Читать книгу "Приглашение на танец - Мэнди Коллинз"

Стремясь узнать больше о древней культуре Египта, Сесили пыталась докопаться до сути различных предостережений, вырезанных на стенах гробниц. Эти надписи бывали самыми разными, от пугающих до нелепых. Одно, показавшееся ей особенно забавным, гласило, что всякого, кто посмеет потревожить вечный покой фараона, ждет плевок в лицо. Поэтому Сесили было ясно — человек, распространявший слух, что открытая в последней экспедиции ее отца гробница представляет опасность, не имел понятия о том, с какой целью высекался текст, содержащий угрозы. Проклятия предназначались для того, чтобы отпугнуть потенциальных грабителей гробниц, вероятнее всего, необразованных и суеверных представителей той же цивилизации. Вряд ли фараонам, считавшим себя богами, могло прийти в голову, что сотни лет спустя их гробницу потревожат люди, которые относятся к их верованиям в лучшем случае скептически.

Сесили села за аккуратный письменный стол, достала дневник и начала записывать свои соображения о том, что произошло за последние несколько дней. Это занятие ее всегда успокаивало, а когда она видела изложенные на бумаге чувства, которые в обществе ей часто приходилось подавлять, это действовало как своего рода очищение. Она так увлеклась, что не сразу услышала, когда кто-то отрывисто постучал в дверь.

В дверном проеме, словно в раме, окаймляющей ее яркую красоту, появилась леди Майкл Херстон. Она вошла в комнату.

— Я видела, ты вернулась, — сказала она каким-то странным, неуверенным тоном.

Сесили спросила себя, что же могло поколебать обычно невозмутимый нрав ее мачехи. Сесили была до сих пор благодарна Вайолет за то, что она помогла ей преобразиться внешне, но их отношения с мачехой все же не были столь непринужденные, как у ее кузин с их родными матерями. Хотя Вайолет уже почти двадцать лет назад появилась в жизни Сесили, эта красавица все еще не вполне понимала, как обращаться с образованной падчерицей.

— Да, — спокойно сказала Сесили, поднимаясь навстречу леди Вайолет.

Ей подумалось, что ситуация выглядит немного забавно: она сидит за письменным столом, а Вайолет входит к ней с какой-то просьбой, и это напоминает сцену наоборот, когда ребенок входит в кабинет к отцу, ожидая нагоняя.

— Вскоре после того как Уинтерсон привез меня домой, я снова поехала к леди Энтуистл. У вас тогда были гости, и я не хотела вам мешать.

По-видимому, это умиротворило Вайолет, но как только они сели у камина, мачеха с тревогой начала:

— Сесили, я обратила внимание, что ты стала проводить чрезмерно много времени в обществе герцога Уинтерсона.

Слова мачехи привели Сесили в замешательство.

— Да, это правда, но, уверяю вас, все было совершенно благопристойно. Герцог весьма озабочен судьбой брата. Я предложила представить его светлость тем участникам экспедиции, с которыми знакома.

Вайолет кивнула, но вид у нее был по-прежнему взволнованный.

— Я об этом знаю и пытаюсь заверить… всех, что ты просто помогаешь герцогу, но поскольку ты сменила прическу и стала элегантно одеваться, пошли слухи, что ты пытаешься его завлечь. В конце концов, он красивый мужчина, и не было бы ничего удивительного, если бы какая-то девушка выделила его среди других джентльменов и стала оказывать особое внимание. С тех пор как Уинтерсон унаследовал герцогство, он уже не раз бывал объектом таких интриг.

Сесили рассмеялась:

— Уверяю вас, я вовсе не строю планы стать его женой. — Да, она действительно собиралась выйти замуж, но не за Уинтерсона. — Возможно, я изменила свое отношение к браку. Болезнь папы и опасения, что мне, возможно, придется до конца моих дней материально зависеть от кузена Руфуса, заставили меня взглянуть на замужество по-другому. Но это не значит, что я выбрала в качестве будущего жениха герцога Уинтерсона. Бог мой, он для этого совершенно не подходит!

Сесили не стала добавлять, что не походит он потому, что лорд Херстон может оказаться виновником исчезновения брата его светлости.

Вайолет заметно расслабилась.

— Что ж, я рада это слышать. Пойми, некоторые светские сплетни о тебе, которые передавались шепотом сегодня днем на моем приеме, меня немало встревожили. Герцогиня Бьюли рассказывала всем подряд, что видела, как ты и герцог Уинтерсон гуляли в ее парке и выглядели при этом как апрель с маем. А еще что ты отвергла общество милого молодого человека, Джорджа Винсона, и предпочла прогулки с герцогом Уинтерсоном только из-за его титула.

— По первому обвинению мне нечего сказать, поскольку я не понимаю смысла этого эпитета, но второе решительно опровергаю. Да, я приняла приглашение герцога поехать кататься в его экипаже, но по одной-единственной причине: чтобы спастись от болтовни мистера Винсона. Он довольно славный, но разговаривать с ним скучно. И хотя герцог Уинтерсон гораздо лучший собеседник, мы с ним не делали ничего предосудительного.

— В таком случае тебе будет нетрудно выполнить мою просьбу. Я прошу тебя не видеться с ним так часто, как в последние дни. Это важно для твоей репутации.

Сесили нахмурилась:

— Это невозможно. Я согласилась помогать герцогу. Как я могу выполнить свое обещание, если не буду с ним видеться?

— Сесили, тебе нужно заботиться о своем добром имени. — Было видно, что Вайолет самой не нравится укорять Сесили, но по решительному выражению лица мачехи было ясно, что она не намерена уклоняться от исполнения своего долга. — Поскольку твой отец сейчас не в состоянии за тобой присматривать…

— Вайолет, я уже взрослая, мне двадцать пять лет! Я вовсе не нуждаюсь, чтобы за мной кто-то, как вы выразились, присматривал. Я вполне способна и сама понять, что подобает леди, а что — нет. Если отец сейчас не может контролировать каждый мой шаг, как делал обычно, это не причина, чтобы вы занимались этим вместо него.

— Я не… — Вайолет поджала губы. Это ее не красило, но когда она бывала взволнованна и возбуждена, то становилась обычно менее обворожительной, чем всегда. — Дорогая моя, я просто беспокоюсь о твоем благополучии. Я знаю, ты невысоко ставишь свет и его правила, но если хочешь составить хорошую партию, то должна позволить мне хотя бы немного тебя направлять. Легко говорить, что ты не вынашиваешь планы стать следующей герцогиней Уинтерсон, но светские бездельники видят это по-другому. «Желтая пресса» уже писала о вас обоих. А сегодня сестра меня предупредила, что, по слухам, твое имя упоминается наряду с именем Уинтерсона в этой ужасной книге записей пари в «Уайтсе». Дорогая, — голос Вайолет смягчился, — не думай, пожалуйста, что, если ты не придаешь значения сплетням, они не оказывают влияния на твою жизнь. Оказывают. Я знаю, что говорю, мне самой довелось стать предметом досужих домыслов, и если могу как-то избавить тебя от подобных неприятностей, это сделаю.

Сесили было известно о разговорах, которые ходили вокруг ее мачехи и только что овдовевшего лорда Херстона. Даже теперь, много лет спустя, в свете находились желающие при первой же возможности с удовольствием пересказать эту клевету любому, кто не слышал ее в те времена, когда она прозвучала впервые. В свой первый выход в свет Сесили тоже поведали историю о том, как Вайолет развернула целую кампанию, чтобы завоевать сердце убитого горем лорда Херстона. Она до сих пор помнила, какой злобой горели глаза леди Бедфорд, когда та рассказывала растерявшейся дебютантке о наветах, ходивших в свете до того, как сэр Майкл и Вайолет поженились. Сесили было больно слышать от мачехи, что ей следует поучиться у нее по части поисков мужа, ведь Вайолет считалась признанной красавицей, а она, Сесили, — неуклюжим долговязым Синим Чулком, и к тому же была недоверчивой, как дикая птица.