Читать книгу "Кольцо с тайной надписью - Валерия Вербинина"

Как и его товарищи по несчастью, Чиполлино в основном промышлял мелким воровством. Питался он чем придется, не брезговал ловить голубей и шарить по мусорным ящикам в поисках еды. Но голуби давно ему надоели, мяса в них кот наплакал, так, одни перья. Вороны крупнее и гораздо лучше на вкус, но поймать их нелегко – больно хитрые птицы. А вот из этого фиолетового павлина, который сейчас ковыряется в пакете с очистками, может выйти недурной супчик. Архипов широко улыбнулся, обнажив черноватые десны, в которых отсутствовала половина зубов, и мечтательно произнес:

– Кура!

Последний раз он ел курицу три года назад.

Бесшумно поднявшись, Архипов скинул с себя драный пиджак и стал потихоньку подкрадываться к попугаю, который, увлеченный своей нехитрой трапезой, не замечал ничего вокруг.

Говорят, у каждого человека есть ангел-хранитель. Наверное, у попугаев – по крайней мере, некоторых – тоже имеется свой попугай-хранитель, потому что за секунду до того, как бомж накинул на него пиджак, Флинт заметил крадущуюся тень и взлетел в воздух. Пиджак плюхнулся на пакет с очистками.

– У, павлин! – злобно крикнул человек, грозя птице кулаком. – Ну, погоди ты у меня!

И, словно в ответ, из неба до него донеслось насмешливо-звонкое:

– Дуррак!..

* * *

Мы перекусили в ближайшей забегаловке и вернулись в отделение, где хмурый высоченный брюнет встретил нас у кабинета фразой:

– Черт, где вы пропадаете?

– Привет, Стас, – сказал Ласточкин. – Заходи.

Если бы я сама, своими ушами не слышала его предположений о возможной продажности Зарубина, я бы решила, что Паша и Стас… ну, не то чтобы закадычные друзья, но, во всяком случае, уважающие друг друга коллеги. Тут же в голове у меня мелькнула другая мысль. Интересно, а что сам следователь думает о нас?

– Как дело Кликушина? – поинтересовался мой напарник, когда мы вошли в кабинет. – Прояснилось что-нибудь?

Зарубин потер подбородок, оглянулся и тщательно притворил дверь.

– Что Кликушин, Паша… Наверху что-то странное творится, какая-то возня… Но спустить на тормозах им никак не удастся – слишком много трупов, и пресса в курсе.

– А-а, – протянул Ласточкин. – Охранник Седельников все еще в коме?

– Угу.

– Зацепки какие-нибудь появились?

– Можно сказать и так, – буркнул Зарубин, после чего повернулся к двери и запер ее изнутри. Мы с Ласточкиным переглянулись, но в следующее мгновение Зарубин вытащил из-за отворота куртки короткоствольный автомат.

Если вы затаили дыхание в уверенности, что вслед за этим он направил этот автомат на нас, то можете выдохнуть и расслабиться. Стас многозначительно поглядел на Ласточкина и бросил автомат ему на стол.

– Колготки? – спросил капитан, подняв брови.

– Именно так, чтоб мне сдохнуть, – усмехнулся Зарубин.

– Новейшая модификация автомата Калашникова, насколько мне известно, – заметил мой напарник, с любопытством оглядев оружие. – Откуда взял?

Зарубин плюхнулся на стул и вытащил пачку сигарет.

– Ночью забрался к ним на склад. На настоящий, а не на липовый, на котором они колготки свои хранят паршивые. – Закончив предыдущую фразу непечатной руганью, он зажег сигарету и покосился на меня. – Извини, Лиза.

– Да ничего, – сказала я.

– И что дальше? – задал вопрос Ласточкин.

Зарубин вздохнул и вытянул свои длинные ноги далеко перед собой.

– Что-что? Полный набор. Автоматы, гранатометы и прочее. Эта фирма «Ландельм» торговала оружием, а прикрытие у них было сам знаешь какое. Что они тихо-мирно торгуют чулками и колготками, и вообще все из себя белые и пушистые – дальше некуда.

Да, для торговца обыкновенными колготками покойный Кликушин жил чересчур широко. Я вспомнила, какие ковры были у него дома.

– Так я и думал, – сказал Ласточкин, в сердцах стукнув кулаком по столу. – Думаешь, это Верховский заказал своего шефа?

– Не исключено. – Зарубин выпустил такую густую струю дыма, что сам закашлял. – Сам понимаешь, ставки в этом деле ого-го какие. Но вот что мне делать с этой штукой, – он кивнул на грозно поблескивающий автомат, – ума не приложу. Я ведь забрался к ним совершенно незаконно. Если я припрусь с ордером, то, будь спокоен, к тому времени никакого оружия на складе не будет, одни колготки. Потом граждане подключат прессу, подымут хай, и я в очередной раз получу по шее. Доказать-то ничего не удастся.

Ласточкин почесал висок.

– Зам не колется? – внезапно спросил он.

– Нет. Сидит с наглой мордой и все отрицает. Они-де честные люди, и вообще он чист, как Белоснежка.

Капитан поморщился.

– Стас, ты меня знаешь. Я не меньше твоего стою за то, чтобы воры и убийцы сполна получали свое и чтобы порядочные люди за них не отвечали. Но торговля оружием… – Ласточкин покачал головой. – Если ты влезешь в это дело, тебя убьют. Ты кому-нибудь еще рассказывал о том, что тебе удалось нарыть?

– Нет. Хотел с Мартыновым посоветоваться, но он еще в отпуске после того ранения.

От меня не укрылось, что мой напарник нахмурился.

– Мартынов – это полковник Омон? Тот самый, которого ранили, когда Герман Востриков принес выкуп за жену?

– Да. Хороший мужик. Он еле выкарабкался, знаешь. Но ему еще повезло.

– Да, – мрачно сказал Ласточкин, – ему еще повезло. – Он немного поколебался. – Все еще ты занимаешься этим делом?

– Формально я, – нехотя признался Зарубин, – но только… Теперь, когда Лариса Вострикова убита, никаких концов у нас нет. Правда…

– Что?

– Колечко на ней было, Ласточкин. Обручальное. Красивое такое, с россыпью бриллиантов, а внутри – надпись. И вот оно исчезло.

Я сидела как на иголках. Черт возьми, неужели теперь, когда Зарубин рассказал нам о том, что ему известно о фирме «Ландельм», неужели теперь Ласточкин не скажет ему о нашей находке? Но капитан только опустил глаза.

– Ну а вы чем занимаетесь? – внезапно спросил Зарубин.

– Охотой за попугаем, – не подумав, ляпнула я.

Брови следователя поползли вверх.

– Это еще что такое?

– Да дело наше, – вздохнул Ласточкин. – Представь себе: была дама, приятная во всех отношениях. У дамы был попугай, во всех отношениях необыкновенная птица. Даму убили, попугай исчез. Кандидатур в убийцы наберется с десяток, не меньше, потому что у дамы была очень бурная личная жизнь. Сегодня мы с Синеоковой как раз бросали жребий, кого будем арестовывать.

– Паша!.. – укоризненно сказала я.

– Вот если бы мы нашли попугая, единственного свидетеля убийства, и допросили бы его по всей форме, – продолжал Ласточкин, – мы бы сразу же докопались, кто кого убил и за что именно.