Читать книгу "Мир-ловушка - Антон Орлов"

Роми среди них не было.

Афарий прислонился к стенке. Холодок в животе, под ложечкой, в сердце – словно тебя живьем вмораживают в ледяную колонну в храме Мегэса… Спохватившись, он с отчаянной надеждой бросился к двери.

Нет. В аудитории ее тоже не было. Только раб, скатывающий в трубку полотнище с какой-то разветвленной схемой.

Она появилась внезапно в конце коридора. Издали узнав тонкий подростковый силуэт, Титус бросился навстречу. Девушка остановилась.

– Ты пропустила лекцию, – вымолвил он после заминки чужим голосом.

– Я была в туалетной комнате.

Они молча смотрели друг на друга. Роми казалась сникшей и грустной. Титус обратил внимание на бархатный мешочек с затейливым бисерным узором: судя по тому, как он оттягивал пояс, там лежало что-то тяжелое.

– Роми… Роми… это сделала ты?

Она даже не спросила, что он имеет в виду. Тихо ответила:

– Я.

– И что теперь?! Ты совершила убийство! Ты довольна? Ты чувствуешь себя хорошо?

– Нет. Не хорошо. Но я не раскаиваюсь. Они были законченными подонками. Из-за них один парень с нашего курса пытался покончить с собой. Клодий. Я с ним почти не общалась, но когда человек, которого ты знаешь, хочет убить себя из-за какой-то мрази… Такого быть не должно.

– Ты не имеешь права так судить о людях! Не бывает законченных подонков.

– Может, и не бывает, зато некоторые люди ведут себя как законченные подонки. – В янтарно-коричневых глазах Роми зажглись упрямые огоньки. – Это их выбор. А мой выбор – защищаться!

– Ты не смеешь так рассуждать!

– Не твое дело, как я смею рассуждать и как не смею!

Она шагнула в сторону. Титус заступил ей дорогу:

– Подожди!

Продолжать этот спор он не хотел: ее точка зрения, сочетающая в себе отроческую наивность и прямолинейный практицизм, внушала ему страх. Роми опасна. Опасна даже не тем, что застрелила Вария Клазиния и Обрана Фоймуса, а своими взглядами. Остановить ее надо сейчас, пока не поздно, пока она никого не успела заразить этими неправильными мыслями!

Титус нашарил в кармане коробочку, вынул булавку. Золотая вещица сверкнула на солнце. Роми, пытавшаяся обойти его, приостановилась, и тогда он с размаху вонзил булавку ей в руку. Ни одной капельки крови: ведь булавка магическая.

Афарий заглянул в мешочек на поясе у Роми: да, там лежал медолийский самострел. Орудие убийства.

– Идем.

Взяв девушку за локоть, он повлек ее к лестнице. Временами Роми начинала упираться, но очень вяло и слабо. Титус припомнил замечание Эрмоары насчет ее высокой сопротивляемости. Заклятье, превратившее Атхия в идеально послушный автомат, не смогло до конца парализовать ее волю. Впрочем, это не имело значения.

По лестнице поднимался наряд городской стражи.

– Я задержал убийцу, – громко объявил Титус. Стражники остановились.

– Это Романа До-Энселе, студентка первого курса. У нее были личные счеты с покойными. Самострел, из которого она стреляла, лежит в мешочке на поясе… – Его уверенный голос прервался. Сглотнув, афарий добавил: – Преступница добровольно призналась в содеянном, не забудьте занести это в протокол.

Он выпустил ее локоть и выдернул булавку. Роми вздрогнула, схватилась за перила. Стражники окружили ее, оттеснив Титуса.

– Романа До-Энселе, именем императора вы арестованы! Если у вас есть при себе какие-либо магические амулеты и приспособления, вам надлежит сдать их…

Титус боком протиснулся мимо, сбежал по расплывающейся от слез лестнице в вестибюль и выскочил на жаркую вечернюю улицу. Все. Он выполнил свой долг. Теперь надо сообщить о случившейся трагедии Эрмоаре.

Сумерки застигли его возле городских ворот. Это были Юго-Восточные ворота, которые закрываются сразу после захода солнца, так что Титус успел в последний момент.

Он не торопился, отчасти неосознанно, отчасти намеренно оттягивая объяснение с главой клана До-Энселе. Прошелся не спеша по опоясывающей террасе, задержался перед Храмом Правосудия – памятником седой древности, пережившим десятки поколений панадарцев. Сколько судеб перемололи незримые жернова, скрытые за его суровым монументальным фасадом? Здесь судили многих, а скоро здесь будут судить Роми.

Храм Правосудия нависал над Титусом, как горная круча. Опустив голову, афарий побрел прочь, повернул к лестнице и начал спускаться. Внизу его ждали затопленные теплой синеватой мглой крыши Нижнего Города.

– Афарий, ты начинаешь раздражать меня, – сквозь зубы процедила Эрмоара, когда секретарь проводил его в комнату на втором этаже. – Где Роми?

– Случилось несчастье, госпожа.

– Какое несчастье? Она жива?

– Она-то жива, госпожа, но отошли в мир иной двое ее товарищей по учебе, Обран Фоймус и Варий Клазиний. Один из них мог бы стать правоведом, а второй – теологом. Возможно, сегодня мы потеряли будущего хорошего правоведа и будущего хорошего теолога…

– Хороший теолог – мертвый теолог, – фыркнула Эрмоара. – Мне нужна Роми, а не два будущих обормота!

Титус моргал, шокированный ее словами. Никто в здравом уме такого не скажет! Ведь теологи, противостоящие богам, – это опора и передовая гвардия человечества… Воистину, такое можно услыхать только от толстосумов, горделиво попирающих общепринятые нравственные нормы! Надо все-таки ее урезонить…

– Я жду! – Ее голос прозвучал резко, как удар хлыста.

– Произошло страшное и непоправимое, госпожа. Тут есть и ваш недосмотр, и мой недосмотр, и недосмотр университетского начальства. Это наша общая вина и общая беда…

– Афарий, ты способен выдавать информацию, не мусоля ее, как корова жвачку?

– В общем, Роми их застрелила, – вздохнул Титус. – Она оправдывает свой дикий поступок тем, что Клазиний и Фоймус издевались над ней, били ее, а также довели до попытки самоубийства ее однокурсника. Я не спорю, покойные вели себя недопустимо, но для убийства не может быть оправданий!

– Что ж, это совсем неплохо. – Эрмоара вдруг ухмыльнулась. – Девчонка должна понимать, что теперь только я могу спасти ее от суда и казни. Дурак, почему ты бросил ее в Верхнем Городе?

– Я не мог… – пробормотал Титус, огорошенный ее реакцией: он-то приготовился к слезам и причитаниям.

– Ты должен вытащить Роми за периметр. Немедленно, пока ее не арестовали!

– Вы не понимаете ситуации, госпожа…

– Она тебе нравится, не так ли? Ты хочешь, чтоб она осталась жива?

Комната вдруг заколебалась, как отражение в воде. Магия!.. Титус судорожным движением сунул руку за пазуху, где лежали амулеты, потерял равновесие и уселся на пол. То есть на землю.

Они с Эрмоарой очутились под открытым небом, у подножия Верхнего Города. В темноте, за массой кустарника, светились окошки домов, где-то лаяла собака. С другой стороны белели бессчетные лестничные марши.