Читать книгу "Влияние - Дуглас Престон"

Он вновь осмотрел свой «РГ» — тот самый, с которым в пятнадцать лет ограбил продуктовый магазинчик Харрисона, — направил вверх, прицелился, взвесил в руке. Недавно он хотел его заложить, чтобы раздобыть денег на мет, — так никто не взял: сказали, дерьмо. Что они понимают? Вот недавно ночью он отлично сработал. Уорт улыбнулся, вспомнив о лягушках, которых они с дядей с помощью этого револьвера превратили в розоватые плевки.

Он вытянул руку, словно целясь в чайку, бултыхавшуюся в воде за кормой. Жаль, что нельзя выстрелить — вот бы перья разлетелись в разные стороны, — но он не мог рисковать из-за шума.

— Бах, бах, — произнес он. Чайка улетела.

Он положил револьвер на приборную панель рядом с четырьмя коробками пуль, финкой, мотком проволоки, кусачками, веревкой и клейкой лентой. Последняя, возможно, и не понадобится, но пусть будет на всякий случай. Сделав очередной глоток пива, он прислушался. Помимо шелеста дождя все было тихо, и лишь время от времени раздавался крик невидимой в тумане птицы. Он почувствовал начинавшийся зуд, но старался его игнорировать: когда дойдет до дела, он не должен быть под кайфом.

Он почувствовал, как катер слегка дернулся — легкий ветерок качнул корму. За последние полчаса волнение усилилось, что свидетельствовало об изменении погоды. Он посмотрел на часы — уже пять. Поздновато. Он знал, что с усилением волнения девчонки не могли оставаться на якоре близ Шарк-Айленда на всю ночь — слишком открытое место. Погрузив сокровища на борт, они направятся к другим, более укромным островам — возможно, в ту самую бухточку на Оттере, где укрылись после случая на «адмиральском» острове.

Ему что-то послышалось. Над водой слабо раздавались голоса, постукивание весел в уключинах. Они возвращались. Вот, добравшись до катера, убрали весла и стали выгружаться — глухой стук закинутых на борт вещей, бряканье лопаты с киркой. Их голоса были едва слышны. Дождь несколько рассеял туман, однако видимость по-прежнему оставалась менее ста ярдов.

Уорт вновь все окинул взглядом. Порядок.

Он услышал, как «Мареа» завелась и какое-то время продолжала работать на холостых оборотах, пока они поднимали якорь. Вероятно, девчонки возились с рацией и радаром, не понимая, почему те не функционируют. Были бы они поумнее, взяли бы с собой на всякий случай портативную рацию и Джи-пи-эс, но, осматривая катер, он не нашел ни того ни другого.

«Мареа» двинулась, и Уорт увидел, как поползла зеленая точка на экране его радара. Взглянув на часы, он заметил время — пять ноль девять.

Он выставил радар на две мили и стал следить за движением «Мареа» на запад — к островам, как он и предполагал. Когда «Мареа» удалилась примерно на милю, Уорт завел катер, поднял якорь и, держась на расстоянии, последовал за ней. От островов их отделяло шесть миль водного пространства; они шли со скоростью шесть узлов. С каждой минутой волнение на море усиливалось.

Пройдя около мили, он сбавил газ. «Мареа» остановилась. Поспешно выключив мотор, он прислушался. Ничего. Их двигатель определенно заглох — одни в океане, затерянные в тумане, в семи милях от берега, без связи.

Он вновь запустил мотор и на полном ходу устремился к ним. «Мареа» на экране радара стремительно приближалась — полмили, четверть, триста ярдов…

Он увидел их на расстоянии сотни ярдов — «Мареа» словно выплыла из тумана. Одна из девчонок возилась с рацией, другая, открыв люк машинного отделения, светила туда фонариком. Они обе повернулись в его сторону.

«Привет, сучки».

В двадцати футах от их катера он развернулся на девяносто градусов направо, переключился на «нейтралку» и резко сдал назад. Лодка остановилась. Он схватил обеими руками «РГ» и, прицелившись в девушек, открыл огонь.

ГЛАВА 34

Захлопнув дверь своей квартиры, Марк Корсо запер ее, бросил коробку на кухонный стол и стал лихорадочно искать под раковиной отвертку. За стеной опять плакал ребенок, по-прежнему рычал кондиционер, и на улицах завывали сирены, но теперь все это казалось лишь фоном того, на чем сосредоточился Корсо. Сунув отвертку в задний карман, он взял из кухни стул, поставил в центре комнаты, забрался на него и отвинтил потолочный светильник. Сунув руку в открывшуюся розетку, он извлек оттуда жесткий диск.

Через несколько секунд его настольный компьютер был уже включен. Он стал лихорадочно печатать пароль, но это удалось ему лишь с четвертого раза, когда он немного взял себя в руки. Корсо быстро нашел необходимые данные: орбитальный период Деймоса — 30,4 часа; марсианские сутки — 24,7 часа; периодичность гамма-излучений — 30,4 часа.

Сколько времени он провел, разглядывая снимки поверхности Марса, пытаясь отыскать нечто необычное, подозрительное, что можно было бы принять за источник гамма-излучений! Но орбитальный картограф отснял четыреста тысяч квадратных миль поверхности, и копаться в этих снимках все равно что искать иголку в стоге сена, да еще в поле, где таких стогов множество. Деймос — другое дело. Деймос крохотный — напоминает каменную картофелину размером пятнадцать на двенадцать миль; на нем можно найти все, что бы там ни оказалось источником гамма-излучений.

Затаив дыхание, он стал искать соответствующие папки на 160-терабайтном диске и обнаружил некий файл, озаглавленный «Деймос». Он вспомнил, что три-четыре месяца назад их орбитальный картограф, оказавшись в непосредственной близи от Деймоса, «прощупал» его георадаром и передал изображения с исключительно высоким разрешением. Это было сделано впервые со времен «Викинга-1»[36]в 1977-м.

Открыв файл, он увидел, что в нем лишь тридцать снимков, сделанных камерой, чувствительной к видимому свету, и двенадцать радиолокационных изображений Деймоса.

Он максимально увеличил первый снимок, наложил на него сетку и визуально исследовал клеточку за клеточкой в поисках чего-либо необычного. Поверхность Деймоса, преимущественно ровную и безликую, покрывал толстый слой серой пыли, едва удерживаемой на месте слабым притяжением спутника; из полдюжины кратеров лишь два носили названия — Свифт и Вольтер.

Сдерживая нетерпение, он методично рассматривал одно сетчатое изображение за другим. Хорошее разрешение позволяло увидеть лежащие на поверхности отдельные глыбы размером до трех футов.

Покончив с одним снимком, он переходил к другому, третьему. Прошел час, но ему так и не удалось найти ничего, кроме нескольких больших глубоких кратеров, камней, фрагментов выбросов и рыхлых поверхностных отложений.

Он встал, неожиданно почувствовав себя бесконечно усталым и опустошенным. Вдруг почудилось, будто он гоняется за призраком: возможно, все увиденное лишь космическое излучение этого спутника, настолько маленького, что его можно принять за точечный источник.

С этими унылыми мыслями он принялся варить кофе, думая о своем скорбном положении. Случилось то, что называется катастрофой. Если говорить о финансовом положении, то он в полной заднице. Он уже разорвал договор аренды этой квартиры, распрощавшись с депозитом и платой за последний месяц; подписался на определенную сумму, включая залог, за более дорогое жилище, которое теперь не мог себе позволить. У него даже не хватало денег на переезд из одной квартиры в другую, не говоря уже о возвращении в Бруклин. А именно это ему и предстояло сделать. Он не мог позволить себе остаться здесь на время поисков работы, учитывая выплаты по студенческим ссудам и исчерпавшим лимит кредитным картам. Южную Калифорнию он хотел покинуть так или иначе — он возненавидел здесь буквально все. Кроме Марджори. Марджори. В НЛРД ему дали такого пинка под зад, что он даже не успел попрощаться с ней, объясниться, услышать от нее какие-то остроумные комментарии по поводу случившегося, способные его подбодрить.