Читать книгу "Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис"

У него были брови умного человека под растрепанными волосами, которые спадали на серьезные, темнокарие глаза. С тех пор как я видел его во время прошлых сатурналий, когда он бросался орехами в своих младших братьев, парень, должно быть, вырос на три пальца. Его тело вытянулось так быстро, что оставило мозг позади. Ноги, уши и те части тела, о которых он вдруг так застеснялся говорить, были как у мужчины на полфута выше меня. Пока они у него росли, Ларий был убежден, что выглядит смешно; сказать по правде, так и было. И он мог обрести красивое телосложение — но мог и не обрести. Мой двоюродный дед Скаро всю жизнь был похож на перекошенную на один бок амфору с непропорциональными ручками.

Учитывая его угрюмый ответ, я решил, что разговор между мужчиной и мальчиком сегодня не выйдет. Мы отправились дальше, но еще через десять шагов он драматично вздохнул и выдал:

— Давайте с этим покончим; я обещаю вам помогать!

— О, спасибо! — он застал меня врасплох. В отчаянии глядя по сторонам, я формально спросил его: — Что о тебе думает твой учитель в школе?

— Ничего особенного.

— Это хороший знак! — я слышал, как он нерешительно повернул голову. — Так что же так огорчает твою маму?

— Она вам не говорила?

— Твоя мать уже приготовилась вылить поток слов, но у меня не было трех лишних дней. Расскажи сам.

Должно быть, полминуты мы шли молча.

— Она застала меня за чтением стихов! — признался он.

— Бог мой! — рассмеялся я. — Что же это было — неприличные стихи Катулла? Мужчины с большими носами, мстительные проститутки на форуме, грязные любовники, чавкающие интимные части тела друг друга? Поверь мне, тебе доставит гораздо больше удовольствия и будет намного питательнее приличный обед из козьего сыра и булочек… Ларий переминался с ноги на ногу. — Твоя мама, возможно, права, — добрее прошептал я. — Галла знает лишь одного человека, который пописывает элегии в блокноте — это ее эксцентричный брат Марк; у него всегда неприятности, нет денег, и обычно он таскает за собой какуюнибудь полураздетую танцовщицу… Она права, Ларий: забудь о поэзии. Так же постыдно, но гораздо прибыльнее продавать зеленый любовный напиток или стать архитектором!

— Или быть осведомителем? — поинтересовался Ларий.

— Нет; профессия осведомителя редко приносит деньги!

На заливе запрыгали новые слабые огоньки, когда ночные рыбаки зажгли лампы, чтобы приманить свой улов. Пока мы шли, гораздо ближе незаметно появился одинокий корабль; должно быть, он приплыл со стороны Суррента, под прикрытием сумерек держался у берега под горами, но сейчас гордо выплыл в центр залива. Мы только что заметили судно. Оно было намного меньше «Цирцеи», совершенно другой корабль по сравнению с огромным торговым судном Пертинакса. Это была игрушка, которую каждый богатый человек, владеющий виллой в Байях, держал у плавучей пристани — подобно другому прогулочному судну, появившемуся в данный момент в моей жизни, на борт которого так ловко сбежал заговорщик Крисп.

Мы с Ларием оба замедлили шаг. Скользя в тишине, корабль представлял собой прелестную, слегка меланхоличную картину. Мы зачарованно наблюдали, как это слабое видение плыло через залив — несомненно, какойнибудь толстый молодой адвокат, который гордился своими предками из сената, вез домой дюжину первоклассных девиц с низкими моральными устоями с пляжной вечеринки на берегу Позитано; его дорогой корабль грациозно скользил, оставляя серебристый след, к одному из домов на побережье…

Мой племянник воскликнул, с возбуждением, которое он почти не мог сдерживать:

— Интересно, это «Исида Африканская»?

— А что такое, — спокойно спросил я, — «Исида Африканская»?

И все еще переполненный чувствами от зрелища, Ларий проговорил:

— Она принадлежит тому человеку, Ауфидию Криспу. Это название яхты, которую вы ищете…

XXVII

Мы снова ускорили шаг, наши глаза все еще следили за кораблем, но становилось все темнее, и мы потеряли его в заливе.

— Очень умно! — усмехнулся я. — Я полагаю, что этим я обязан твоему испачканному дегтем зануде на пристани? — Ларий проигнорировал мой вопрос. Я старался сдержать гнев. — Ларий, нам следовало дать ему динарий, чтобы он не предупредил владельца о том, что мы спрашивали. — Мы шли дальше. Я предпринял попытку восстановить мир. — Я извиняюсь. Скажи, что я злая неблагодарная свинья.

— Вы свинья… Просто у него такой возраст; он из этого вырастет! — злобно заявил Ларий океану.

Я засмеялся, взъерошив ему волосы.

— Быть личным осведомителем, — признался я через двадцать шагов, — это менее роскошно, чем ты думаешь, — это не только драки и доступные женщины, а в основном плохие обеды и стаптывание ног! — Свежий воздух и физические упражнения были полезны мальчику, но у меня было мрачное настроение.

— Что мы будем делать, когда найдем ее, дядя Марк? — неожиданно спросил он. Я понятия не имею, почему между нами снова установились дружеские отношения.

— «Исиду Африканскую»? Мне придется определиться со своей тактикой, когда у меня будет возможность спокойно подумать. Но этот Крисп кажется коварным типом…

— Что в нем коварного?

— Большие планы. — Я выполнил свое домашнее задание перед тем, как уехать из Рима. — Знаменитый Луций Ауфидий Крисп — сенатор из Лация. Он владеет имениями в Фрегеллах, Фундах, Норбе, Формиях, Таррацине — плодородной землей в известных районах, — а также огромной виллой на минеральном источнике в Синуэссе, где он может сидеть на солнце и считать свои деньги. В процессе государственной службы Крисп получил работу во всех неблагополучных провинциях. Ты учился в школе: где находится Норик?

— Нужно подняться в Альпы и повернуть направо?

— Вполне может быть. В любом случае, когда умер Нерон, и Рим выставили на аукцион, никто и не слышал о Норике и Криспе. Несмотря на это, Крисп видит императорский пурпур в своем гороскопе. Что будет действительно коварно, так это если он убедит Фрегеллы, Фунды, Норбу, Формии и Таррацину тоже его увидеть.

— Местный парень, который хорошо себя ведет?

— Точно! Так что он опасен, Ларий. Твоя мама никогда меня не простит, если разрешу тебе впутаться в это дело.

Досада заставила его замолчать, но он был слишком любопытным, чтобы долго дуться.

— Дядя Марк, вы всегда называли политику игрой дураков…

— Так и есть! Но мне надоело помогать раздражительным женщинам разводиться со слабовольными продавцами из канцелярских магазинов, а работать на продавцов — и того хуже; они всегда хотели заплатить мне низкокачественным папирусом, на котором даже ругательства не нацарапать. Потом мне предложили тяжелую нудную работу на Палатине. По крайней мере, если император чтит свои обязательства, тут должна быть выгода.

— Значит, изза денег? — Ларий казался озадаченным.