Читать книгу "Легкие шаги в Океане - Наталья Солнцева"

Гость завертелся волчком, превратившись в косматый огненный шар. Искушение было велико, но страх оказался сильнее.

— Ты должен следовать впереди меня, — воскликнул Кардинал. — Ты должен…

— Я не знаю Слова и не собираюсь нарушать Закон. Если желаешь, можешь рискнуть. Но без меня. Превратиться в безвольную тень, вечно блуждающую в тумане? Брр-р-р… У меня другие планы.

— Ах, Агарисий, Агарисий! Каков хитрец! Да он просто дьявол, этот твой учитель! Где прикажешь его искать? Как мне добраться до Свитков без него?

— Это уж твое дело, — развел руками Виссагор. — Моя обязанность — сопроводить к Свиткам того, кто знает Слово и Символ. Такова воля Предков. Агарисий всего лишь исполнитель этой воли.

— Предки! Предки! — негодовал Кардинал. — Кто такие эти Предки? Кто их видел или слышал? Где они? А? Предки-и-и-и… покажитесь, дайте хоть какой-нибудь знак! Видишь? Не отзываются.

Хранитель Свитков невозмутимо продолжал сидеть в своем кресле. Время приучило его к терпению.

Пока Кардинал носился вокруг, вспыхивая и закручиваясь огненными спиралями, Виссагор думал, спросить его о Мире Точек или не стоит? Известно ли Кардиналу об этом странном месте? Бывал ли он там?

В последний момент хранитель отказался от этой идеи.

— Ты снова меня подвел, Виссагор, — несколько успокоившись и водворившись в пределы своего образа, напыщенно заявил Кардинал. — Я при случае отыграюсь!..

Глава 30

Москва

Казакова распирало от гордости. Он показал-таки этому фанфарону Ройзману, кто чего стоит!

Конкурс на получение вакантной должности прошел как по маслу. Вадим Сергеевич блестяще справился с заданиями, без запинки отвечал на самые каверзные вопросы и сумел произвести впечатление. Его взяли.

Учебный процесс должен был начинаться осенью, а пока выкупленный Ройзманом дом стоял в строительных лесах. Внутри здания вовсю шел ремонт. Окна были завешены целлофановой пленкой, в аудиториях стояла не распакованная мебель. Вадим Сергеевич с трудом нашел телефон, чтобы позвонить маме и поделиться радостной новостью.

— Меня взяли! С весьма приличным окладом! — выдохнул он. — Через неделю я должен приступить к своим обязанностям. Завтра же увольняюсь из школы.

— Я знала… — заплакала от избытка чувств Ольга Антоновна. — Ты у меня такой талантливый, такой… — Она всхлипывала, счастливо улыбаясь. — Купи по дороге торт и бутылочку вина. Твой успех нужно отметить.

Казаков накупил продуктов и направился к троллейбусной остановке. Поездка в душном салоне, набитом людьми, вдруг показалась ему обременительной. «Кутить так кутить!» — решил Вадим Сергеевич и остановил такси.

— Осташковская улица, — небрежно развалившись на сиденье, сказал он водителю.

Жизнь превращалась из унылых будней в волшебную сказку. Конец неурядицам, вечным денежным проблемам. Теперь у него, Вадима Казакова, будет все — солидная должность, уважение окружающих, большая зарплата.

— Этот дом? — спросил таксист, останавливаясь.

Впервые Казаков без сожалений заплатил названную водителем сумму. Не пристало ему браниться с таксистом из-за пары рублей.

Он взлетел по лестнице, как на крыльях, не замечая веса сумок с продуктами. Сияющая Ольга Антоновна открыла дверь.

— Я у окна стою, жду, — сказала она, обнимая сына. — Все глаза проглядела.

Праздничный обед удался. Ольга Антоновна умиленно вздыхала. Наконец-то ее Вадика, ее дорогого сыночка, оценили по достоинству. После нескольких рюмок вина она опьянела.

— Пойду прилягу. А ты еще покушай, сынок. Сделай себе чай…

Она удалилась к себе. Казаков остался за столом один. В кухне засвистел чайник. Вадим Сергеевич выключил его, вернулся в гостиную и улегся, не раздеваясь, на диван. Хорошо было думать о завтрашнем дне. Как весело будет прийти завтра в школу и написать заявление об увольнении! Директор, этот надутый индюк, рот раскроет от удивления.

Витая в сладостных грезах, Казаков уснул.

За окнами сгущались сумерки. Из спальни доносился легкий храп Ольги Антоновны. Ей снилось, что она рассказывает соседкам о Вадике, о его триумфе. Есть все-таки справедливость на свете, и умный человек всегда может проложить себе дорогу…

Сон Вадима Сергеевича был беспокоен. В комнате стояла духота. Дышать становилось все труднее. Звонок телефона окончательно разбудил его. Казаков чертыхнулся. Кто это может звонить на домашний? Неужели с новой работы? Он прошел к тумбочке и снял трубку.

— Это ты, Вадим?

Низкий хрипловатый голос Лены поверг его в оцепенение.

— Д-да… — прокашлявшись, выдавил он.

— Как дела?

— Да вот, перехожу на новое место работы! — не выдержал и похвастался Казаков.

— Рано радуешься, — коротко усмехнулась Лена.

— Почему это? — обиделся он.

— Любопытный ты больно. Лезешь, куда тебя не просят.

Казаков похолодел. На что она намекает? Прежние страхи всколыхнулись в нем с новой силой.

— Испугался? — прошептала она, словно видела его насквозь. — Правильно. Ты всегда отличался благоразумием. Бедный Вадим! Умирать молодым так обидно…

Казаков бросил трубку, как будто она обожгла ему руку. Ужас сковал его. Лена уже не церемонится, она перешла к открытым угрозам. Она безумна! Она… способна на что угодно!

Вадим Сергеевич лихорадочно набирал номер Марата, но звонки срывались. Связь никуда не годится: когда надо, ни за что не дозвонишься.

В отчаянии он опустился на стул и сжал голову руками. В висках стучало. Вероятно, давление подскочило. Звонок в дверь заставил Казакова подпрыгнуть. Он метнулся к глазку… На лестничной площадке стояла подружка матери, соседка Вера Карловна. Она жила этажом выше и часто приходила к Казаковым занимать то кусок хлеба, то склянку корвалола.

Вадим Сергеевич, не снимая цепочки, приоткрыл дверь. С лестничной площадки пахнуло приторными духами Веры Карловны, на ее лице застыл страх.

— Что у вас случилось? — таращила она подслеповатые глаза. — Что это?

Казакову пришлось снять цепочку. У двери их квартиры, прислоненный к стене, стоял похоронный венок. Дешевый, из еловых веток, с грубой лентой, на которой красовалась надпись: «Дорогому Вадиму от скорбящих коллег и учеников».

Соседка указывала на венок скрюченным подагрическим пальцем, ее губы беззвучно шевелились. Казаков в недоумении уставился на венок.

— Я н-не знаю… — пробормотал он. — Чья-то шутка…

Вера Карловна посмотрела на него как на полоумного, повернулась и, кряхтя, медленно заковыляла наверх. Казаков захлопнул дверь. Венок! Откуда? Что это значит?! Он запаниковал. Звонок Лены, чья-то дурацкая выходка с венком совершенно выбили его из колеи. Он был не в силах ни думать, ни действовать. Тупое безразличие овладело им. Вадим Сергеевич поплелся в гостиную, рухнул на диван и погрузился в прострацию.