Читать книгу "Служебный роман, или Как я влюбилась в начальника - Юлия Шилова"

До того как Леонид пообещал на мне жениться, внаших отношениях мне было все более-менее понятно. Мне казалось, что Леонидпрочно сидит у меня на крючке и что я смогла для него стать не тольконезаменимым сотрудником, но и незаменимой любовницей. Я вспоминала, как мнебыло достаточно сложно привязать его к себе и перевести этот роман из разрядаодноразовой, ничего не обещающей встречи в довольно продолжительный и дажеперспективный роман.

Самое тяжелое – это было научиться смотретьЛеониду в глаза. Вообще тяжело научиться смотреть в глаза мужчине, а особеннотакому властному, красивому, яркому и богатому, как Леонид. Ведь я должна быланаучиться смотреть на него взглядом женщины, которая пытается растворить в себеданного мужчину. И в этом взгляде были прямолинейность, страсть, желаниеобладать и даже, если хотите, колдовство. Я постоянно подогревала его интереско мне и делала все возможное, чтобы он ни в коем случае не притуплялся.

И вот эти проклятые снимки. Можно, конечно,приехать в Москву, встретиться с Леонидом и все ему рассказать. В конце концов,я никого не убивала и ни с кем не спала. Моя совесть чиста. Лешка прав: нечистасовесть Леонида, потому что он сам отправил меня в постель к другому мужчине.По идее Леонид мой самый близкий человек на свете, и это значит, что он долженрешать мои проблемы, но только вот будет ли он их решать? Мужчины вообще нелюбят проблемных женщин, а обожают дам, у которых нет проблем, или тех, которыепривыкли сами решать свои проблемы без посторонней помощи.

Неизвестно, как воспримет эти фотографииЛеонид. Быть может, в глубине души он все же верил, что дело не дойдет допостели, хотя совершенно непонятно, как может не дойти дело до постели у двухвзрослых людей, если вопрос касается доверия и серьезной информации. Этовозможно только в том случае, если начальник импотент или интересуется толькомужчинами. Возможно, увидев эти снимки, Леонид поменяет обо мне мнение, начнетменя стыдиться, уволит, бросит и обзовет служебной шлюхой. Нет. Леонид ничегоне должен знать. Ничего! Если я хочу сохранить и спасти наши отношения, то онникогда не должен узнать о том, что шеф «Ориона» умер у меня в спальне, и уж темболее ему ни к чему видеть эти отвратительные фотографии.

Я почувствовала, что мне снова ужасно хочетсяплакать. Только вот слез уже больше не осталось: я все их выплакала. Выйдя изметро, я услышала звонок телефона и, сев на ближайшую лавочку, поставила пакетыс подарками рядом с собой. Я надеялась, что это звонит Алексей. Увидев надисплее незнакомый номер, я напряглась и осторожно ответила.

– Вика, это Жанна. Ты что такаяперепуганная? – послышался на том конце провода голос моей новой знакомой.

– Жанна, – облегченно вздохнула я идобавила: – Я не перепуганная. Я просто на поезд иду. Одышка.

– Ты сегодня уезжаешь? Билет уже взяла?

– Сегодня. Билет в кармане, – соврала я,потому что считала, что Жанне необязательно знать, что я уеду в Москву толькозавтра. – Что-то случилось? – словно чувствуя недоброе, спросила я иподумала, что сейчас мне, должно быть, сообщат о смерти шефа.

– Случилось. – Голос Жанны был сильновзволнован и не предвещал ничего хорошего.

– Что?

– Я даже не знаю, как тебе сказать, –замялась Жанна.

– Говори как есть.

– Тебе сейчас и так тяжело. Бабушка синсультом слегла, а тут еще одна ужасная новость.

– Что-то стряслось у тебя? – ходила явокруг да около, заранее зная, что именно хочет мне сообщить Жанна.Удивительно, но мне почему-то было страшно это услышать.

Мне казалось, что если я сейчас это услышу, даеще и от Жанны, то мне станет очень больно и очень страшно.

– Да у меня, слава богу, все в порядке. Простов компании…

– Что в компании?

– Не знаю, как тебе говорить. У тебя и так невсе гладко, но у нас шеф умер, – наконец выпалила Жанна.

– Как умер?

– Ты знаешь, там такое дело запутанное. Завтрас утра милиция придет, со всеми сотрудниками разговаривать будет. Но ты непереживай, ты потом поговоришь. Ты же написала заявление, что тебя пять дней небудет.

– А зачем милиция-то придет? Он не своейсмертью, что ли, умер?

– Не своей.

– Что??

Я судорожно дернулась, и все пакеты сподарками и продуктами повалились с лавочки прямо на землю.

– Что ты сказала??

– Сегодня нам специально ничего не говорили.Тянули время. Экспертизу, наверно, делали. А теперь говорят, его отравили.

– Чем?

– Каким-то сильнодействующим ядом. Мгновеннаясмерть. Сердце сразу остановилось.

– Ужас, – только и смогла сказать я,поднимая с земли пакеты и ставя их на лавку. – А может, его сердце само посебе остановилось? Может, оно больное было?

– Я только что с его женой говорила.Нормальное у него было сердце. Здоровое. Вскрытие показало, что шеф былотравлен.

– А где его нашли?

– Она говорит, в машине, но уже установили, чтоего отравили где-то в другом месте, а затем, уже мертвого, посадили в машину,как будто он в ней умер. Ты представляешь, какой кошмар?

– Действительно кошмар. Кто же его так?

– Не знаю. Следствие покажет. В общем, япозвонила сказать тебе о том, что шефа убили.

– Может, он все-таки сам умер?

– Убили, – стояла на своем Жанна. –Это официальная версия. Уже установлено, что его отравили. Жаль, хороший ведьмужик был. Но он был крупным бизнесменом, а у них жизнь ой какая рискованная.Страшная у них жизнь. Вот так: был человек и нет человека. Даже не верится, чтонашего шефа больше нет.

– Господи, как же жить-то страшно. Так мнеехать в Москву?

– Конечно, поезжай. Ты же заявление написала.В принципе ты сотрудник новый. Ничего ужасного не произойдет, если тебя напохоронах не будет.

– А что теперь с компанией-то будет?

– На этот случай заместитель есть, а тамдальше видно будет. Вика, ты занимайся своей бабушкой и возвращайся. Незабывай, что ты только на пять дней отпросилась.

– Да, конечно. Жанна, ты давай сама тамдержись, и пусть все держатся…

– Его близким ой как тяжело. Жена натранквилизаторах. Ты извини, что я тебе позвонила и это сказала. Я подумала отом, что ты хоть и новый, но все же сотрудник нашей компании, и ты обязана обэтом знать.

– Ты все правильно сделала.

– Будем надеяться, что убийц обязательнонайдут и накажут по всей строгости закона.