Читать книгу "Неделя безумств - Стефания Эш"

– А не Девонфилд или что-то вроде того?

– Нет… У тебя все есть, что тебе нужно на сегодня?

Амелия кивнула. У нее всегда было все, что ей требовалось.До этого дня.

Франклин застенчиво постучал и снова вошел в комнату. Онопустил на пол два или три экстравагантных тропических букета.

– Ровена, вам звонят в офисе. Какой-то парень говорит,что он продюсер и хочет срочно поговорить с вами относительно Амелии.

– Ну как же, продюсер, – саркастически проговорилаРовена. – Эти парни всякими правдами и неправдами хотят добраться до моейдрагоценной маленькой звезды. Франклин, запиши номер его телефона и скажи, чтоя перезвоню ему, когда освобожусь. А в следующий раз, если будут звонить,спрашивай у них имя.

Франклин с виноватым видом вышел из комнаты. Амелия очистиламесто на туалетном столике и занялась макияжем.

– Все в порядке, малышка? – спросила Ровена.

Амелия кивнула.

– Побольше губной помады сегодня. Нас записывают дляТВ. Ты знаешь, где я, если будет нужда.

Амелия снова кивнула.

– Хорошо. А я пойду и проверю, не упустила ли я чего.

Глава 23

Амелию не слишком привлекал вечер по случаю окончания турне,которое прошло с большим успехом. На нем не будет никого, с кем бы онапо-настоящему хотела поговорить. Всего лишь журналисты, охотники выпить изакусить за чужой счет, мужские модели, полные амбиций и надежд. Послепоследней встречи с Гвидо его карьера как модели пошла стремительно вверх, искорее всего на вечере он будет вместе с последней сенсацией –шестнадцатилетней певицей из Милана.

Вернувшись в отель, Амелия поднялась на лифте, который отвезее прямо до ее номера. Сбросив фирменные туфли на высоком каблуке, она босикомпрошлась по толстому ковру. Остановившись перед зеркалом, она посмотрела насвое отражение – на волосы, падающие на плечи, на атласный лиф шоколадногоцвета – это платье было выбрано из-за того, что шоу снимали для ТВ. Спустямесяц после самоволки она оказалась опять в прежнем положении. Теперь было дажехуже.

Амелия налила себе солидную порцию водки с тоником и бросилав бокал лед.

Завтра все начнется сызнова. Запись, переговоры, поездки.Кого хотела бы она видеть продюсером своего альбома? Фредди Стерлинга? Торчатьтри месяца в студии звукозаписи с этим наркоманом было выше ее сил. Она хотелаДевонфилда. И не только для того, чтобы выпустить альбом.

Амелия села за туалетный столик и снова повертела в рукахвизитную карточку, на которой Ровена прочитала «Devotion». Риск – благородноедело. Как только утром откроется касса аэропорта, она полетит в Лондон, аоттуда отправится прямиком в Уэльс. Она отдаст себя на милость Девонфилду.Расскажет ему всю правду. Самое худшее, что он может сделать, – прогонитее. Но что бы ни случилось, она будет чувствовать себя не более потерянной, чемсейчас.

В дверь постучали. Мало кто имел возможностьбеспрепятственно дойти до двери Амелии. Решив, что это ее менеджер, Амелия неответила. Стук повторился. Она ждала звука удаляющихся шагов. Вероятно, Ровенахотела знать, почему она не на вечере. Амелия допила водку и налила еще. Звукаудаляющихся шагов она так и не услышала, однако стук в дверь не повторялся.

Украденная у Девонфилда лента находилась в магнитофоне.Амелия включила его, и комнату наполнила меланхолическая музыка. Где оннаходится в эту минуту? Сидит за своим столом? Ищет и не может найтизапропавшую пленку? Или, может, он снова в Лондоне и звонит Сью Ли? При этоймысли Амелия испытала укол ревности.

Снова раздался стук в дверь.

– Да уходите вы прочь! – воскликнулаАмелия. – Неужто непонятно, что я хочу побыть одна некоторое время!

Однако посетитель не собирался сдаваться. Амелия увидела взеркале, как поворачивается ручка в двери. Она повернулась на стуле. Ручкаопределенно поворачивалась. Кто-то собирался войти.

– Ради Бога! – выдохнула Амелия, когда дверь сталаприоткрываться. – Не могли бы оставить меня в покое?

– Уж не хочешь ли ты сделаться отшельницей?

У Амелии отвисла челюсть. Ибо в дверях стоял не кто иной,как Девонфилд. Стоял и широко улыбался. Руки его были заняты огромным букетомроз. И они были ее любимого цвета – желтые.

– Я могу войти?

Вскочив, Амелия стала закрывать за ним дверь.

– Не могу в это поверить, – пробормотала она.

Девонфилд бросил цветы на пол, и она обвила его шею руками.

– Что ты здесь делаешь?

А затем они стали осыпать друг друга поцелуями. Он целовалее в лицо, словно пробуя на вкус каждый дюйм ее смоченной слезами кожи. Амелияцеловала его в губы, в нос, даже в брови. Затем откинулась назад, чтобыубедиться, что и в самом деле это был он, Девонфилд.

– Просто не могу поверить! Каким образом ты нашел меня? –спросила Амелия.

– Интуитивная прозорливость, – ответил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Счастливое совпадение, – начал объяснятьДевонфилд. – И еще Ровена – она положила последнее стеклышко, чтобысоставилась цельная мозаичная картина.

– Ровена?

– Да. После твоего отъезда я поднялся наверх и сразупонял, что кто-то побывал в моей студии. Поначалу я этим не обеспокоился, нозатем обнаружил, что не могу найти вещь, над которой накануне работал. Это«Опус номер 4» – пленка, которую я оставил сверху. Я перевернул все вверх дном,пытаясь ее отыскать, но тщетно. Я вынужден был подумать самое худшее о тебе,поскольку в моем доме никого, кроме тебя, больше не было. Я не имел понятия,кто ты и куда ты уехала. Я позвонил на твой мобильник и узнал, что он принадлежитдевушке по имени Сью, которая также не имеет понятия, кто ты такая.

– Я не сказала ей даже своего настоящего имени.

– Теперь-то я знаю, кто ты, и меня это не удивляет. Такили иначе, у меня оставалась надежда что-то узнать у ребят, которые вытаскивалитвою машину из грязи. Я спросил, помнят ли они номер машины, чтобы я мог узнатьо тебе в фирме, в которой ты взяла машину напрокат. Но уже там, в их гараже,маска с тебя оказалась сорванной.

– Каким же образом?

– У них на стене висел календарь. Он назывался «Красоткигода» или что-то в этом духе. Я взглянул на него – и увидел тебя, мисс Февраль.Во всей красоте «Техниколора».

– Поразительно! – Амелия приложила ладонь кполыхающей щеке.

– Я посмотрел на подпись – там значилось, что тыпевица. Я подумал, что я, должно быть, ошибся, но затем все вдруг встало наместо. Ты в самом деле была певица. И отнюдь не дилетантка. Именно поэтому тебязаинтересовала моя музыка. И поэтому ты украла мою пленку.