Читать книгу "Вкус желания - Беверли Кендалл"

— Следующего раза не будет, — проворчала она.

Его улыбка стала шире.

— Ладно, поехали, — сказал он, заставляя своего жеребца двинуться вперед.

То, что последовало дальше, несомненно должно было стать кульминацией ее пребывания в Стоунридж-Холле. Лорд Армстронг повез ее в самое красивое и живописное место, какое ей только доводилось видеть.

В отличие от их обычных перепалок сегодня они ухитрились вести себя вежливо и робко и осторожно вступили в неизведанную область взаимной симпатии и сердечности. Будучи хорошим знатоком этих мест, виконт показывал ей разные культуры, произрастающие на сданных в аренду землях. Они миновали луга, проехали долинной и обогнули пруд, кишмя кишащий рыбой.

Два часа верховой прогулки прошли как двадцать минут. По возвращении у конюшен их поджидал грум.

Памятуя о неудачном начале прогулки, Амелия поспешила спрыгнуть прежде, чем лорд Армстронг успел предложить ей руку. Может, она нуждалась в помощи, чтобы сесть в седло, но спешиться могла сама. Печальная улыбка на его лице подтверждала то, что он понял ее поспешность.

— Я их возьму, милорд, — сказал молодой человек, принимая поводья и держа их в загорелых руках.

Потом он повел лошадей к конюшне, где они принялись пить из большого корыта.

— Пойдемте. Думаю, вы хотите привести себя в порядок и поесть до того, как приступите к своим обязанностям.

Амелия могла только вообразить, какое ужасное зрелище представляла. Несмотря на прохладную погоду, она раскраснелась и пряди влажных волос, выбившихся из прически, прилипли ко лбу. Сейчас она думала только об одном — как станет долго мокнуть в теплой ванне.

Он, конечно, выглядел не так скверно. Его золотые локоны растрепались, и его лицо сделалось просто неотразимым. Легкая испарина, покрывавшая его лоб и щеки, только придавала ему необычное сияние и золотистый оттенок, характерный для облика греческих богов. Право же, это было несправедливо: он выглядел так хорошо после нескольких часов верховой езды, а она чувствовала себя грязной и не более привлекательной, чем коровница.

По возвращении виконт повел ее к тенистому вязу, который, как он утверждал, был посажен им в детстве.

— Позвольте показать вам, где я вырезал свои инициалы.

Их сапоги хрустели, ступая по сухим листьям, усыпавшим землю вокруг толстого узловатого ствола. Амелия пыталась не обращать внимания на жар, распространявшийся по руке от того места, где он легонько сжимал ее запястье.

Он не выпустил ее руки и когда палец его уткнулся в ствол, где были отчетливо видны инициалы «ТФА», вырезанные на коре.

Амелия машинально спросила:

— Что означает буква «Ф»?

И тотчас же пожалела, что вовремя не прикусила язык и проявила к нему какой-то интерес.

— Филипп, — ответил он. — Это семейное имя.

Амелия знала от отца, что отец виконта умер, когда тот только что достиг зрелости, и с тех пор, еще будучи совсем юным, он получил титул и связанную с этим ответственность. Это было одной из причин, почему ее отец так восхищался им. Ничего особенного, таких много, напомнила она себе, стараясь подавить поднимавшуюся в ней волну язвительности.

— Мы оба потеряли родителей юными, — продолжал он, не позволяя ей опустить глаза.

Амелия с трудом сглотнула и только кивнула, стараясь незаметно высвободить руку. Ей было гораздо легче, когда они или игнорировали друг друга, или обменивались колкостями. Когда он был с ней мил, она теряла дар речи и ощущала напряжение от его близости. Вот и сейчас он был слишком близко к ней, чтобы она могла сохранять спокойствие.

И в этот момент Амелия осознала: в нем было нечто гораздо более опасное, чем его пороки. А именно: добрые стороны его натуры.

Высвободив руку решительным движением, Амелия отступила из-под ветвей вяза и остановилась, видя, как виконт плавным движением достает из-за голенища маленький перочинный нож.

— Давайте-ка вырежьте на коре свои инициалы.

Он протянул ей нож металлической ручкой вперед.

— С какой стати мне это делать? — спросила она, не сводя с лезвия пристального взгляда.

На его загорелом лице сверкнули белые зубы, и ее желудок сделал скачок вниз, как это случалось всякий раз, когда он целовал ее.

— Неужели вы никогда ничего не делаете просто забавы ради? Разве не приятно знать, что здесь останется нечто, что сохранит на себе отпечаток вашей личности до конца своей жизни?

Его глаза потемнели и обрели цвет лесной зелени, а взгляд теперь был устремлен на ее рот, и этот взгляд посылал жаркие волны крови по всему ее телу.

— Не особенно, — ответила она, и голос ее прозвучал так, будто она запыхалась.

— Тогда вместо вас это сделаю я.

Он убрал от ее руки протянутый было нож и очень тщательно вырезая буквы АРБ под своими. Покончив с этим, снова спрятал нож за голенище.

— Откуда вы…

— От вашего отца. Он много и подробно рассказывал о вас.

Внезапно ее омыла волна безотчетной боли, настолько сильной, что на мгновение она лишилась сил. И в этот самый момент Амелия с полной ясностью вспомнила то, что с самого ее прибытия в Стоунридж-Холл ускользало из ее сознания. Вспомнила не только причины, но и силу ее неприязни к Томасу Армстронгу, так что их утреннее перемирие оказалось разорванным в клочья, превращенным в пыль.

Ее второе имя было Роуз, то же, что и у ее матери. Отец не имел права делиться столь личными сведениями с виконтом. С кем угодно, но только не с ним.

Она почерпнула силы в своей ярости:

— Да, да, «много и подробно», хотя он не помнит, когда у меня день рождения, и не знает ничего, что важно для меня, а теперь еще хочет поднести меня в качестве невесты на тарелке человеку, которого я скорее огрела бы дубинкой, чем стала бы его женой. Я чрезвычайно признательна ему за то, что он помнит мое полное имя.

Глаза виконта округлились, будто ему нанесли неожиданный удар из засады. С его лица медленно, исчезли малейшие следы дружелюбия, и оно превратилось в маску из камня.

— Жениться на вас?

Любую другую женщину могла бы оскорбить та неприязнь, которая прозвучала в этих словах.

— Не знаю, какой полоумный осел вложил в вас такую мысль, но я не принял бы вас, даже если бы вас поднесли мне не только на тарелке, но и на блюде. Спешу вывести вас из этого заблуждения.

— Каждый, у кого есть хотя бы половина мозгов, поймет суть действий моего отца. Он видит в вас сына, которого у него никогда не было, и, поскольку не может утверждать, что вы его сын по крови, готов пройти огонь и воду, чтобы добиться этого родства через брак. И если вы этого не видите, то я уже сейчас могу вам сказать, кто здесь полоумный осел.

На его виске запульсировала вена. Руки, повисшие вдоль боков, сжались в кулаки.