Читать книгу "Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий! - Анатолий Спесивцев"

Если османские корабли не были готовы к бою и стали легкой добычей, то часть артиллерийских расчетов на стенах Стамбула возле портов изготовилась к стрельбе очень быстро. Основные потери казаков поначалу были именно от их точного огня. Вступать в артиллерийскую дуэль с топчи (капыкуллу-пушкарями), палившими с башен из больших орудий, пушечками каторг было глупо. Злясь, матерясь и досадуя, казаки отводили под этим огнем свои и трофейные суда из зоны поражения османских пушек. В конце концов, они сюда не подыхать, а грабить прибыли. Хотя по планам старшины многих взяли на корабли именно для этого, для геройской смерти в боях с лютыми врагами. Сражение с многократно превосходившим их вражеским флотом казаки выиграли с мизерными потерями и огромными трофеями.

Одним из важнейших мест для грабежа стали Галатские верфи, центр судостроения в султанате. На его площадках еще недавно могло одновременно строиться больше сотни судов. Однако строительство боевых кораблей во все времена было дорогим удовольствием. Даже после оскорбительного для халифата прошлогоднего поражения Мурад смог заложить и к данному времени почти окончить строительство всего лишь шести десятков каторг и баштард. Несколько из них достраивалось на берегу, остальные, уже спущенные на воду, дооснащались на плаву. Все плавающее стало казачьим трофеем, как и многие нужные для кораблей вещи, складированные на складах возле верфей. Суда с сомнительной из-за недостроенности плавучестью были сожжены, как и все не поместившееся на существенно увеличившуюся казачью эскадру. Работавшие на верфях мастера, безразлично, хотели они этого или нет, были увезены с собой, на север, составив большую часть команд на судах. Учитывая, что на верфях работало много невольников, пополнение было очень удачным.

В числе самых желанных для захвата объектов нацеливались на квартал Топ-хана. Расположенный напротив Сераля, он был главным арсеналом халифата. Там сосредоточились огромные запасы пороха, селитры и других очень нужных для бандитского промысла вещей. Но, увы, занять его не удалось. Казаки атаковали квартал несколько раз, однако не смогли даже захватить его стен. Только при первом штурме им удалось на них влезть, но командовавшие там топчи, топ-арбаджи (ездовые артиллеристы), джебеджи (оружейники) смогли сбросить нападавших со стен и больше взобраться на них не дали. Ожесточенности схватки не помешала даже ночь. В отличие от цивилизованной Европы, здесь умели стрелять вне зависимости от времени суток. Причем именно стрелять в цель, а не палить в ее сторону. К утру Татаринов и его помощники осознали бессмысленность дальнейших усилий по захвату Топ-хана, и был отдан приказ на обстрел его зажигательными ракетами.

Со специально оборудованных для этого каторг на квартал полетели новые большие ракеты с зажигательной начинкой в боеголовках. По внешним эффектам это напоминало залп «катюш», но даже до смерти испуганные защитники Топ-хана стен не покинули. По поражающему эффекту, конечно же, сравнивать это оружие с ракетами ХХ века было невозможно, однако сказалась специфика квартала. Уже после первого залпа в нем весело занялось несколько зданий и складов, а после второго – послышались взрывы, иногда весьма громкие. Интенсивность огня со стен, окружавших Топ-хана, резко снизилась, видимо, большая часть защитников покинула их, пытаясь погасить разгоравшиеся пожары. Но это им не удалось, огня за стенами было все больше, а взрывы слышались все чаще. В этот момент, вероятно, стены взять было можно, но зачем? То, что хотели захватить казаки, горело и взрывалось, убивая всех вокруг. В Стамбуле и без этого квартала имелось что пограбить.

Выстрелы, сначала редкие, потом все более частые, перемежающиеся пушечной пальбой, подняли на ноги янычар из казарм Ениодалар. Оставалось их в городских казармах, этих и других, тысяч десять, если верить спискам на жалованье. В реальности скорее около девяти тысяч, даже у капыкуллу к этому времени приписки достигали впечатляющих размеров. Но сколько бы их ни было, янычары высыпали на обширный двор возле казарм, теряясь в догадках о причинах стрельбы. Поначалу преобладала уверенность, что опять начали бузить проклятые магрибские пираты, не способные придерживаться законов, данных людям Аллахом устами Магомета, и только по недоразумению считающиеся мусульманами. У янычар, привыкших мнить себя солью земли, подчеркнуто независимые и не желающие признавать их главенство пираты вызывали далеко не братские чувства. Между представителями двух знаменитейших исламских воинств уже случилось несколько стычек, и Великому визирю стоило огромных усилий удержать горячих парней от массового выяснения отношений.

Однако нарастающая артиллерийская канонада сместила приоритеты. Постепенно все поняли, что это не буза среди своих, а вражеский набег. Какой именно враг мог набраться наглости атаковать столицу мира, гадать не приходилось. В Дарданеллах все было спокойно, гарнизоны оттуда ничего тревожного не сообщали. Следовательно, венецианцы исключались. Значит, явились другие старые враги – казаки. Весьма неприятная новость, но янычары не боялись никаких врагов и готовы были сразиться хоть с войском шайтана, выбравшимся из ада. Ринуться в битву в этот раз янычарам не судилось. Как только офицеры стали строить их по подразделениям, сам двор у казарм превратился в земной филиал ада. Бочки с порохом на арбах, которые уже перестали замечать, начали взрываться одна за другой. Просторный ровный двор сразу стал тесен. Деревянные стены казарм сломались и вмялись внутрь, на не успевших выйти воинов. Тут же обрушилась на них и крыша. К тому же часть бочек была с сюрпризом: внутри порох, снаружи щебень. Каменная картечь разрывала тела тех, кого пощадила взрывная волна. Взрывные устройства из колесцовых замков и дорожек с порохом сработали надежно.

Для постороннего человека, находящегося вдали от этого безумия, все продолжалось недолго, меньше минуты. Для тех, кто был ТАМ, возле казарм, – целую вечность. Но даже самые неприятные события когда-нибудь, да кончаются. Стих грохот от взрыва последней бочки, и вокруг воцарилось безмолвие. Очень относительное: сотни воинов были не убиты, а ранены. Естественно, они стонали, кричали, звали на помощь и молили Аллаха о спасении. Некоторые из янычар сошли от произошедшего с ума, они бродили, издавая кто дикий смех, кто – нечеловеческий вой, кто – горькие рыдания. Очень многие из уцелевших напрочь лишились слуха. Двор накрыло плотной пеленой порохового дыма, не позволявшего что-нибудь рассмотреть даже в нескольких шагах. Впрочем, меньше всего пострадавших интересовала сейчас прозрачность воздуха.

Зато она, точнее ее отсутствие, было очень важно для почти не потерпевшей урона в этом аду группы приставленных к телегам возчиков. Они за минуту до взрыва, все как один, бросили порученный им груз и отошли от арб подальше. С первым же взрывом они бросились на землю и не поднимались до тех пор, пока не убедились, что новых не будет. Тогда они встали, вынули из ушей заранее вставленные затычки и под прикрытием дыма добрались до входа в местный арсенал, по пути обзаведясь оружием. Там они с удивлением обнаружили, что его охраняет всего один янычар. Легко убив его, «возчики» профессионально быстро подготовили погреб к взрыву и спокойно поднялись обратно во двор, дымная пелена над которым за это время не развеялась и наполовину. Пользуясь этим, они легко покинули двор, как раз перед мощнейшим взрывом, разметавшим далеко по окрестностям злосчастную казарму над арсеналом. Главный резерв султанского дворца сгинул, не убив ни одного врага. Не менее разрушительной была катастрофа и возле казарм Эскиодалар. Большая часть резерва, готового сразу, немедленно, кинуться в бой, вышла из строя. Навсегда или очень надолго. Боеспособных людей в этих двух комплексах не осталось.