Читать книгу "Слово говорящего - Олег Котенко"

Мудзюру натаскал хвороста, обложил им стены. Хорошо займется, хорошо! Кагэро запер снаружи двери, подпер большим камнем. Над головой стояло звездное небо. Огромное, бездонное… Ночью боги снимают с неба панцирь, чтобы человек смог увидеть настоящую Вселенную.

Из дома не доносилось ни звука. Верно, они оба сейчас сидят полумертвые, не могут двинуться. Ничего, когда станет жарко и потянет дымом, это у них мигом пройдет. Мудзюру щелкнул пальцами — загорелся огонек. Кагэро подернул плечами, Говорящий ухмыльнулся. Ему это нравится!

Мудзюру поднес кончики пальцев, на которых плясал огонек, к губам и дунул. Тотчас поток огня сорвался с его руки, врезался в кучу хвороста. Сухие ветки весело затрещали.

— Ну как? — спросил Мудзюру.

— Красиво.

Они оба улыбнулись, как старые друзья, обсуждающие забавную историю.

Пламя гудело, обрадованное такой богатой добычей. К небу поднимался столб дыма, да и огонь, должно быть, видно во всем селении. Но почему-то никто не явился посмотреть, в чем дело. Тихо застонала девочка, которую Кагэро положил на землю подальше от дома. Мудзюру недовольно посмотрел в ту сторону.

— А давай и ее бросим в огонь? — непринужденно предложил он. Кагэро пожал плечами.

— Давай?

— А давай!

Говорящий уже нагнулся, чтобы поднять ребенка с земли, но тут его лицо встретило колено Кагэро. Он ударил Мудзюру снизу. На штанине осталось темное мокрое пятно. Говорящий отпрыгнул в сторону, схватился за лицо. Он что-то невнятно кричал, но его голос заглушало гудение пламени.

Наконец через ровный плотный гул прорвался крик. Кричала женщина, хозяйка дома. Кричала истерично, срываясь на визг. Боль прошла сквозь слой, наросший на ее сознании. Упала балка, взвился вверх столб искр — крик оборвался.

Дом сгорел удивительно быстро. Вот упали стены, разметав вокруг пылающие головни и искры. Вот повалил густой дым. Вот ветер уже принес прохладу, и стало темно. Только груда углей багрово мерцала…

Кагэро сел на землю рядом с девочкой. То ли огонь очистил ее, то ли причиной внезапной болезни были сами родители, но от нее больше не исходила вонь, характерная для тяжелобольных. Она открыла глаза, подняла голову. Кагэро ожидал чего угодно, но Амако только вздохнула. Как ему показалось, облегченно.

Глава девятая

Девчонка тараторила без умолку. Мудзюру только изредка задавал осторожный вопрос, и она выкладывала все, к вопросу относящееся и не относящееся. Кагэро вообще поражался, как она сумела сохранить рассудок в таких условиях — отец постоянно бил и издевался над матерью, мать несколько раз кидалась на него с ножом. Каждый раз приходилось бежать за лекарем.

Амако замкнула себя в своеобразной скорлупе. Сабудзи в доме избивал жену, а она играла на улице, перебирала цветные камешки. Люди обходили их дом десятой дорогой, а саму Амако вообще чурались, как чумной. Дети умолкали, когда она подходила, бледнели и отходили в сторону. Они никогда не заговаривали с ней, не пытались уколоть или обидеть. Они ее до смерти боялись. И этому способствовали не слишком умные матери, которые ежечасно обсуждали безумную семейку.

Эта же скорлупа помогла Амако пережить смерть родителей. Впрочем, как родителей она их уже и не воспринимала. Скорее, как людей, с которыми обязана жить и от которых никуда нельзя уйти, потому что они дают пищу и крышу над головой.

На первые несколько часов пути Кагэро погрузил ее в сон. Из мешка он смастерил подобие сидения, которое подцепил на спину, и усадил туда спящую Амако.

Некоторое время шли молча. Мудзюру смотрел вперед, подняв подбородок. Кажется, он что-то обдумывал или же был чем-то обижен. Кагэро время от времени пытался заглянуть ему в глаза — они превратились в два маленьких зеркальца.

Наконец, Мудзюру разомкнул губы и произнес:

— Лишний рот.

Ах, вот оно что! Кагэро впервые принял решение самостоятельно, без всякого участия Говорящего. Но на этот раз Мудзюру оказался слабее. Кагэро было тяжело, но он сумел дойти до людей и… А Говорящий лежал пластом в углу. И почему он думает, что Кагэро обязательно должен быть привязан к нему?!

Может быть, это начало? Начало чего-то? Кагэро посмотрел на Говорящего, тот будто даже стал ниже ростом. Его лицо потемнело, покрылось тенью. Кагэро никогда еще не видел Говорящего таким мрачным.

Они шли, не останавливаясь, до вечера. Только когда воздух стал густым и лиловым, Говорящий сел на землю. Он собрал немного веток в кучку, разжег, что-то сварил себе в котелке. Мудзюру и не думал готовить ужин на всех.

— Сам делай, — коротко бросил он и снова умолк.

Кагэро, конечно, приготовил ужин и себе, и Амако — благо, ей много не надо. Но им овладела тревога. В наступающей темноте глаза Говорящего горели нехорошим огнем. Его редкие прямые взгляды обжигали подобно струям кипящей воды. Кагэро каждый раз вздрагивал, поднимал голову, но видел только макушку Мудзюру.

— Довольно, Говорящий! — воскликнул он после очередного огненного взгляда. Мудзюру посмотрел на Кагэро наивными глазами.

— Ты о чем?

Забурлила ярость. Кагэро глянул в сторону: там снова спала после ужина Амако.

— Все о том же. Ты не умеешь переживать неудачи.

— Кагэро, ты поступил опрометчиво, когда взял эту девочку. И зачем было устраивать такое представление? Я знаю, нам очень часто хочется убить, но ведь ты мог сделать это просто и быстро.

— Мне не хочется убивать! — помотал головой Кагэро. Мудзюру сощурился.

— Послушай, ты же противоречишь сам себе. Это тебя сгубит, точно тебе говорю. Ты отрицаешь все, даже не подумав. Тем, кто рожден со способностью стать Говорящим, очень часто хочется прикоснуться к миру смерти. Так сказать… в общем, это просто необходимо, это дает облегчение.

— Нет, я не хочу убивать, и никакого облегчения мне это не дает, — упрямо повторил Кагэро. Он и не заметил, как Мудзюру вскочил и отвесил ему оплеуху. Кровь хлынула к лицу, Кагэро был ошарашен таким оскорблением. Говорящий спокойно сел на место, а Кагэро остался стоять столбом.

— Убью, — прошептал он.

— М-м? — спокойно переспросил Говорящий. — Что ты сказал?

— Убью, мразь!

Мудзюру сделал движение рукой, будто бросил что-то. От его руки протянулась полоса бледного тумана.

— Убей, но девочка тут же умрет.

Кагэро увидел, что полоса тумана соединяет кисть Говорящего и шею Амако.

— Ты устанешь, не сможешь держать ее постоянно.

— А ты проверь, — Говорящий заглянул Кагэро в глаза. — Проверь и узнаешь. Только вряд ли я раньше свалюсь от голода, жажды или усталости. Я ведь могу делать что угодно из ничего, почему бы мне не создавать пищу и воду прямо у себя в желудке?

Кагэро сощурился. Он думал.