Читать книгу "За державу обидно. Вопросы и ответы про СССР - Дмитрий Пучков"

Задачу интернатов власти формулировали достаточно доходчиво: «убить в ребенке индейца». Канадский писатель, а по совместительству – важный сотрудник министерства по делам индейцев, Дункан Кэмпбелл Скотт (Duncan Campbell Scott) говорил: «Наша цель – продолжать работать, пока в Канаде не останется ни одного неассимилированного индейца… и индейский вопрос не будет снят». Ну а собственно желание ассимилировать индейцев объяснялось простым и для того времени совершенно обычным образом. Канадцы считали индейский образ жизни, язык и религии примитивными, ущербными и «грязными» и потому хотели приобщить индейцев к более совершенной европейской культуре и христианству – для их же собственного блага.

Школы целенаправленно располагались на должном расстоянии от мест проживания учеников, чтобы те не могли контактировать с родственниками. Как правило, дети проводили в интернате десять месяцев в год, а иногда не покидали школу и по нескольку лет. Ученикам запрещали говорить на родном языке – даже между собой и даже за пределами класса. Таким образом они должны были как следует усвоить французский или английский. Тех, кто говорил по-своему или практиковал каким-то образом индейские религиозные верования, подвергали жестоким телесным наказаниям. Кроме того, по некоторым свидетельствам, детей заставляли забыть собственные имена и откликаться на присвоенные в школе порядковые номера.

Разумеется, бесправное положение учеников персонал школ мог использовать по-своему. Как стало широко известно в 1990-х годах, насилие над детьми-индейцами носило не только психологический характер. Их также зачастую подвергали физическим и сексуальным унижениям, а порой и убивали. В 1996 году официальная комиссия министерства по делам индейцев заключила, что система школ-интернатов причинила непоправимый вред многим поколениям индейцев и их культуре, однако последний из интернатов был закрыт двумя годами позже.

Национальный вождь Ассамблеи Первых наций – общеканадского объединения индейских групп – Фил Фонтен (Phil Fontaine), одетый в церемониальный головной убор из перьев, сказал: «Воспоминания о школах-интернатах порой режут наши души, как безжалостный нож». Фонтен, в частности, известен тем, что в 1990 году стал первым индейским лидером, признавшимся, что был изнасилован в школе. Отношение индейцев к правительственному раскаянию неоднозначное. Одни считают извинение Харпера историческим событием, которого они без особой надежды ждали долгие годы. Другие считают слова премьера неискренними и настаивают, что исправить содеянное власти не в силах.

lenta.ru

Приятно, что в демократических обществах действительно уважают права национальных меньшинств.

Надо проверить подвалы канадских интернатов на предмет гигантских мясорубок.

Выявить места, куда руководство интерната вываливало кровавый студень.

Чует сердце, не все там просто.

– Дим Юрьич, а не опасаешься, что Тупичок Ющенко читает? Ему идея может понравиться…

– Он тоже учился в канадском интернате?

– Снова злейший офф-топ. Пишу по поводу прочитанной книжки. Вышло все, как водится, «по случаю». А система в том, что я эти «случаи» самому себе с завидной регулярностью организовываю. Так и тут получилось. Однако это уже лирика.

Книжка называется «Американский ГУЛАГ, или Пять лет на звездно-полосатых нарах». Автор – Дмитрий Старостин.

Книга написана нашим человеком, уехавшим к «огням мечты» в 1991 году, еще до путча. В 1994 году он был арестован и обвинен в покушении на убийство – нанесение тяжких телесных повреждений. Провел более пяти лет в семи американских тюрьмах и изоляторах. В 2000 году был депортирован в Россию. Человек этот оказался весьма наблюдательным и проницательным и времени даром не терял. Книжка очень подробная и практически документальная. Рефлексии в ней обнаружено не было, а вот размышлений над увиденным внутри пенитенциарной системы США очень много. Именно обилием «бытовых подробностей» и «житейских реалий» книжка и привлекает к себе. Кроме этого, есть главы, посвященные изменениям, которые произошли и происходят с системой исполнения наказаний в США. Таким образом, это не только подробная картина происходящего, но и свидетельство «развития сюжета» со свободой и несвободой в США. Помимо этого, в ней множество историй тех, с кем автору довелось пообщаться. Живых примеров того, как работает закон, – хоть отбавляй.

Описан весь путь человека, попавшего в руки закона, – от особенностей работы полиции по задержанию подозреваемого и ведению следствия до судопроизводства и юридической терминологии юстиции США. Очень, очень познавательно.

Вообще-то автор до этого ни разу не сталкивался с законом в США, а потому смотрит на предмет свежим взглядом, схватывая многое.

На мой скромный взгляд, книжка очень напоминает «Не зарекайся» Ажжипо, только повествование ведется со стороны заключенного. А еще, в отличие от «Не зарекайся», повествование разбавлено множеством историй людей, известных только арестантам, но не их надсмотрщикам. Это делает книжку еще подробнее и полнее, хотя и немножко отвлекает.

В целом же – очень интересный документ. Многогранный. Он, безусловно, заслуживает не только внимательного прочтения, но и вдумчивой обработки. Любителям фильмов «про бандитов» и прочего, связанного с законом и исполнением наказаний в США, – рекомендую.

Очень подробная книга.

– Вы меня, конечно, извините. Автор – типичный эльф, из породы сильно ушибленных советских интеллигентов. Книга – диагноз автору, от первой до последней страницы.

– У чернокожих, по слухам, даже больше прав, чем у белых. Назвать черного «негром» (исп. «черный»), а белого – «белым» – это у них две большие юридические разницы.

– Ну, ты хотя бы с предметом ознакомься, камрад. Некрасиво ведь херню нести -, вроде взрослый. При чем тут какой-то испанский? Называть негра черным (black) абсолютно нормально, точно так же, как называть белого белым (white). Нельзя называть негра негром просто потому, что это чужой язык и там это слово оскорбительно. В польском языке еврей – «жид», и там это нормальное, вовсе не ругательное слово. Ты ж вроде с Украины, должен знать. А вот в России как-то получилось наоборот.

– Справедливости ради надо отметить, что письменность начали придумывать и к некоторым другим особенностям цивилизации приучать еще при царизме, в XIX и начале XX века, а советская власть просто продолжила эту политику, направленную на уничтожение малых народов.

– Действительно ли это так просто – приучать к цивилизации?

– Может, тут сказывается то, что в наших школах негров учили называть неграми, и плохого в этом ничего нет.

– Это другой язык, камрад. Для нас слово «ниггер» – просто ниггер. А для них «чурбан тупорылый» – тоже. Это другой язык, и сравнивать смысла нет. Ну а что до нас – и говорить нечего.

– Никакого особенно оскорбительного смысла слово negro не несет.

– Слова «петух» и «козел» тоже ничего оскорбительного не несут. Однако лично я употреблять их в адрес незнакомых граждан не рекомендую.