Читать книгу "Краткий экскурс не в свое дело - Валентина Андреева"

– Шантаж?

– Скорее всего, да. Ему есть, что скрывать. Надо же! Это с его-то принципами!

– Дай слово, что мы не будем вмешиваться в эту неразбериху. Вспомни, с какими предосторожностями вел себя летчик. Сейчас мне уже не до веселья от его выкрутасов. Он – умный человек. Доставим Вику – и скорее домой. Сменим номера мобильных телефонов, уговорим мужиков пожить на даче. Через месячишко, глядишь, все и образуется. Твоя совесть должна быть чиста. Тебя Суворов просил переправить дочь в Касимов, ты переправила. Больше ведь он ни о чем не просил? А если ему дорога память о тебе… Господи, что я несу! Память, это так, к слову. Хотела сказать, если ты ему хоть немного дорога, он будет доволен тем, что ты не полезла в это дело. Особо подчеркиваю: не в свое дело! А я-то как буду довольна! А все остальные… Немедленно скажи, что я права.

– Ты права! – Мне и в самом деле так казалось. – И раз мы решили, так сказать, не лезть не в свое дело, давай еще немного порассуждаем. – Я старалась не смотреть на Наташку. – Просто так, как сторонние наблюдатели. Без всяких последствий в виде активной деятельности с целью установления истины. – Примолкнув, ждала реакции подруги.

– Валяй рассуждай… – немного подумав, благосклонно разрешила Наташка. Подозреваю, из чистого любопытства.

– Убийство второй жены Майи и коллеги Суворова, Михаила, организованы таким образом, что Володька становится главным подозреваемым. Весомая, хоть и косвенная улика – письма Майи, обнаруженные у Михаила. Естественно, не делового характера. Цель – упечь Вовку за решетку на длительный срок. В лучшем случае – заставить на время самоустраниться. Получается, он нужен убийцам живым?

– Ты забываешь, что Михаил ехал в машине вместо Суворова. Случайная смерть. Охотились за Суворовым, зная, что он всегда сам сидит за рулем.

– Я сначала тоже так думала. А теперь уверена – звонок из налоговой инспекции был специально подстроен. И о нем никто, кроме Суворова, не знал. Представь себе такую ситуацию: звонит доброжелатель и сообщает, что к нему на фирму едет комиссия из налоговой с целью внезапной проверки. Естественно, недоумевающий Вовка остался на месте, а вместо себя отправил на совещание Михаила. Тот, как и Суворов, всегда сам садился за руль.

– Но ведь это можно проверить? Я имею в виду звонки. Приедем и узнаем, кто из нас прав… Это же нельзя считать активной деятельностью с целью установления истины?

Возражать Наташке я не стала…

Дальнейший разговор на эту тему пришлось прекратить – подошла Светлана и с размаху плюхнулась на лавочку:

– Уф, устала! – Она сняла тапочки и вытянула ноги, абсолютно лишенные загара.

– Слушай, кокша бледноногая, тебе не надоело мотаться на этой посудине с весны до ледостава? Торчишь здесь на камбузе, как каторжная. Даже не загорела. Сидела бы в своем Павлове и в ус не дула. – Наташка с недоумением оглядывала Светлану.

– Не во что дуть, усов нет, – серьезно ответила та. – Баржа хоть и старенькая, но наша собственная. А что мне дома делать? Сын вырос, женился. В Рязани живет. А дома сидеть не могу. Полжизни одна просидела, пока Санька плавал.

– Какой Санька? Александр Юрьевич, что ли?

– Он самый. И потом люди специально деньги платят, чтобы посмотреть то же, что и мы. Только мы за эту красоту, – она широко развела руки в сторону, – как раз их получаем.

Наталья вознамерилась поспорить, и, чтобы подавить в зародыше возможный конфликт, я моментально вклинилась с вопросом:

– Павлово названо так в честь императора Павла?

– Нет. В старину был такой перевозчик по фамилии Павлов. Перевозил пассажиров с одного берега на другой. Последние сто с лишним лет до отмены крепостного права наша земля была вотчиной графов Шереметевых. Городок небольшой, чисто провинциальный. Пьяниц хватает. Но зато почти в каждом доме на окне увидите комнатные лимоны. Никогда не слышали название «Павловские комнатные лимоны»? – Мы честно признались, что не слышали. – Да вы что?! Первые саженцы лет сто назад из Персии привезли. Не знаю, как сейчас, а раньше туристы все время на рынок бегали, чтобы купить выращенные нашими бабульками лимончики. Грамм по восемьсот каждый. – Светлана засмеялась, увидев наши недоверчиво вытянутые физиономии. – Нет, вам надо обязательно побывать в Павлово. Еще и не то увидите. Ну хоть про наши металлические шедевры знаете? Особенно ножи, замки… – Я робко промямлила, что изделия металлообрабатывающей промышленности нас как-то не очень интересуют. – Хорошо, – снисходительно продолжила Светлана, – поставим вопрос по-другому: про тульского умельца Левшу слышали?

– А як же! – вновь обретя чувство собственного достоинства, заявила Наташка. – Он блоху подковал.

– Прежде чем подковать, ее следовало заарканить и привязать. Попробуйте удержать это прыгучую заразу на месте!

– На фига ж это нам нужно? – Наташка обратилась за поддержкой ко мне, и я с готовностью подтвердила, что дожили до своих лет спокойно без блох и еще проживем.

– Да кто бы возражал?! Это я к тому сказала, что Левша сначала ошейник на блоху надел и замочком к цепочке пристегнул. Чтобы не рыпалась. Можете себе представить размеры ошейника и замочка? – Мы ошарашенно молчали. – То-то! – удовлетворенно заявила кокша. – И замочек, и ошейник, и цепочку сделали у нас в Павлово. Мало того, замочек был еще и музыкальным. Наши мастера много чем могли удивить. А уж замкам, величиной с горошину, счету не было. Причем все аккуратно отшлифованные и действующие. Был такой мастер Колотилов, так он по сорок штук замков весом чуть больше четырех граммов делал. А его ученик – один из братьев Хворовых, Михаил, – по тридцать штук замочков на золотник делал. То есть на четыре грамма триста миллиграммов. Ну как?

– Да-а-а-а… – протянула я, и этим все было сказано.

Но Наташке моя немногословность не понравилась, и она тоже решила высказаться:

– Да-а-а-а…

– А миниатюрные ножички?! А металлические столовые приборы?! А хирургические инструменты?! Я имею в виду нормальных размеров. А…

– Наверное, мастера-миниатюрщики были весьма зажиточными, – спросила я, нечаянно перебив Светлану.

– Зажиточными! – возмутилась она. – Михаил Хворов в нищете умер. У нас умельцев-кузнецов огромное количество было. Почти в каждом доме кузня имелась. А рынок сбыта ограничен. Скупкой купцы занимались. Так торг с ночи начинался. И каждый купец норовил объегорить мастерового. Был один такой – рассчитывался сотенной купюрой. Якобы мелких денег не имелось. Ну ремесленник и носился по всему городу в мыле, надеясь разменять денежку. Да кто ж ему такую разменяет? С ней же и возвращался. А купец штраф удерживал. По копейке с рубля. А еще был купец – Петр Щеткин. Фамилия известная, его дом с башенкой так и стоит до сих пор. Впрочем, дома многих купцов сохранились. Башенку Щеткин для дочери Галины построил. Она очень любила в ней время проводить. Замуж вышла за жуткого ловеласа, гулял напропалую. Из-за этого с ним и развелась. Щеткин был человеком денежно-уважаемым и добился, чтобы церковь на его бывшего зятька епитимью наложила – семь лет не жениться. Так зятек по-своему мстил. Зная, что бывшая жена любит сидеть в своей башне, подговорил пожарных, подкрепив уговоры материально, и они каждый день, проезжая мимо дома Щеткина, орали во все горло: «Ах, калина, ах, малина, не живет Семен с Галиной!..» Ну вот, этот обожающий свою дочь купец умел так задавить кустаря морально, что тот свой товар отдавал ему за бесценок. А купец Портянкин вообще зверем был. Рассчитываясь за товар, мог бросить деньги в кучу мусора. А что кустарю оставалось делать? Рылся в ней, выгребая заработанное… Были среди купцов и чудаки. Один такой бросался из одной крайности в другую: то монастыри строил, то собрался казино открыть. Церковники не разрешили. Так он театр открыл. С актерами водкой расплачивался. Уважаемое купечество до белого каления довел, купцы сплотились и стали его выживать. Для начала воду от его дома отрезали. Он не стал дожидаться более крутых мер и уехал в Новгород. Там тоже народ повеселил – решил вызолотить забор и крышу своего дома. Тут опять церковники возмутились: крышу и забор в один ряд с церковными куполами поставил! Пришлось бедняге от этого проекта отказаться. Но на том купец не успокоился. Как он завещал – все-таки вызолотили ограду на его могиле. Кстати, среди купечества у нас было много заморских гостей. Знаете, что это за звание?