Читать книгу "Кобра - Фредерик Форсайт"

Сварщик-колумбиец уставился на своего собеседника, широко раскрыв рот.

— Мой сын Педро — сенатор?

— А почему бы и нет? В этой стране любой мальчишка может, когда вырастет, стать кем угодно. Мы называем это «американской мечтой». Однако в обмен на эту любезность нам будет нужна ваша помощь.

— Но мне нечего вам предложить.

— О, есть, Хуан, друг мой. Здесь, в нашей стране, этот белый порошок убивает молодых людей, таких, как ваш Педро. И он попадает сюда на кораблях, спрятанный в тайниках, которые нам никогда не найти. Но вы помните эти корабли, Хуан, те, в которых вам довелось поработать. А сейчас мне пора идти. — Кэл Декстер встал и потрепал Кортеса по плечу. — Подумайте обо всем. Прокрутите еще раз видеодиск. Ирина скорбит по вам. Педро оплакивает своего умершего папочку. И всем будет так хорошо, если мы сможем вас воссоединить. Взамен от вас нужны всего несколько названий. Я вернусь через двадцать четыре часа. Боюсь, отсюда вам нельзя никуда выходить. Ради вашего же блага. Вдруг вас кто-либо увидит. Это маловероятно, но возможно. Так что оставайтесь здесь и думайте. Мои люди за вами присмотрят.

Грузовому судну «Сиди аббас» не суждено было завоевать призы за красоту, и его цена была жалкой мелочью в сравнении со стоимостью восьми тюков у него в трюме.

Оно вышло из залива Сидре на побережье Ливии и направлялось в итальянскую провинцию Калабрия. Вопреки чаяниям туристов, Средиземное море порой бывает очень бурным. Шторм огромными волнами накатывал на ржавую посудину, которая со скрипом и стоном тащилась восточнее Мальты к «мыску» итальянского «сапога».

Восемь тюков были сгружены месяц назад с разрешения портовых властей Конакри, столицы Гвинеи, с борта крупного венесуэльского судна. Из тропической Африки груз был перевезен на машинах на север, из влажных лесов через саванны и раскаленные пески Сахары. Это путешествие устрашило бы любого водителя, но тем суровым закаленным людям, что управляли этими сухопутными караванами, было не привыкать к невзгодам.

Они вели огромные грузовики и трейлеры час за часом, по разбитым дорогам и песчаным колеям. На каждой границе и таможенном посту приходилось «давать на лапу» и «поднимать барьеры»: продажные чиновники, получив пухлые пачки евро крупного достоинства, отворачивались и делали вид, будто ничего не происходит.

На это потребовался целый месяц, но с каждым километром на пути к Европе стоимость каждого килограмма во всех восьми тюках неуклонно возрастала, приближаясь к астрономической европейской цене. И наконец сухопутный караван остановился у уединенного склада на окраине крупного города, который и был конечной целью.

Маленькие грузовики и пикапы перевезли тюки кружной дорогой в одну шумную рыбацкую деревню, скопление лачуг из необожженного кирпича на берегу моря, почти полностью лишенного рыбы, где у убогого причала ждали такие суда, как «Сиди аббас».

В апреле ржавая посудина вышла в море, чтобы проделать последний этап пути, до калабрийского порта Джоя-Тауро, находящегося под полным контролем мафии «Ндрангета». В этой точке груз сменит хозяина. Альфредо Суарес в далекой Боготе завершит свою работу, дальше за дело возьмется самопровозглашенное «Почетное общество». За товар будет уплачена половина стоимости, и эта огромная сумма будет отмыта через итальянский эквивалент банка «Гусман». Из Джои, находящейся всего в нескольких милях от резиденции государственного прокурора в административном центре провинции Реджо-ди-Калабрия, восемь тюков, разбитые на маленькие упаковки, отправятся на север, в кокаиновую столицу Италии Милан.

Но капитану «Сиди аббаса» до этого не было никакого дела. Он просто обрадовался, когда мимо проплыл мол Джои, а бурное море осталось позади. Еще четыре тонны кокаина попали в Европу.

В своей уютной, но одинокой тюремной камере Хуан Кортес раз за разом прокручивал видеодиск со съемкой собственных похорон, и каждый раз при виде безутешных лиц жены и сына у него наворачивались слезы. Ему хотелось снова увидеться с ними, обнять сына, поцеловать Ирину. Но он понимал, что янки прав: вернуться назад он больше не сможет. Даже если он откажется сотрудничать и передаст семье весточку, для них это будет равносильно смертному приговору или даже чему-то еще хуже.

Когда Кэл Декстер навестил его в следующий раз, сварщик кивнул, выражая свое согласие.

— Но у меня тоже есть свои условия, — сказал он. — Только когда я обниму своего сына, когда поцелую жену, я вспомню корабли. До тех пор — ни одного слова.

Декстер усмехнулся.

— Ничего другого я и не просил, — сказал он, — но теперь нам предстоит работа.

Пришел звукоинженер и сделал запись. Хотя технология эта не была новой, новым не был и Кэл Декстер, как он любил шутить. Он предпочитал старый, маленький, надежный магнитофон, с кассетой таких крошечных размеров, что ее можно было спрятать где угодно. Были сделаны и снимки. Кортеса сфотографировали сидящего лицом к камере и держащего в руках сегодняшний выпуск «Майами геральд», так, чтобы было видно число, и его родимое пятно, ярко-вишневой ящерицей застывшее на правом бедре. Получив необходимые доказательства, Декстер удалился.

Джонатан Сильвер начинал терять терпение. Он требовал от Деверо доклада об успехах, но тот не говорил ничего определенного, чем выводил из себя главу президентской администрации.

В остальном правоохранительные органы продолжали работать как и прежде. Из общественного кошелька были выделены огромные суммы, однако проблема, казалось, только стала еще хуже.

Ловили торговцев наркотиками, перехватывали партии груза, о чем неизменно объявлялось во всеуслышание, с указанием веса и цены — причем розничной цены, а не закупочной стоимости, потому что она была гораздо выше.

Но в странах третьего мира захваченные суда словно по волшебству тайно ускользали от причалов и растворялись в море; экипажи, выпущенные под залог, исчезали; что самое страшное, арестованные партии кокаина бесследно пропадали из полицейских хранилищ, и торговля продолжалась как ни в чем не бывало. Отчаявшимся сотрудникам УБН начинало казаться, что куплены абсолютно все. Вот на что жаловался в первую очередь Сильвер.

Человек, отвечавший на звонки в своем особняке в Александрии, в то время как вся страна готовилась к пасхальным праздникам, оставался холодно любезным, но отказывался идти на уступки.

— Задача была поставлена передо мной в прошлом октябре, — повторял он. — Я говорил, что на подготовку мне нужно девять месяцев. Настанет момент, когда все начнет меняться. Желаю вам хорошо провести праздники.

С этими словами Деверо клал трубку. Сильвер был в ярости. С ним никто так не поступал. Кроме Кобры.

Кэл Декстер вернулся в Колумбию, снова прилетев на военно-воздушную базу Маламбо. На этот раз, при содействии Деверо, он одолжил у ЦРУ реактивный лайнер «Грумман». Не ради удобства, а для того, чтобы обеспечить скорейший путь отступления. Взяв в ближайшем городе машину напрокат, Декстер приехал в Картахену. Поддержки он с собой не захватил. Бывает, что успех обеспечивают исключительно скрытность и быстрота. Если бы ему нужны были грубая физическая сила и огневая мощь, Декстер все равно потерпел бы неудачу.