Читать книгу "Тайна императорской канцелярии - Александр Косарев"

В каком же таинственном месте могли лежать золотые монеты «малой кассы»? Если взглянуть на карту СССР или, на худой конец, открыть атлас автомобильных дорог, то легко заметить, что Ригу и Смоленск связывает прямая как стрела трасса, которую уже в советское время проложили вдоль старинного почтового тракта. Следовательно, если бы обе части поисковой экспедиции (как, весьма вероятно, и было изначально задумано хитрецом Семашко) и дальше двигались навстречу друг другу, то они бы непременно встретились. Причем вовсе не у Могилева или Орши (как думали Яковлев с Бенкендорфом), а где-то западнее Полоцка, лежащего как раз между Витебском и западной (прусской) границей Российской империи.

Отсюда следовал вполне логичный вывод: именно в этом районе и нужно искать ту извилистую речушку, тот убогий ручеек, который некогда трижды пересекал своим течением почтовый тракт, изображенный на первоначальном плане. А мне прежде всего предстояло определиться с тем регионом, где сокровища были сокрыты. Все остальные поисковые процедуры были делом техники, которая достигла в данном мероприятии невиданных масштабов.

Глава десятая

СМЕНА РАЙОНА ПОИСКОВ

Все вроде бы шло хорошо и правильно, но оставался еще один немаловажный вопрос: зачем гренадер потащил своего напарника Ивицкого именно в Дорогобуж? Почему он не мог из Слуцка двинуться прямо на север? Ответ я нашел не скоро, но нашел. Мое внимание привлек один исторический факт, который был подробно описан в моем бесценном приобретении – в книге «В поисках сокровищ Бонапарта». Выяснилось, что именно у Дорогобужа от основной французской армии откололся корпус под командованием пасынка Наполеона – Евгения Богарне. Й направлялся тот корпус на северо-запад – к Витебску, далее к Полоцку и, возможно, к Риге.

Иными словами, гренадер, скорее всего, просто не знал, как добраться от Слуцка до Западной Двины. И в этом ему вряд ли мог помочь Ивицкий, которого ему хотелось как можно дольше держать в неведении. Но хитрый француз твердо был уверен в том, что именно от Дорогобужа идет та самая дорога, которая приведет поисковую экспедицию в нужный район. Иначе зачем бы сам император послал по ней своего приемного сына?! Поэтому гренадер и сделал столь протяженный крюк, одновременно запутывая сопровождающего, а также избавляя себя от блуждания по совершенно незнакомым дорогам.

Расправив карту Полоцкого района поверх гостиничного покрывала, я вооружился раскладной трехкратной лупой и принялся сантиметр за сантиметром исследовать трассу, идущую вдоль реки, которая уходила от Полоцка в западном направлении. Ведь именно по ней наступали и отступали войска маршала Удино, и, вполне вероятно, вблизи нее они могли закопать бочонки с золотом. Предварительный анализ выявил всего две речки, которые в какой-то степени походили на ту, что была изображена на карте гренадера. Одна из них находилась примерно в шести километрах на запад от современной границы города. Другая же протекала чуть дальше по дороге, километрах в четырех от первой.

Историческая часть доказательств, подтверждающих возможность заложения клада, была почерпнута мной из блокнота, в который я предусмотрительно выписал наиболее интересные факты, обнаруженные в Национальной библиотеке. Вот что помимо всего прочего в нем было написано:

«При вступлении Наполеона, как известно, разделенные корпуса 1-й Западной армии, дабы не быть подавлены полумиллионным полчищем неприятеля, отступили к Дриссе, а потом к Смоленску, на соединение со 2-й Западной армией… Граф Петр Христианович Витгенштейн командовал 1-м корпусом на правом фланге 1-й армии…»

«Наполеон для удара по Санкт-Петербургу назначил маршалов Удино и Макдональда. Удино с отдельным гренадерским корпусом, носившим название "Адский легион", был отправлен по Псковской дороге, а второй, с корпусом прусаков, – по Курляндской. Удино… сказал Императору… "Ваше Величество, мне очень совестно, что я прежде Вас буду в Петербурге, нежели Вы в Москве…"»

«Удино переправился через Двину у Диены, а Макдональда у Якобштадта. Первый шел на Себеж, а второй – на Люцин… Витгенштейн с 25 000 солдат пошел к Клястицам, где в трехдневной битве 18 (30) -20 (1 авг.) июля разбил более 45 000 отборных французских войск, остаток которых отступил… Французы потеряли за эти дни 10 000 убитыми и 3000 пленными. Наши потеряли 1500 убитыми и 2250 были ранены… Граф Витгенштейн получил… орден Св. Георгия и 12 000 рублей ежегодного пенсиона».

«…Витгенштейн вновь напал на Удино у местечка Коханово. 30 (11 авг.) июля в 8-й час сражения Удино был отброшен к Полоцку, где французы получили подкрепление из 2-х Баварских дивизий генералов Деруа и Вреде под командой генерала Гувийона Сен-Сира».

«5 (17) августа Витгенштейн атаковал вновь. После 14-часовой битвы французы отошли в город, очистив весь занимаемый ими берег реки Полоты и мызу Спас… 6 августа французы контратаковали. Баварцы потеряли более 5000 человек. Французы – более того. Витгенштейн потерял 4000 человек и отошел к (селению) Белое, а потом к Сивешинской станции на Дриссе, что в 28 верстах от Полоцка. Штаб его был в Соколицах, авангард в Белом…»

Почерпнутые из журнала и неоднократно перечитанные строки в очередной раз укрепили меня в мысли, что семь искомых бочонков были спрятаны именно в начале августа 1812 года. Причем, скорее всего, закапывали клад гренадеры Николя Удино из уже упомянутого выше «Адского легиона». К тому же перечисленные в публикации населенные пункты располагались только к северу и северо-западу от Полоцка, и, следовательно, отступающие под натиском наших войск французские обозы неизбежно были вынуждены – для ускорения передвижения – выбираться на тракт Рига – Полоцк.

Историческая обстановка тех дней, надо полагать, складывалась следующим образом. В результате решительного наступления наших войск 1 августа 1812 года маршал Удино поспешно отступил за реку Дрисса и сжег мост у деревни Сивошино. Русские артиллерийские батареи, установленные на берегу реки, заставили отступить французов к деревне Белое, где те остановились на ночлег. Затем части корпуса Удино отступили еще дальше, к деревне Гамзелево, а потом и вовсе к городским фортификационным укреплениям, выстроенным ими вокруг Полоцка. В том сражении, которое растянулось на три дня (с 30 июля по 1 августа), суммарные потери только убитыми достигли с обеих сторон более 15 000 человек! По одной этой цифре можно сделать вывод об ожесточенности и кровопролитности боев, почему-то почти не отображенных в общеизвестной военной историографии. Неудивительно, что именно на дороге, ведущей из Белого в Полоцк, и могла быть спешным образом спрятана касса либо одной из дивизий, либо всего французского корпуса. Для этого акта во время столь бескомпромиссной битвы и могли сложиться самые критические условия, заставившие попавших в окружение французов срочно зарыть транспортируемые ценности, даже не доезжая до города.

После вынужденного захоронения клада французские войска (возможно, подошедшие к данному месту со стороны селения Белое по дороге «B.D.») отошли к Полоцку (предположительно по дороге «B.C.») на хорошо укрепленные городские рубежи и закрепились на них. Ввиду столь их прочного положения и несомненной готовности к самому жесткому отпору, Витгенштейн (объективно имевший значительно более слабую группировку) длительное время не решался бросать свои войска на приступ города. Французам же лезть вперед тоже не было никакого резона. Они (в ожидании скорой победы своего императора над Россией) спокойно отсиживались в Полоцке до тех пор, пока в результате ночной атаки, начавшейся 7 (19) октября наши войска не ворвались в пределы города и не очистили его от неприятеля.