Читать книгу "Сестра Зигмунда Фрейда - Гоце Смилевски"

Один человек смотрит в воздух перед собой, как в некое зеркало, в котором не может увидеть отражение своего лица, и кричит: «Кто я?! Кто я?! Кто я?!» Тот же самый вопрос совсем в другом месте задает другой человек, тот же самый вопрос в какое-то другое время задает третий человек, тот же самый вопрос в разных местах и в разные времена задает бесчисленное множество людей.

Пятеро молодых людей идут в Тюбинген, будто в паломничество, с благочестием в сердце, потому что там, в доме столяра Эрнста Цимера, живет Фридрих Гельдерлин. Госпожа Цимер, пока ведет их к его излюбленному месту позади дома, старается объяснить им состояние их любимого поэта. Эти пятеро, имея перед глазами воспоминание об одухотворенном лице поэта, изображенном на портрете, видят перед собой старца, качающегося на качелях, подвешенных к высокому дереву. Госпожа Цимер, остановившись у дома, говорит им, что он так качается каждый день, всегда, когда не играет на пианино в своей комнате или не помогает ее мужу в его работе. Но молодые люди ее не слушают, подходят к старцу с безумным лицом, который продолжает качаться, качается даже тогда, когда они задают ему вопросы о поэзии, метрике и о Диотиме. В какой-то момент он все-таки поворачивается к ним и рассерженно приказывает уйти.

— Но мы пришли ради вас, — говорит ему один из молодых людей.

— Я стал другим. И теперь не могу быть таким, как прежде.

Те же самые слова в разных местах и разные времена произносит бесчисленное множество людей.

Женщина кричит: «Меня нет! Меня нет! Меня нет!» Те же самые слова в разных местах и разные времена произносит бесчисленное множество людей.

Я некоторых людей — хрупкая субстанция, разъедаемая кислотой существования.

Джон Клэр пытается заснуть и бормочет строфы из своего стихотворения «Аз есмь». Бормочет отрывки этих строф, бессвязно, беспорядочно: «Аз есмь! Однако ж кто изволит знать о том?.. Забылись обо мне и верные друзья… за горестным столом… Все страсти жития суть тени… Но я еще… В животный океан, пучину явных снов… Где нет отрады мне, ни смысла животу… Как если б я чужой был краху своему… Душа же просится — и зов непостижим — В страну бесстрастную… В свидание с Творцом и Господом моим… В мой колыбельный мир, в неколебимый сон… Под головой земля — весь мир над головой». Он произносит эти слова будто колыбельную, пока ворочается в постели в тесной палате дома для умалишенных в Нортгемптоншире.

Есть люди, чье Я когда-то давно осознало, что не имеет права на существование, а сейчас оно изгибается под давлением реальности и, деформируясь, создает не-реальность. Люди с таким Я существуют в реальности, но смотрят, чувствуют и мыслят по-другому, создают какую-то свою не-реальность, и когда реальность обращается к ним, эти люди, прежде чем принять ее сигналы и сообщения, трансформируют их в другие сигналы, в другие сообщения. Каждый из них двойствен — одна часть его, одна часть его Я, создает мир фантазий и существует в нем, а другая часть Я взаимодействует с реальностью, которая для него не существует и является тюрьмой, удерживающей его.

Есть люди, которые считают, что мысли, возникающие у них в голове, вовсе им не принадлежат. Один человек спрашивает о своих мыслях: «Кто это думает?» Второй уверен, что все мысли, рождающиеся у него, ему в голову поместил кто-то другой. Одна девочка убеждена, что некоторые ее мысли, в сущности, навязаны ей чужими, и поступает противоположно им — если сначала она думает: «Я перейду улицу здесь», она сразу же сопротивляется и переходит улицу в другом месте; если ей приходит мысль: «Время поесть», в следующий миг она решает голодать до завтрашнего дня; если она думает, пока пьет воду: «Смотри, чтобы чашка не выскользнула у тебя из рук», она тут же бросает чашку на пол. Подобные убеждения у разных людей в разных местах встречаются бесчисленное множество раз на протяжении всех времен. Одна женщина окунает голову в ведро с водой, надеясь таким образом утопить все чужие мысли, чтобы потом на их месте появились ее собственные.

Есть люди, которые думают, что события, происходящие с ними или с другими, — всего лишь плод их воображения, но они верят в них, как в реальные. Они придумывают параллельные жизненные истории со своим участием, участием людей, с которыми они живут, людей, которых встречают, даже людей, мимо которых проходят: некоторые из них уверены, что женщина, выглядывающая из окна на улицу, по которой они ходят, замышляет против них нечто подлое; другие — что она каждый день мечтает об их любви. События реального мира и их фантасмагорических фантазий сталкиваются и разбиваются, а они пытаются доказать свою не-реальность: один работник почты уверен, что его дочь не уезжает в другой город, чтобы встретиться со своим женихом, а отправляется на какой-то далекий остров; одна швея выбросила только что прочитанное письмо от своей сестры, в котором та ей пишет, что хочет ее увидеть, а женщина уверена, что сестра сообщает о скором приезде их отца, умершего много лет назад; один студент, пока смотрит на книгу перед собой, прокручивает в уме истории из жизни своих коллег и профессоров — самые невероятные события, которые могли бы произойти с ними.

Есть люди, которые заменяют собственное Я чьим-то другим Я. Некоторые из них, смотрясь в зеркало, видят там Иисуса, Наполеона или же какую-нибудь правительницу. Люди, пытающиеся разуверить их, кажутся им завистниками, не желающими признавать их величие, или отсталыми существами, которые не в состоянии разглядеть реальность.

Есть люди, перед которыми некоторые вещи или явления предстают в ином облике, — один мужчина видит, как облако протягивает к нему руку, одна женщина боится трещин в тротуаре, потому что они кажутся ей открытыми ртами, одна девочка считает, что у ее соседки голова старика. Для некоторых людей и пустота приобретает определенный облик — оттуда появляются привидения и чудовища, люди и звери, незамысловатые пейзажи, которые умиляют или ужасают.

Есть люди, которые слышат то, что другие не могут слышать. Некоторых из них по ночам будит стук в дверь, другие постоянно ссорятся с невидимым собеседником, третьи зажимают уши, потому что не могут терпеть кошмарный визг.

Я некоторых людей — хрупкая субстанция, разъедаемая кислотой существования, и там, где повреждение наиболее сильно, открывается иная реальность.

«…Даже в состояниях, далеких от реальности внешнего мира, в таких, как состояния галлюцинаторного бреда, пациенты осознают, когда приходят в себя, что все это время в каком-то уголке их духа скрывалась полноценная личность, которая, как некий равнодушный наблюдатель, наблюдала за протеканием болезни» (Зигмунд Фрейд. Высказывание о психоанализе).

Есть люди, чье Я когда-то давно осознало, что не имеет права на существование, сейчас же оно распадается, столкнувшись с реальностью, и многие вещи воспринимает равнодушно.

Есть люди, которые считают других нереальными. Они думают, что люди, мимо которых они проходят, люди, с которыми встречаются, люди, с которыми живут, лишь порождение сна, чьего-то воображения, они просто не существуют — их телесность не доказывает, что они настоящие. Подобные убеждения у разных людей в разных местах встречаются бесчисленное множество раз на протяжении всех времен.