь, большинство людей именно так к своей жизни и относятся. Они считают, что каким-то фундаментальным образом подвели или своего бога, или самих себя.

— И вы так думаете, мистер Штерн?

Штерн поднял на нее голубые, ясные, светящиеся истинной радостью глаза. Эйлин подумала о том, каким же привлекательным, должно быть, был он в молодости, и тут же решила, что, случись ей встретить его тогда, жизнь ее была бы чудесной.

— Разумеется, — продолжил Штерн, — о том, что люди существа печальные и надломленные, спорить не приходится. Оглядись по сторонам; не требуется особой прозорливости, чтобы понять: в нашем мире не все идет как должно. Да будь в нем совершенство, с чего бы людям делиться на два противоположных пола? Почему существуют различия, расовые и религиозные, общественные или племенные, порождающие взаимную ненависть, нередко доходящую до кровопролития? Похоже, что человек способен на самые невообразимые жестокости.