Читать книгу "Гурман - Александр Варго"

Звонок повторился. Катя накинула халат и пошла открывать дверь.

Ее изумлению не было предела, когда она увидела своего дядю. Да, это был Павел Огарков, родной брат мамы. Девушка почти не знала его, видела всего пару раз. Покойная мама не очень охотно говорила о нем, но посылки и денежные переводы в колонии отправляла регулярно.

— Доброе утро, — сказала она без особой теплоты.

— Привет, — коротко бросил мужчина.

На нем была джинсовая рубашка с расстегнутым воротником, не закрывающим фрагменты блеклых тюремных наколок на загорелой груди. Глядя на них, Катя непроизвольно подумала о Гоше. У того тоже были татуировки, но красивые и яркие.

— Что, даже внутрь не пустишь? — с насмешкой поинтересовался Павел, и Катя торопливо посторонилась, пропуская дядю.

Они прошли в дом. Мужчина бесцеремонно плюхнулся на диван, достал из кармана четки и принялся их перебирать. При этом он нахально пялился на оробевшую Катю, задерживая пристальный взгляд на ее стройных ногах.

— Может, чаю? — нерешительно предложила она.

Павел хмыкнул, и Катя почувствовала, как в ней закипает раздражение. Приперся после очередной отсидки и уставился как на стакан с водкой. Чего ему надо?

— Я свои чифиры уже отпил, — сказал он.

— Тогда чем могу быть полезна, дядя Паша? Извините, но у меня мало времени, — проговорила она.

Мужчина вновь усмехнулся, пожирая ее глазами. Молчание становилось невыносимым.

— Я хотела принять ванну. Если вам надо что-то сказать, говорите.

— Или идите на хрен отсюда! Правильно я тебя понял, детка? — полюбопытствовал он, не переставая перебирать четки. — Это вторая часть твоего предложения, которую ты не сказала вслух, но она у тебя на лице написана.

— Я рада, что вы так проницательны, — заявила Катя.

Ей был неприятен этот человек, развалившийся на диване, и она уже не скрывала этого.

— Как тебе живется в доме моей сестры? — вдруг спросил Павел.

— Это имеет отношение к вашему визиту?

— Имеет. Самое прямое.

— Хорошо живется. Чего и вам желаю, — ответила Катя.

— Благодарю, но на твои пожелания я мало чего смогу купить. — Павел улыбнулся, но так, что от него повеяло холодом.

— Купить? — переспросила девушка, начиная догадываться, с какой целью к ней пожаловал этот уголовник.

— Ты ведь знаешь, что у моей сестры есть мать. После смерти Жанны вы с ней получили наследство.

«Конечно, знаю, — подумала Катя. — Моей бабушке, то есть твоей матери, не на что жаловаться. Она получила все, что хотела, и даже больше того».

— Несправедливо получается, — продолжал Павел, взяв четки в другую руку. — Ты, значит, имеешь все, а я — шиш.

— Почему? — возмутилась Катя. — Вы что, хотите у меня дом отнять?

Глаза Павла блеснули.

«Хочет. И ведь отнимет, дай ему волю», — с тревогой подумала Катя.

— Бог велел помогать ближнему. Вы ведь счета Жанны тоже поделили?

— Послушайте, это ведь и моя бабушка, если вы забыли, — не выдержала Катя. — А Жанна мне мама, между прочим! А вы все «сестра, моя мать»!..

— Жанна не твоя мать, — перебил ее Павел. — А моя мать — не твоя бабушка. Ты приемыш, детка. Или не знала этого?

Катя застыла, вновь и вновь повторяя про себя эти слова. Они показались ей такими же отвратительными, как липкое, давно не стиранное белье.

Приемыш!

«Я твоя настоящая мать!» — прозвучал в ее голове истеричный голос однорукой женщины.

Как так?! Они сговорились с той старухой?

— Я вас не понимаю, — с расстановкой, чтобы не сорваться на крик, начала она. — Если это шутка, то очень неуместная, даже глупая. У вас есть основания так считать?

Павел лениво закинул ногу на ногу.

— Есть, — с убийственной простотой сказал он. — Тебя все жалели, поэтому ничего не говорили. У Жанны имелись проблемы со здоровьем, своих детей у нее не было, поэтому тебя и взяли из роддома. Ясно тебе? Да вы и никогда не были похожими, это все говорили. Так что я тебе не дядя, а Надежда Ивановна — не бабушка. Врубилась? Давай, включай свои шестеренки.

Катя безмолвно смотрела на Павла, испытывая жуткое желание запустить в него вазой.

— Это ничего не меняет, — наконец произнесла она. — Я любила и буду любить своих родителей. Если у вас есть ко мне претензии по поводу имущества — обращайтесь в суд. А теперь попрошу вас покинуть дом, Павел Аркадьевич.

— У меня другое предложение, детка. — Мужчина больше не улыбался и перестал перебирать четки. — Ты здесь пустое место. Никаких прав на все то, что нажила моя сестра, у тебя нет. Вот что я предлагаю. Мы идем к нотариусу и оформляем этот дом на меня. Так будет честно. А ты можешь купить себе неплохую комнатку в коммуналке. Я знаю, что денежки у тебя еще остались. Не нужно никаких судов. Это выйдет тебе намного дороже, можешь мне поверить. — Лицо Павла начало источать осязаемые флюиды угрозы.

— Уходите, — каменным голосом потребовала Катя.

Павел поднялся, его губы снова скривила неприятная усмешка.

— Да без базара, уйду, конечно. Только ты лучше воспользуйся моим предложением. А то ведь потом будет поздно метаться. — Павел дошел до дверей и бросил через плечо, словно мимоходом: — Не советую затягивать с этим вопросом. Решай побыстрее.

— Вон! — крикнула Катя, вскакивая со стула.

Посмеиваясь, он вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Катя, едва сдерживая рыдания, упала на кровать.

Сбор колонны был назначен у «Берлоги» в час дня, но люди начали съезжаться к клубу часам к двенадцати. Без десяти час у крупнейшего кемеровского мотоклуба уже собралось более ста аппаратов.

Адреналин, которым был пропитан воздух, раскаленный солнцем, можно было нарезать дольками. Сердца собравшихся сладко замирали в предвкушении грандиозной поездки на фестиваль, который организовывали представители местного клуба «Оборотни». На всех уже были надеты шлемы, руки сами тянулись к замкам зажигания, чтобы повернуть ключ и нажать кнопку стартера. Байкеры ждали сигнала, но его не было, как и того человека, который его должен отдать.

Дантист, облаченный в куртку из толстой, вытертой до белизны кожи, был хмурым. Куда-то запропастился Гунн. Не было и Слона, который клятвенно обещал взять на слет двадцать килограммов своего фирменного шашлыка.

Послышался рокочущий звук двигателя, и к Дантисту подкатил Гаучо. Лицо у него было встревоженным.

— Гунн не появлялся дома, — сообщил он, заглушая мотор. — Предки сказали, что он остался у Слона.

— Слон тоже не берет трубу, — ответил Дантист. — Придется смотаться к нему домой. Надеюсь, он не лопнул от своих сарделек.