Читать книгу "Конан и воин из пророчества - Дуглас Брайан"

Легкая краска выступила на бледных щеках раджи Авенира. Сын. Чудом спасенный от вражеских мечей ребенок. И только Шлоке известно, где он, как его зовут, какой он… Сколько раз думал несчастный раджа о своем сыне! О наследнике, которого подарили ему боги — и который остался жить, несмотря на все козни Аурангзеба и жрецов Черной Кали. О человеке, которому суждено спасти свой народ. Пытался представить себе его лицо, его осанку. Мечтал об их встрече. Не станет же юный воин презирать отца-ученого, раджу с мягкими, как у женщины, руками! Нет, для воспитанника Шлоки такое попросту невозможно.

И у раджи Авенира вырвалось — уже в который раз:

— Где он, мой сын? Где он, Шлока? Когда я увижу его? Как я его узнаю?

И снова Шлока ушел от прямого ответа:

— Ты хотел, чтобы он вырос воином. Воина узнают в бою.

Вот и все…

* * *

Началась хлопотная работа: предстояло вывезти из Патампура все ценное, все то, что надлежало сохранить любой ценой даже в случае падения крепости. Воины, женщины, старики, даже взъерошенный звездочет Саниязи с потной бородой — все были заняты работой. Из дворца спешно выносили свитки, книги, астрономические приборы.

Нетерпеливый Арилье нагрузился такой огромной пачкой тяжеленных манускриптов, что едва мог переставлять ноги.

— Мудрость гнет к земле, — ворчал он. — Должно быть, поэтому у всех мудрецов такие сгорбленные спины.

— Ну, если уж рассуждать здраво, так сгорбленные спины должны быть у слуг, которые носят за мудрецами их мудрость! — рассмеялся Траванкор.

Арилье глянул на него лукаво.

— У слов — особенная тяжесть. Если меня теперь спросят, что тяжелее: гора слов или гора золота, я отвечу — «гора слов». Есть в них что-то убийственное.

— Узнаю науку Шлоки! — сказал Траванкор, улыбаясь другу.

Звездочет скакал вокруг, размахивая руками и причитая над каждой книгой. Он всерьез подозревал молодых воинов в том, что они намерены поглумиться над книжной премудростью и готовы уронить в грязь великолепные пергаменты.

Каждую книгу, каждый бесценный предмет из собрания библиотеки звездочет провожал так, словно расставался с близким родственником, которого уж не чаял когда-либо увидеть в живых.

Подошла Рукмини, бегло оглядела доверху нагруженную телегу.

— Нужны еще повозки, — заговорила она с Траванкором. — Вы положили книги? Не хватает места!

Она не договорила. Места действительно не хватало: вместе с караваном из крепости уходили старики и дети, таково было распоряжение раджи Авенира. А телеги уже ломились под тяжестью вещей.

Арилье сложил последнюю гору книг и выпрямился. Огляделся вокруг хозяйским взглядом — не оставил ли чего. Звездочет притих, забыв о своих причитаниях. Настала пора ехать, и все, вроде бы, было в порядке. Больше всего на свете Саниязи сейчас боялся того, что его попросят остаться в крепости вместе с его господином.

Ибо Авенир, как ни был он робок и изнежен, не захотел оставить свой город. «Я здешний правитель, — твердо произнес он, когда ему предложили отправиться в убежище вместе со стариками, женщинами, детьми — и книгами. — Пусть я не похож на воина. Пусть я не воин. Пусть ни разу моя ладонь не соприкасалась с рукоятью меча, пусть мои пальцы не трогали тетивы лука… Все же я — мужчина. Я хочу жить и умереть вместе с моим городом».

Шлока не стал отговаривать его. Напротив, услышав такие речи, мудрец озарился счастливой улыбкой. Он хотел, чтобы сын-воин гордился отцом-книгочеем, и теперь Авенир дал повод для подобной гордости.

Конан же считал, что раджа прав. Владыка должен показывать твердость характера и скрывать страх. Это поможет во время обороны Патампура. А если раджу убьют (что вероятно) — у Патампура всегда останется наследник. Сын Авенира. Так что город в любом случае ничего не теряет. Впрочем, свои мысли киммериец держал при себе. Он только многозначительно поклонился Авениру, и раджа вдруг почувствовал себя ровней этому варвару, этому воину с огромными ручищами и широченной улыбкой.

Тихий детский плач донесся до слуха Арилье. Наверное, слышали его и остальные, но Арилье, как всегда, успел первым. Быстрым широким шагом пересек двор, наклонился над маленькой девочкой, потерянно плакавшей на ступенях дворца. Завидев рослого воина, она замолчала, принялась моргать и пугаться. Арилье поднял ее на руки.

— Ты что здесь делаешь? — строго вопросил он. — Ты должна ехать вместе со всеми. С караваном. Видишь телеги? Красивые книги. Видишь?

Она кивала, постепенно успокаиваясь.

Арилье прошел вдоль каравана, остановился возле телеги, на которой, поверх ценной поклажи из дворца, сидело несколько человек.

— Возьмите ее, — велел Арилье.

— Нет места, — ответил мальчик, сидевший с краю.

— Нет места? — Арилье пожал широкими плечами. — Ну так выброси отсюда пару книг.

Он подтолкнул мальчика ближе к краю и, не глядя, вышвырнул с телеги три толстых фолианта, после чего устроил ребенка.

— Следи за ней, — приказал воин. — Смотри, чтобы с ней ничего не случилось.

Шлока сказал своим воспитанникам: самое ценное из всего, что надлежит спасти от неизбежной сечи, — это дети. Будущее народа. Они должны уцелеть во что бы то ни стало. «Даже сгоревшая в пожаре войны древняя рукопись не причинит нам такого ущерба, как гибель одного ребенка, — сказал учитель. — Можно будет отыскать другую рукопись. Некогда изреченная мудрость останется в памяти мудрецов, которые смогут потом записать ее, найти для нее новые слова. Но никто и никогда не возместит утраченную жизнь, которая могла бы дать начало новой жизни…»

— Пора отправлять караван, — сказал, подходя, Траванкор. Он повернулся к Рукмини и передал ей повеление Шлоки: — Ты и твой брат Ратарах будете сопровождать их.

Гаури уже уехала: она отправилась с первой партией.

Заскрипели колеса телег. Сопровождаемый длинной вереницей пеших людей — стариков, женщин с детьми, достаточно большими, чтобы идти, а не ехать, — караван тронулся с места. Первые телеги уже исчезали в воротах, когда к сестре подошел Ратарах, держа двух лошадей за узду.

Рукмини протянула друзьям руки: правую Траванкору, левую — Арилье, сжала их.

— Мы ведь встретимся?

Друзья, не сговариваясь, ответили в голос:

— Конечно!

В мгновенном порыве девушка обняла обоих, сперва Арилье, потом Траванкора. Показалось ли это Траванкору или на самом деле Рукмини как бы случайно, совсем невесомо коснулась губами его щеки?

Ратарах, неподвижный в седле, сурово ждал, пока сестра закончит прощание.

— Я вернусь! — горячо обещала Рукмини.

Арилье нахмурился:

— Не вздумай! Нет. Оставайся там со всеми. Присмотри за людьми. Мы сами найдем тебя…