Читать книгу "Человек по имени Как-его-там - Пер Валё"

— Я, конечно, пришел сюда не для того, чтобы обсуждать, как воспитывать детей или обставлять комнату.

— Да-да, — покорно сказал Цакриссон.

— Меня интересует только одно. Когда ты наконец-то явился на место пожара на Шёльдгатан, то перед тем как начать спасать всех тех людей, ты что-то начал бормотать насчет того, что пожарные уже должны были бы приехать. Что ты хотел этим сказать, черт возьми?

— Ну, я… я хотел… когда я сказал… это не я…

— Перестань мямлить. Отвечай быстро.

— Я увидел пожар, когда был на Розенлундсгатан и сразу побежал к ближайшему телефону-автомату. В центральной диспетчерской мне ответили, что они уже приняли вызов и пожарная машина уже находится там.

— Ну и что же, была она там?

— Нет, но…

Цакриссон замолчал.

— Что, но?

— Но человек из центральной диспетчерской мне действительно так ответил. Мы послали пожарную машину, сказал он. Она уже там.

— Как же такое могло произойти? Эта чертова машина что же, исчезла по дороге туда?

— Нет, я не знаю, — сконфуженно сказал Цакриссон.

— Ты побежал обратно, так?

— Да, когда вы… когда вы…

— Что тебе ответили в центральной диспетчерской на этот раз?

— Я не знаю. На этот раз я побежал к телефону срочного вызова.

— Однако в первый раз ты звонил из телефона-автомата?

— Да, я был ближе к нему. Я побежал к нему, позвонил, и в центральной диспетчерской мне сказали…

— …что пожарная машина уже там. Да, да, я об этом уже слышал. А что тебе сказали в центральной диспетчерской во второй раз?

— Я… я не помню.

— Не помнишь?

— Наверное, я был очень возбужден, — неубедительно сказал Цакриссон.

— Полицию на пожары тоже вызывают, так ведь?

— Конечно… Думаю, что да… Я хотел сказать…

— Куда же в таком случае подевался полицейский автомобиль, который тоже должен был приехать?

Мужчина в майке и форменных брюках виновато понурил голову.

— Не знаю, — угрюмо ответил он.

Гюнвальд Ларссон посмотрел на него в упор и повысил голос:

— Как ты мог быть настолько тупым, что никому об этом не сказал?

— Что? А о чем я должен был сказать?

— О том, что пожарные уже выехали, когда ты им позвонил! И что пожарная машина исчезла! Кто, например, вызвал пожарных в первый раз? Тебя об этом расспрашивали, ведь так? И ты знал, что я болен, так? Я прав?

— Да, но я не понимаю…

— О Боже, я это вижу. Ты не помнишь, что сказали тебе в центральной диспетчерской во второй раз. Но сам-то ты помнишь, что сказал?

— Пожар, здесь пожар… или что-то вроде этого. Я… я был слишком возбужден. А потом я побежал.

— Пожар, здесь пожар? И ты не упомянул, где именно пожар?

— Да, конечно, я это сказал. Я почти прокричал: «Пожар на Шельдгатан!» Да, а потом приехали пожарные.

— И они тебе не сказали, что пожарная машина уже там? Я имею в виду, когда ты звонил.

— Нет.

Цакриссон задумался на несколько секунд.

— Так значит, ее там не было? — с глупым видом спросил он.

— А в первый раз? Когда ты звонил из телефона-автомата. Ты кричал им то же самое? Пожар на Шёльдгатан?

— Нет, когда я звонил из телефона-автомата, я еще не был так сильно возбужден и назвал им правильный адрес.

— Правильный адрес?

— Да, Рингвеген, 37.

— Но ведь дом находится на Шёльдгатан.

— Да, но правильный адрес: Рингвеген, 37. Очевидно, так легче для почтальона.

— Легче?

Гюнвальд Ларссон нахмурился.

— Ты в этом уверен?

— Да. Когда я начинал службу в округе Мария, мне пришлось выучить наизусть все улицы и адреса во Втором участке.

— Значит, ты сказал «Рингвеген, 37», когда звонил из автомата, и «Шёльдгатан», когда вторично звонил по спецтелефону?

— Думаю, что да. Всем известно, что Рингвеген, 37 находится на Шёльдгатан.

— Мне это не известно.

— Я имею в виду, всем, кто знает Второй участок.

Гюнвальд Ларссон, казалось, стал в тупик. Наконец он сказал:

— Что-то здесь не так.

— Не так?

Гюнвальд Ларссон подошел к столу и посмотрел на открытый журнал. Цакриссон подкрался сзади и попытался убрать его, но Ларссон прижал журнал своей могучей волосатой рукой и сказал:

— Неправильно. Их было шестьдесят восемь.

— Что?

— Этот доктор из Англии. Доктор Ракстон. Он разрезал свою жену и служанку на шестьдесят восемь частей. И они не были голые. До свидания.

Гюнвальд Ларссон покинул эту необычную бойлерную и поехал домой.. Вставив ключ в дверной замок своей квартиры в Булморе, он тут же совершенно забыл о своих служебных делах и снова начал думать о них, когда сидел у себя в кабинете, другими словами, на следующее утро.

У него было такое ощущение, что это какая-то мистика. Он никак не мог собраться с мыслями и в конце концов решил обсудить это дело с Рённом.

— Какая-то чертовщина, — сказал он. — Я ничего не понимаю.

— Что именно?

— Ну, как могла исчезнуть пожарная машина.

— Да, это, пожалуй, самое странное происшествие в моей жизни, сколько я себя помню, — сказал Рённ.

— Ага, так ты, значит, тоже об этом думал?

— Да, конечно. Я все время об этом думаю с тех пор, как мой малыш сказал, что она потерялась. Понимаешь, ведь он не выходил на улицу, потому что у него была простуда и он должен был сидеть дома. Она бесследно исчезла где-то в квартире.

— Ты что, действительно настолько глуп, что думаешь, будто я стою здесь и разговариваю с тобой об игрушке, которую вы потеряли?

— А о чем же в таком случае ты со мной разговариваешь?

Гюнвальд Ларссон объяснил, о чем он говорит. Рённ почесал нос и спросил:

— Ты уже связался с пожарными?

— Да, я только что им звонил. Человек, с которым я разговаривал, по-моему, придурок.

— А может быть, он решил, что это ты придурок?

— Ха! — сказал Гюнвальд Ларссон. Выходя из комнаты, он сильно хлопнул дверью.

На следующее утро, и среду, двадцать седьмого, состоялось обсуждение результатов розыска и было установлено, что никаких результатов, собственно, нет. Олафсон числился исчезнувшим так же, как и неделю назад, когда было разослано объявление о его розыске. О нем было достаточно много известно, например, что он наркоман и рецидивист, но об этом знали и раньше. Розыск велся по всей стране, а также через Интерпол, без особого преувеличения можно было сказать, что по всему миру. Фотографии, отпечатки пальцев и описания были разосланы в тысячах экземпляров. Уже получили ряд бес полезных сведений, однако их было не так уж и много, поскольку ее величество общественность все еще не проинформировали посредством прессы, радио или телевидения. Поиски в преступном мире дали немного. Вся проделанная огромная работа оказалась бесполезной. Никто не видел Олафсона с конца января или начала февраля. По слухам, он уехал за границу. Однако и за границей его никто не видел.