Читать книгу "Самый крутой - Эдди Бримсон"

— Что там у вас случилось? — рявкнул Микки, отъезжая от бара.

— Эти суки набросились на нас, едва мы переступили порог, — простонал Дэйв, который был повыше. — У нас не было ни малейшего шанса.

— Черт! Эти суки порезали меня! — выдохнул Барри. — Я весь в крови, как свинья.

— Тогда не запачкай мне обивку! — прорычал Микки. — Я не намерен потом объясняться. Сильно порезали? Ты там не взглянешь. Билли?

Билли повернулся и устремил взгляд на Барри. В машине было темно, но когда тот поднял рубашку, он отчетливо разглядел ножевую рану.

— Ничего страшного. Но швы надо бы наложить. Микки кивнул.

— Где ближайшая больница?

— В Лондоне, в Уайтчепел, — ответил Билли. — Хотя не знаю, есть ли там травматологическое отделение.

— Годится, — сказал Микки. — Если нет, они подскажут, куда обратиться.

Он посмотрел в зеркальце на второго типа.

— А как ты, Дэйв?

— Жить буду. Несколько ссадин, но у меня, слава Богу, было с собой перо. Так что кое-кто от меня получил.

Билли покачал головой и, повернувшись, увидел, что Микки смотрит на него, широко улыбаясь.

— Видишь. Я же говорил тебе, что это очень интересно. Надо только подождать.

Забросив Барри в больницу, Микки завез Дэйва, после чего вместе с Билли направился к «Святому Георгию», чтобы выпить долгожданную пинту и забрать «рейндж-ровер».

— Знаешь, старик, — заметил Билли, опускаясь на скамейку. — Я потрясен. Когда мы были моложе, я всегда считал тебя балбесом. Но сегодня ты меня здорово напугал. А уж их-то!

Микки глотнул пива и пожал плечами.

— Тюремная жизнь. Она воспитывает. Ты сидел? Билли покачал головой.

— Не довелось. Впрочем, я не особо стремлюсь туда.

— Разумно, — с легкой улыбкой заметил Микки. — Что бы тебе ни рассказывали, это сущий кошмар. Каждый день приходится сражаться — с тюремщиками, со временем, с другими заключенными. Скажу честно, мне довелось там познакомиться с несколькими хорошими парнями, но и подлецов я там повидал немало.

— Можно подумать, что ты сам ангел, — рассмеялся Билли.

— Нет. Но там я понял одну вещь: для того чтобы выжить, надо делать то, что ты должен. И надо всегда предвидеть последствия. Вот например сегодня — я вошел туда, бряцая оружием, но я знал, что они отступят и не станут вызывать полицию.

— Откуда ты это знал? — поинтересовался Билли. Микки рассмеялся и закурил еще одну самокрутку.

— А ты сам подумай. Большинство людей, которые туда ходят, нелегальные иммигранты, поэтому меньше всего они хотят сталкиваться с законом. Но не менее важно, что там, откуда они приехали, с ними обращались как с последним дерьмом. И так продолжалось в течение многих лет. Они привыкли к рабству, и стоит только на них наехать, как они тут же отступают. Это же быдло.

Билли посмотрел на него и передернул плечами. Ему вдруг стало очень неуютно в присутствии Микки.

— Знаешь, старик, мне пора, — произнес он, бросая взгляд на часы, — Созвонимся в конце недели, о’кей? Обсудим дела.

Во всех окнах его дома, как всегда, горел свет, но Билли впервые не обратил на это внимания. Вместо этого он пытался избавиться от воспоминаний о прошедшем вечере. Так как на самом деле он не получил от него никакого удовольствия. Играть вторую скрипку при ком-то другом было не слишком-то приятно, не говоря уже о том, что он не любил чувствовать себя пешкой. К тому же его встревожило кое-что из сказанного Микки. Или, скорее, не то, что им было сказано, а то, как это было сделано. Одно дело назвать людей быдлом, и совсем другое вложить в это слово столько яда, сколько вкладывал Микки. Билли еще мог бы это понять, если бы это было связано с футболом, и они сидели в пабе, битком набитом ребятами из «Челси» или «Милволла». Они действительно были быдлом. Но там, где они были сегодня, собирались обыкновенные люди, пытающиеся жить тихо и мирно. Ладно, кое-кто из них решил дать сдачи, но разве они заслуживали того, чтобы их так отделали? Тем более из-за каких-то ста пятидесяти фунтов.

Вздохнув, он завел двигатель и свернул на подъездную дорожку к дому. Возможно, Хок был прав относительно всего этого. Одно дело было брать у Микки деньги и совсем другое участвовать в их выбивании.

Ян Миррен честно прожил всю свою жизнь. Положив руку на сердце он мог сказать, что никогда и ни в каком виде не преступал закон, если не считать редких нарушений правил уличного движения.

Однако при этом нельзя было отрицать и того, что деньги он зарабатывал благодаря преступности, так как в течение последних тринадцати лет он занимался предотвращением преступлений. И по большей части ему это нравилось. Хотя в душе он всегда понимал, что с точки зрения настоящей борьбы с преступностью его деятельность играла очень маленькую роль. Он просто пользовался сложной ситуацией и набивал свои карманы за чужой счет. И именно поэтому он всегда подозревал, что рано или поздно преступное сообщество отплатит ему за это и отомстит за многолетнее узаконенное воровство. Однако он и представить себе не мог, что это будет выглядеть таким образом.

Разговор с Дэвидом и его сведения об Эвансе потрясли его до глубины души. Более того, это его напугало. И дело было не в том, что он вспомнил, что тот собой представлял, и понял, какие цели он преследовал. Главное заключалось в его абсолютной самоуверенности и тех загадочных замечаниях, которые он бросал во время их разговора. Тщательно выверенные, чтобы казаться бессмысленными сами по себе, они мгновенно собирались в законченную головоломку, стоило к ним добавить одно существенное сведение, а именно его биографию. Тогда становилось понятно, что именно он несет ответственность за все те проблемы, которые доставили ему и Кэтрин столько неприятностей в последнее время, И еще одно пугало его — то, что Эванс с такой легкостью мог влиять на их жизнь, доводя до паники его жену и повергая его самого в пучину беспомощности.

Осознание всего этого оставляло ему небольшой выбор. Он мог обратиться в полицию и навлечь на себя еще больше неприятностей или отдать Эвансу то, что ему было нужно, и одним движением руки вернуть себе мир и покой.

Это была ситуация клинча. Он устал бояться и больше не мог видеть испуганного выражения лица Кэтрин всякий раз, когда она гасила свет или раздвигала шторы.

По крайней мере, если он правильно поведет себя. Эванс заплатит ему приличную сумму. Тогда он сможет отойти от дел и каждый день играть в гольф.

Мобильник зазвонил как раз в тот момент, когда Билли собирался открыть ключом дверь, и, изрыгнув еще одно беззвучное проклятие, он достал его из кармана и прижал к уху. Сказать, что он был изумлен, услышав голос Яна Миррена, значит не сказать ничего.

С мгновение он слушал его, не веря своим ушам, потом вскинул в воздух кулак и попытался взять себя в руки, чтобы голос его звучал спокойно.