Читать книгу "Руки вверх, генерал! - Алексей Макеев"

Они подошли к таксофону. Крячко старательно набрал номер и, убедившись, что гудок длинный, передал трубку Ермакову.

– Ну, как договорились! – шепнул Гуров.

Он был вынужден все время придерживать Ермакова под здоровый локоть – при загипсованной ноге и второй недействующей руке тот был слишком неустойчив.

– Алло! – вдруг чужим, незнакомым голосом сказал Ермаков.

Гуров и Крячко пристально уставились на него, ловя каждое его слово.

– Ты спишь, что ли? – сказал Ермаков в трубку. – Как кто? Не узнал? Что-то с памятью у тебя, Андрюха! Лечиться тебе надо…

Он на некоторое время замолчал. Видимо, захваченный врасплох Томилин пытался сообразить, что происходит, и задавал один вопрос за другим. Кажется, он надеялся, что Ермаков звонит из казенного дома. В конце концов Ермакову это надоело.

– Ну слава богу, узнал! – сказал он нетерпеливо. – А то я уж подумал, ты меня окончательно из своей памяти вычеркнул… Да ты мне шарики не вкручивай, ни к чему это! Лучше послушай, что я тебе скажу… – Ермаков повернулся к Гурову и, холодно подмигнув ему, продолжил телефонный разговор: – Короче, не повезло тебе, Андрюха! Ноги я сделал… Нет, ты меня не перебивай! За тобой должок, и, если ты не выполнишь мои требования, я просто приду к тебе и выпущу тебе кишки. Так и будет – ты меня знаешь. Прежде чем друзей продавать, нужно хорошенько подумать.

Видимо, это заявление заставило Томилина привлечь к делу все свои способности к лицедейству и обрушить на голову собеседника целый ушат упреков. Слушая их, – Ермаков морщился, точно от зубной боли, и наконец перебил Томилина:

– Да ты не оправдывайся! Это не телефонный разговор. Вот встретимся и во всем спокойно разберемся… Да, прямо сейчас. Никаких но! Надевай штаны и поезжай. Как куда? На Лосиный остров. На то самое место, где вы генеральшу завалили. Откуда знаю? Я, брат, много чего о тебе знаю… Короче, я буду тебя там ждать. И не пытайся меня обмануть – тогда уж тебе точно не жить, надеюсь, ты это понимаешь?.. Сейчас полдвенадцатого – значит, в полночь. Улицы сейчас свободны, домчишься в момент. Да, и вот еще что… Захвати с собой десять штук. «Зеленых», конечно! Мне бабки нужны… Нет, ты со мной не спорь, а то хуже будет. Десять штук и ни центом меньше! Это пока. Первый взнос, так сказать… Ну а дальше как договоримся… Все, базар кончен, действуй, Андрюха, друган ты мой сердешный!..

Ермаков с грохотом повесил трубку и сердито сказал:

– Ладно, в машину пошли! Устал я, как аист, на одной ноге…

По его некрасивому лицу было видно, что Ермаков крайне недоволен собой. Опираясь на руки оперативников, он с остервенением работал здоровой ногой, стараясь побыстрее доскакать до «Пежо».

Зато лейтенант, который все это время маялся в отдалении, не пытался сдержать своей радости. Увидев, что его подопечный возвращается, охранник едва не бросился его обнимать, но сдержался и только помог усесться на заднее сиденье.

– Мы подождем немного, лейтенант, – предупредил Гуров. – Не исключено, что за улицей сейчас наблюдают. Не станем привлекать внимания.

Охранник, который надеялся, что заключенного немедленно переведут в автомобиль с решетками, разочарованно притих на заднем сиденье. Гипс Ермакова опять упирался ему в колени и мешал чувствовать себя комфортно.

Гуров включил портативную рацию и забормотал:

– Второй, я Первый! Как слышите? Прием.

Послышалось шуршание эфира, треск, и голос опера Дубинина сказал в ответ:

– Слышу хорошо. Прием.

– Второй, будьте наготове! Начинаем. С этого момента фиксировать все, что происходит возле дома. Преследование по моей команде. Как поняли? Прием.

– Понял вас, Первый! – ответил Дубинин. – Конец связи.

Гуров снабдил вторую машину кое-какой аппаратурой. В частности, оперативники получили в распоряжение приличную видеокамеру «Сони», приспособленную работать даже в темноте. Гуров, правда, опасался, что у ребят недостаточно опыта в обращении с такой техникой, но Афанасьев успокоил его – оказывается, он с детства бредил фотоделом и в принципе умел обращаться со всем, что снимает.

В квартире Томилина вспыхнул свет. Один или два раза в окне мелькнула встрепанная человеческая тень, но она была слишком далеко, прикрыта шторами, и даже Крячко, наблюдавший за домом в бинокль, толком ничего не мог рассмотреть.

– Сейчас он должен выйти, – сказал Гуров. – Не думаю, что он сумеет усидеть дома после такого разговора. Вот только интересно, подкрепление подъедет сюда или они договорятся встретиться где-нибудь по дороге? Скорее всего, по дороге, я думаю.

Ермаков, равнодушно отвернувшись, смотрел в окно. Только один раз он открыл рот и сказал:

– Полковник, я устал. Пусть отвезут меня на хату. И еще сигарету, если не жалко.

Крячко сунул ему всю пачку. Гуров обернулся к охраннику и распорядился:

– Ладно, садись за баранку, лейтенант! Дело сделано, вы нам больше не нужны. Пересадишь заключенного и подгони обратно машину. Мы с полковником здесь подождем.

Они с Крячко вышли. Лейтенант пересел за руль и, развернувшись, поехал назад. Через несколько секунд «Пежо» скрылся в одном из дворов. Гуров проводил его взглядом и опять посмотрел на дом.

– Чего он там копается? – недовольно спросил он. – Неужели не испугался?

– Не думаю, – заметил Крячко. – Но ему нужно время, чтобы собрать деньги. Это в том случае, если он хранит их дома. И если они вообще у него есть.

– Полагаешь, с шантажом мы переборщили? – спросил Гуров.

– С шантажом – нет. Это всегда впечатляет. Тем более что денег всегда жалко, – сказал Крячко. – Даже если речь идет о жизни – по себе знаю.

– Но ему дали только тридцать минут! – напомнил Гуров. – Он рискует опоздать.

– Ну, может быть, он надеется на то, что старый друг будет снисходителен.

– А если он все-таки вызовет милицию? – предположил Гуров. – Страх иногда толкает людей на необдуманные поступки.

– Ты же сам говорил, что в этом случае мы ничего не теряем, – сказал Крячко. – А он окажется в глупом положении.

– Для нас это слабое утешение, – заметил Гуров. – А то, что я говорил, – я говорил скорее для Петра. Меня больше бы устроило, если бы мы не только не потеряли, но и приобрели…

В конце переулка снова вспыхнул свет фар – возвращался лейтенант на «Пежо». Он остановил машину у тротуара, вышел и отдал Гурову честь.

– Я могу быть свободен, товарищ полковник? – не слишком почтительно поинтересовался он.

– Да, разумеется, – сказал Гуров. – Спасибо тебе, лейтенант. Только никому не болтай о нашей ночной прогулке.

– Могли бы и не говорить, – с обидой отозвался охранник.

Он опять ушел, а Гуров с Крячко сели в машину. В зеркало они видели, как со двора выехала темная машина, свернула налево и скрылась в тени переулка.