Читать книгу "Тайная алхимия - Эмма Дарвин"

Я подношу к окну «Рассвет в Ист-Эгге»: волнолом ловит свет и отбрасывает на неподвижную, темную воду, превращая в драгоценное ожерелье. Ожерелье ломается в кильватере раннего, серого, как тень, быстроходного катера, движущегося из бухты в открытое море.

За окном свет начинает дрожать, и я поднимаю глаза.

В саду стоит Марк.

Нет… Да… Он… Это Марк. Настоящий, не сон. На этот раз настоящий.

— Марк?

— Уна?

Он… О, не знаю… знаю только, что он здесь.

— Это ты.

— Да.

Я вижу и слышу его, но не могу дотянуться, чтобы схватить за руку.

— Задняя дверь открыта.

— Конечно, — говорит он и исчезает.

На какой-то безумный момент я думаю, не преследуют ли меня галлюцинации, не приснился ли он мне. Потом поворачиваюсь и смотрю на дядю Гарета.

У него такой вид, словно он мертв: он не двигается, не дышит, только два новых ярко-красных пятна, горящих на скулах, говорят мне о том, что он жив.

Я беру дядю за руку и ощущаю неровный пульс под тонкой, как бумага, кожей запястья. Я еще ничего толком не знаю, но понимаю, почему с ним такое творится. Это из-за Марка.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. — Тебе надо присесть.

Он кивает, делает вслед за мной несколько шагов к дверям, потом поворачивается и садится боком в одно из кресел — не кресло Макинтоша. А я выхожу в большую комнату и иду к задним дверям, чтобы найти Марка.

Елизавета — Четвертый год царствования короля Эдуарда IV

Я стирала кровь с подбородка Дикона, когда в Стоуни-Страдфорд приехал мой отец. Помню, это было вскоре после дня святого Георгия, потому что король задал торжественный пир, на который были приглашены мои родители и я.

— Король завтра явится, чтобы поохотиться в лесу Виттлбури. Что случилось с ребенком?

— Он выбил себе зуб, отец. Всего лишь молочный зуб, который и без того шатался. И теперь недалеко то время, когда Дикон будет носить штаны. Вот, дорогой, положи зуб под подушку и увидишь, какие подарки принесут тебе феи. А теперь иди, найди повара и скажи ему, что он может дать тебе конфету за то, что ты был храбрым мальчиком.

Дикон бегом бросился за занавеси, и я услышала, как он зовет Мал.

— Сэр, король едет сюда?

— Да. Мы встретимся в лесу на рассвете, и он отобедает здесь. Похоже, король не спешит отправиться на север, хотя мы каждый день слышим плохие новости.

Отец обошел зал кругом, добравшись наконец до занавесей.

— Где твоя мать? — Он остановился. — Нет, сначала я должен поговорить с тобой, Иза. Пойдем в большой зал, там мы сможем побеседовать с глазу на глаз.

В большом зале один из слуг подметал пол, потому что из-за недавних дождей сюда нанесли слишком много грязи. Отец подождал, пока парень не поклонится и не выйдет. Но и после этого он, казалось, не знал, с чего начать разговор.

— Сэр, вас что-то беспокоит?

Он в глубокой задумчивости посмотрел на меня.

Я не могу забыть того, как он умер. Но главным образом мне вспоминается этот взгляд: отец как будто подбирал слова, взвешивал их, прежде чем заговорить.

— Дочь, король не раз говорил о том, насколько он ценит твое общество.

— Я польщена, конечно, хотя король не так уж часто бывал в моем обществе, и всегда лишь в присутствии других. Он легок в общении со всеми.

— Король — человек, который нелегко заводит друзей, и я видел, что рядом с тобой он смеялся чаще. А когда ты отсутствуешь, он спрашивает меня, как ты поживаешь, здорова ли. Иза, я думаю, ему бы понравилось, если бы он чаще мог находиться в твоем обществе.

Я не понимала, что именно отец имеет в виду. Но была настолько потрясена, как если бы услышала, что он пошлет меня работать в бордель. Я не смогу лечь с человеком, с которым не состою в браке! Мой отец-рыцарь не может обесчестить себя подобным образом, ни себя, ни свою семью. Да, я уже три года была вдовой, Тому уже исполнилось девять лет, и не один раз отец пытался выдать меня замуж. Но времена были такими беспокойными, что семья, которая на этой неделе считалась хорошим союзником, на следующей могла стать врагом. К тому же мое поместье вряд ли могло прельстить мужчину, ведь оно принесло бы с собой раздоры с леди Феррарс, а мой отец не мог обеспечить меня приданым, чтобы избежать этого. Все наши планы насчет моего второго замужества заканчивались ничем.

Но как отец может думать, будто я способна на такое?

Я осторожно сунула окровавленную тряпку в рукав и сказала:

— Если король явится сюда завтра, он будет находиться в моей компании.

— Дочь, ты знаешь мой ответ.

— Да, сэр, но я полагаю… полагаю… Я не хочу, чтобы вы это говорили. С вашего позволения, мой господин.

Мгновение отец молчал, словно решая, как лучше меня уговорить.

— Ты не желаешь стать возлюбленной короля?

— Нет, господин. Такой чести я не ищу.

— Иза, но почему? Это и впрямь честь, хотя все священники обязаны это отрицать. Для мужчины… для короля… такого, как Эдуард Плантагенет, желать тебя… А он желает тебя, я знаю. При каждой встрече он говорит о твоих глазах и твоем лице, спрашивает меня, как ты поживаешь и когда в следующий раз явишься ко двору. Подумай об этом, Иза. Он прекрасный молодой человек, и у него есть все, чего был лишен его отец. Ты одинока, вдовство — плохое утешение для юной женщины. А для нашей семьи это означало бы продвижение, о котором нельзя и мечтать. Подумай об этом! Король — не мстительный человек. Но мы так долго не поддерживали Дом Йорков, что с тем же успехом могли бы выступать против него.

— Но вы состоите в Королевском совете, сэр. А Энтони командует отрядом в Олнуике, и его послали туда, чтобы завоевать еще большее расположение короля. К тому же Энтони выгодно женился, и, когда времена станут поспокойнее, мы легко сможем найти хороших мужей для моих сестер. Пожалуйста, не просите меня сделать то, о чем говорите. Для нас в том нет нужды.

— Я думаю не только о Вудвиллах, Иза. А как же твои сыновья? Ты до конца своих дней будешь бороться, чтобы они не впали в нищету и имели положение, которое должно принадлежать им по праву рождения. Ты должна дать им шанс, говорю я тебе.

— Но господин Гастингс изложил королю мою тяжбу с леди Феррарс, и, согласно договору, Том женится на его дочери, когда у Гастингса будет дочь. Все будет хорошо, я уверена. Господин Гастингс был очень добр. Вы сами сказали, что его слову можно доверять больше, чем слову любого другого человека в королевстве.

— Уильям Гастингс — лучший друг короля, и он тоже не сводит с тебя глаз. Но вы с королем могли бы стать не просто друзьями.

— Но как долго бы это продлилось?