Читать книгу "Доллары царя Гороха - Дарья Донцова"

– Ему очень хорошо, – убежденно заявилполковник, – он просто в кайфе. Видите – молчит!

Я не нашлась, что возразить, но тут Маня заявила:

– Да бедняга просто не может завыть. Если тебя в эту бочкупосадить и начать трясти, ты сумеешь слово произнести?

– Меня? – с интересом протянул полковник. – Сюда?

Кеша щелкнул тумблером. Бочка послушно замерла, Снап заоралс такой силой, что у меня заложило уши. Кеша и Дегтярев подняли крышку,стерильно чистый ротвейлер выскочил из «бани» и стремглав понесся в дом.Радуясь, что все отлично завершилось, я тоже пошла в избушку. Маня, продолжаяво весь голос восхвалять «собакомойку», бежала впереди. Аркашка и полковникостались у бочки.

Выпив чаю, я села в гостиной и уставилась в телевизор.Сегодня предстояла редкая радость: канал НТВ решил повторить сериал про миссМарпл. Я очень люблю книги Агаты Кристи и с восторгом смотрела фильмы по еепроизведениям, но наше телевидение почему-то вечером показывает жуткое кино сострельбой, натурально умирающими людьми или ленты, где основное действие, опятьже с пугающей достоверностью, разворачивается в сумасшедшем доме, тюрьме, назоне. Старомодные ленты, где о покойниках говорят, но не демонстрируютпостоянно реки крови и предсмертные судороги, идут либо рано утром, либо послеполуночи. А сегодня, о радость, мисс Марпл решили показать не так поздно.

Схватив упаковку орешков, я влезла с ногами в еле живое отстарости кресло, распахнула окно и вытащила сигареты. Да, мне строжайшезапрещено курить в доме. Но ведь мы не в Ложкине! Между прочим, Иркавыплескивает воду в окно, мотивируя наглые действия просто: тут так можно. Иникто ее не осудил. Следовательно, я имею полное моральное право побаловатьсебя «Голуаз».

Вечер превратился в сплошное удовольствие. Милейшая старушкалихо расследовала преступление, кешью оказались непережаренными, сидеть вкресле с сигаретой во рту было невероятно уютно. Ей-богу, тут курить намногоприятнее, чем в каморке под лестницей.

– Что происходит?! – раздался за спиной гневный голосЗайки.

Я моментально вышвырнула в открытое окно недокуреннуюсигарету и с самым невинным видом повернулась к Ольге.

– Ты о чем? Сижу себе, фильм смотрю, про мисс Марпл. Еслитебе дымом пахнет, то я совершенно ни при чем. Это соседи листья жгут.

Вымолвив последнюю фразу, я тут же пожалела о сказанном. Нуо каком костре из опавших листьев может идти речь в середине июля околополуночи?

Но Зайка не заметила моей оплошности.

– Где Аркашка? – злилась она. – Мог бы женувстретить.

– Посмотри во дворе, они с полковником у «собакомойки»остались, – зевнула я.

– Где? – изумилась Оля.

Я рассказала ей о том, как прошел вечер. Заюшка нахмуриласьи ушла на террасу, потом заглянула опять.

– Пошли со мной к Кисе. Я одна боюсь!

Я лениво выползла из кресла. Мы добрались до сарайчика Кисыи услышали мерный гул и странное уханье.

– Мама! – взвизгнула Зая. – В нашей семье всепсихи!

Я глянула на площадку, где вновь тряслась бочка, да так изастыла с открытым ртом.

Глава 14

Не знаю, рассказывала ли я об этом раньше, но у Дегтяреваесть привычка, на первый взгляд похвальная. Полковник на редкость чистоплотен.Утром он обязательно лезет под душ, вечером тоже. Если заглянете в его ваннуюкомнату в Ложкине, то подумаете, что ею пользуется кокетливая женщина, а неполковник милиции. Одних пен для ванны у него штук десять, не меньше. А ещевсевозможные шампуни, одеколоны, дезодоранты, гели. Узнав от Маши, что для лицаи тела можно использовать скраб, Александр Михайлович сразу же приобрел себеего. Кроме того, я видела у него на тумбочке баночку крема для рук.

Что же плохого в аккуратном мужчине, спросите вы. Дабольшинство женщин чуть не скалкой загоняет супругов в ванную комнату. Однаковсе хорошо в меру, дорогие мои. Наш полковник обливается одеколоном так, чтособаки начинают чихать, а у меня моментально открывается аллергический кашель.Еще Дегтярев никогда не выйдет из дома, не вымывшись до блеска, поэтомупостоянно везде опаздывает. Сколько раз я, злясь до кипения, ждала, пока оннаведет марафет. Хорошо хоть, что мужчины не пользуются декоративнойкосметикой, в противном случае Александр Михайлович просто забыл бы про работу!

Один раз, прождав почти час, я сердито отчитала его.Дегтярев стал оправдываться:

– Понимаешь, я человек крупный, на нервной работе, постоянноимею дело с огромным кругом посторонних людей. Ну посуди сама, ведь неприятновидеть перед собой толстого, потного, вонючего мента, одетого в грязную, мятуюрубашку. И потом, я имею звание полковника, должность обязывает быть на высоте.

Но я помню Дегтярева в те времена, когда на его плечах былипогоны с мелкими звездочками, и он уже тогда намывался по два часа в день.

Теперь вы понимаете, что отсутствие воды в кранах дляАлександра Михайловича глобальная трагедия, он просто не способен лечь вкровать без омовения. Вчера, глядя на поцарапанную, жуткую ванну, полковник синтонацией древнегреческого трагического актера произнес:

– Хорошо, я согласен терпеть лишения. Придется стоять поддушем, лечь в эту грязь сил нет!

Понимаете, в какой ужас он пришел, узнав, что сегодня небудет даже душа? Наверное, в его голове крутилась одна мысль: каким образомпомыться? Но если долго размышлять над проблемой, в конце концов найдешь способс ней справиться. Вот и Дегтяреву пришло на ум нестандартное решение, онзадумал влезть в «собакомойку».

– Что это? – оторопело опросила Зайка.

Я оглядела бочку. Из отверстия в крышке торчала голова Дегтярева.Услыхав голос Ольги, полковник открыл глаза.

– Уходите, я сейчас вылезу.

– И как ощущения? – заинтересовалась я.

– Вода бурлит, – объяснил Дегтярев, – здорово!Вроде гидромассажа. Только тесно, я еле поместился.

– Так устройство не рассчитано на тучных полковников, –ухмыльнулась я, – ну-ка, давай отжим включим.

– Не надо, – пискнул Александр Михайлович, – Кешапошел машину во двор загонять, велел без него ничего не трогать.

Но я быстро повернула рычажок. Бочка затряслась со страшнойсилой.

– Мама! – завопил Александр Михайлович. –Немедленно выключи, у меня мозги с желудком перемешались.

Я попыталась вернуть тумблер в исходное положение, нобезрезультатно, он не желал двигаться. Бочка скакала как безумная. Дегтяревначал краснеть.