Читать книгу "Немного страха в холодной воде - Оксана Обухова"

Чудо, что живот «артисту» не прострелила! Дед с этой двустволкой на медведя ходил!

…Мушкетеры пристыженно и малость испуганно переглядывались, Иван повел бровью, и Максим выбежал на улицу к машине за сумкой.

Вернулся быстро, положил «пропажу» аккуратно Надежде Прохоровне на колени и вернулся в строй. Теперь вся четверка стояла навытяжку и преданно таращилась на обожаемого наставника, предусмотрительно адресуя толику любви и «обворованной» старушке.

— А на речке из ивняка — вы за мной подглядывали? — не давая поблажек, пробасила Надежда Прохоровна, на что «артист» Мишка так картинно вздернул брови, что бабушка поняла — с формулировкой «подглядывали» она себе польстила.

Хмыкнула — удалось проказнику ее расслабить — и оформила вопрос иначе:

— Вы в кустах сидели?

— Мы, — в два голоса согласились Мишка и Максим. — Шли из поселка обратно, — продолжил уже солировать «историк», — увидели вас на речке, решили прямо тогда сумку на берег подложить, но не успели. Вы так погребли…

— Не успели они, — вспоминая олимпийский истерический заплыв, проворчала бабушка-рекордсменка. — Идите лучше с глаз долой!

— Пока, — с оттяжкой добавил Аркадич.

— Пока ваш Куцый в машине лужу не наделал, — усмехнулась Надежда Прохоровна и повернулась к бывшему директору, показывая парням, что разговор с ними окончен.

Танкистов-мушкетеров дважды просить не потребовалось, прочитав на лице обожаемого наставника, что он их тоже не задерживает, выкатились за дверь и даже сильно не топали — на цыпочках с крыльца спустились.

Павлов сумрачно откинулся на спинку кресла, сложил пальцы в замок и выжидательно поглядел на гостью.

Пожалуй, во взгляде мужчины не было мольбы или просьбы. Пожалуй, он уже понял, что в дом его зашла не тривиальная пенсионерка, которой надо все на пальцах еще раз объяснить, а особа вдумчивая, с зорким взглядом и пытливым разумом. Подобным людям не надо бестолково объяснять, подобные особы сами делают выводы из увиденного и торопить их не стоит.

Надежда Прохоровна молчала минуты две, задумчиво гоняя по лбу морщины. Потом наконец спросила:

— Когда думаешь детский дом за озером открывать?

Павлов повращал большие пальцы внутри ладоней.

— Пока не могу сказать точно. Нам помогает один хороший человек — генерал-лейтенант в отставке, сам бывший детдомовец, суворовец… Если все пройдет как надо, в начале августа надеемся начать внешние работы, зимой провести внутренние… Хотелось бы надеяться, что к следующему учебному году главный корпус будет готов. Если, конечно, Министерство обороны подключится и направит стройбатовцев…

— Бог тебе в помощь, Герман Аркадьевич, — сказала баба Надя и поднялась с дивана. — Пойду я. Матрена небось совсем меня потеряла…

— Спасибо, — одним словом поблагодарил преподаватель, но, уже стоя в сенях, замялся перед дверью. — Надежда Прохоровна, я ведь не могу отправить мальчишек в город… Просто — некуда. Эти чертенята удумали остальные две квартиры на лето тоже сдать, на вторую машину деньги копят… Днем на прополке в совхозе работают, стараются… Они сюда приехали мне помогать! Я им рад и…

— Да ладно тебе, Аркадич, — оборвала его Надежда Прохоровна. — Считай — забыли.

И вот ей-богу! Говоря «забыли», Надежда Прохоровна совсем не думала о «Ворошиловском стрелке» Матрене с незарегистрированным дедовым ружьем! О двустволке она вспомнила, только когда вошла к золовке и застала ту в горнице за столом. Матрена любовно полировала стволы двустволки.

«Наверное, зря ночью пожалела, пугать не стала, — расстроилась Надежда Прохоровна. — Придется вечером потолковать…»

— Оставляй-ка, Мотя, вооружение, — сказала вслух, — и пойдем к Сычам. Те на обед позвали.

— По-городскому? — любознательно прищурилась Пантелеевна. Почему-то обеды под рюмочку завсегда в Парамонове «по-городскому» прозывались.

— А как же — все чин чином. И Карпычу звони, пусть тоже присоединяется.

Пока Пантелеевна убирала двустволку и ветошь, Надежда Прохоровна подключила разрядившийся мобильник к розетке и позвонила Алешке, собираясь обрадовать старшего лейтенанта — не волнуйтесь, мол, жива, здорова, телефон нашелся…

Но никто, оказывается, и не собирался волноваться. «Безлошадный» профессор Савельев уговорил автовладельца Бубенцова поехать на дачу к знакомому доценту, где все выходные близкие Надежды Прохоровны купались и ловили рыбу, загорали и шашлыки жарили. Отрывались, одним словом.

Надежда Прохоровна порадовалась за друзей и никакими заданиями Алешку нагружать не стала, спросила только как бы невзначай:

— Твой Дулин вроде в отпуск собирался?

— Угу, — ответил новоявленный оперативник. — В Анталию с семьей уехал, просил звонить только в крайнем случае. У вас к нему какое-то дело?

— Нет, так спросила…

Баба Надя попрощалась с Алексеем, подумала секунд пятнадцать и решила — случай у нее, может быть, и крайний, но разговор-то долгий. Вдруг разорится майор на роуминге? И если уж палить из пушек по воробьям, то лучше всего пригодится муровский Суворин.

Надежда Прохоровна набрала номер Сергея Михайловича, прослушала вежливое сообщение о том, что телефон абонента находится вне зоны досягаемости, и решила — увидит подполковник оставшийся без ответа вызов заслуженной старушки Губкиной — сам отзовется.

А не отзовется — Бог ему судья. Сама как-нибудь с местными властями управится, не впервой. Паспорт теперь на месте, Матрена с Карпычем под боком, никто заместо Розы Романовой в кутузку не упрячет…

Часть третья Зачем отставной козе барабанщик?!

На стене между фотографиями мерно тикали ходики. В мирное тиканье часового механизма вплеталось тихое посапывание Матрены — несколько рюмочек забористой сычовской наливки наложились на бессонную ночь, сморило Мотю после «городского» обеда. Она не неугомонный фермер Сыч, что после плотного перекуса помчался с Дениской какой-то забор править. Не деятельный почтовик Суворов, что скушал на скорую руку немного бульона с бараниной и унесся в поселок по делам. Матрена — женщина немолодая, к ночным переполохам не привычная.

Надежда Прохоровна подремать не улеглась. За обедом она попросила Карпыча зайти с оказией в поселковое фотоателье и распечатать там все шестнадцать снимков места происшествия и два размытых кадра с удирающим кроличьим вором.

Сейчас все восемнадцать фотографий лежали перед бабой Надей на большом столе в главной Матрениной комнате. Лежали и ничего нового не сообщали.

Надежда Прохоровна тасовала их и так и эдак, два нечеткие снимка категорически выбивались из общей картины! Никак не могла понять уже довольно опытная сыщица-любительница Губкина: зачем Глафира Терентьевна Иванова потащилась ночью к чужим кроликам и есть ли в этом связь с убийством Мухина?!