Читать книгу "Бенефис мартовской кошки - Дарья Донцова"

Мимо текла толпа, Машки не было. Часы показывали пять, но увхода в «Риволи» стояла лишь крепко сбитая, грудастая бабенка лет тридцати,одетая в темно-зеленый брючный костюм с золотыми пуговицами в виде огромныхкораблей. У дамы было явно плохо со вкусом. Темно-рыжие волосы копной падали наплечи, лоб прикрывала длинная челка. Глаза, рот, брови, щеки – все было яркораскрашено, а огромные очки, красовавшиеся на носу, совершенно не шли кщекастому круглому лицу. На мой взгляд, ей следовало купить иную оправу,тоненькую, почти незаметную.

Тетка сначала переминалась с ноги на ногу непосредственно удверей, потом принялась нервно вышагивать туда-сюда по тротуару. При каждомдвижении ее бюст, размера эдак шестого, не меньше, угрожающе подпрыгивал ислегка съезжал в сторону, наверное, дама из кокетства купила лифчик слишкоммаленького размера, и теперь огромная грудь вываливалась из чашечек.

Через пятнадцать минут я встала, купила в киоске«Союзпечать» телефонную карточку, затем подошла к висящему у входа в «Риволи»таксофону и позвонила Машке на мобильный. Сначала я услышала гудки, потом сбокупослышалась знакомая мелодия. Грудастая тетка порылась в сумке и вытащиласотовый, в трубке раздался голос Маруськи:

– Да.

– Салон «Риволи» беспокоит. Вы обещали приехать зазапонками. В чем дело? Мы ждем уже давно!

– Так я стою у входа, – сердито выкрикнула Маниным голосомразмалеванная бабища, – уже почти полчаса прыгаю! Вы где, а?

– Тут, – еле сдерживая смех, ответила я, – за вашей спиной утаксофона!

Грудастая тетка сунула мобильник в отвратительную,потрескавшуюся лаковую сумищу и повернулась. Потом, потряхивая грудью, онаприблизилась ко мне и свистящим шепотом спросила:

– Муся, это ты?

– Я, детка, впрочем, тебя тоже не узнать. Послушай, где тывзяла такой бюст?

Маруська хихикнула:

– На кухне. Это мешочки с гречкой. Помнишь, мы в колледже наНовый год ставили спектакль?

Я кивнула. Конечно, помню, «Госпожа Метелица». Машкедосталась роль противной старухи-мачехи, и дочка расстроилась. Ей-то хотелосьсыграть умную и трудолюбивую падчерицу, а пришлось изображать злобную бабку. Ноне в Манюниных принципах долго унывать. Через час Машка, полная энтузиазма,принялась придумывать костюм, и вот тогда-то ей и пришла в голову идея сделатьнакладной бюст из пластиковых мешочков, набитых гречневой крупой.

– Лифчик взяла у Ирки, – пояснила Маня, – маловат чуть-чуть,пару шагов сделаешь, а «грудь» набок сваливается, приходится ее все времяпоправлять.

– Откуда у тебя такие толстые щеки?

– Подложила ватные тампоны, надела парик, очки, здорововышло, да? А костюмчик одолжила у Ольги.

– У нее есть подобная вещь? – изумилась я. – Зеленая сжуткими золотыми пуговицами?

– Ага, неужели не помнишь? Ей его Кешка купил, а Зайкасказала, что никогда не будет его носить, они еще жутко поругались в тот день.Висел в шкафу два года, теперь пригодился. Что мы тут сидим? Пошли в кафе.

Мы оглянулись по сторонам и увидели на углу вывеску «Максимапицца».

– У тебя глаза карие, – сказал Маня, когда мы сели застолик, – круто!

– Зачем ты так загримировалась?

– А ты? – парировала Манюня, разглядывая меня.

– За мной охотятся. Небось вся милиция в ружье поднята.

– Так и за мной могли проследить! – довольно сообщилаМаруська. – Я хитрая, словно братец Кролик. Из Ложкино уехала в нормальнойодежде, на заправке, в туалете, переоделась. Прикинь, шофер чуть не умер, когдаменя увидел.

– Какой шофер?

– Ну, мусик, – снисходительно улыбнулась дочь, – самаподумай, как из Ложкино выбраться? Такси заказала.

– Представляю, что теперь будет болтать водитель!

– Ну, – хмыкнула Маня, – обычное дело, я ему все объяснила.

Мне стало интересно.

– Что же ты сказала?

Манюня отхлебнула кофе и сморщилась:

– Ну, блевотина! Никогда не думала, что можно так изгадитьэспрессо. Еще хорошо, чизкейк не заказала, небось он у них из картона! Шоферу япросто объяснила: «Еду к любовнику, боюсь, что на мужа наткнусь, вот и переоделасьна заправке».

Я чуть не подавилась отвратительным пойлом.

– Ты? К любовнику?!!

– А что, – пожала плечами Маня, – никто же не знает, сколькомне лет? Выгляжу-то я старше!

Я посмотрела на ее ножку, одетую в красивую темно-коричневуютуфельку сорокового размера, и внезапно с тоской поняла: мой теленочек вырос.Это лишь в моих глазах она маленькая, наивная, бесхитростная девочка, другиевидят перед собой хорошенькую молоденькую блондинку. Ей-богу, трудно понять,сколько лет Машке, то ли пятнадцать, то ли двадцать…

Примерно полчаса Маня выливала на меня домашние новости.Зайке стало лучше, но она, естественно, в больнице, Кеша сидит около жены,забросив все дела. От Александра Михайловича ни слуху ни духу, и каждый деньзвонит злой Женька.

– Представляешь, – тарахтела Маня, ковыряя ложечкой кофейнуюжижу, – он прямо шипит в трубку: «Ну, где твоя мать?» А позавчера в одиннадцатьвечера неожиданно приехал в Ложкино и пошел во все комнаты заглядывать, небосьдумал, что мы с Иркой врем и ты на самом деле дома.

Мои руки сжались в кулаки: «Ну, Женя, погоди, я никогда непрощаю предателей».

– Близнецы здоровы, собаки с кошками тоже, Ирка с Катеринойцелый день стонут: «Господи, что же это делается!» Еще они рыдают по Хучику.Все решили, что мопс потерялся, но я сразу поняла, что ты его с собойприхватила. А зачем я тебе понадобилась?

– Деньги кончились.

– Молодец, мусечка, – одобрила Маня, – лучше я со своейкарточки сниму, поехали.

В банке Манюня решительным шагом подошла к служащей, взялалисток бумаги, ручку, написала пару цифр и сказала:

– Мне нужны эти суммы, срочно. Верхняя – в валюте, нижняя –в рублях.

Девушка в темно-синем костюме и белой блузке улыбнулась,взяла карточку, ввела код, потом неожиданно спросила:

– Ваше имя?

– Воронцова Мария Константиновна.

– Подождите минуту.