Читать книгу "Собачье дело - Виктор Баженов"

— Здравствуйте, профессор. Рад видеть вас в добром здравии, майор, — поприветствовал их Валентин и сразу обратился к майору. — Константин Валерьевич, расскажите вкратце моему начальству то, о чем вы сообщили мне по телефону.

Тот, увидев генеральские погоны, поспешил вытянуться по стойке «смирно» перед Стасом и в сжатой форме доложил о предшествующих событиях.

— Ясно, — кивнул генерал. — А теперь я хочу послушать профессора.

— Да рассказывать-то особо нечего, — растерянно развел руками Анатолий Федорович. — Нет, я могу, конечно, повторить все свои вчерашние действия, но не уверен, что вам это что-то даст в общем понимании картины произошедшего.

— Ну это уже мы будем решать, — успокоил его Стас. — Рассказывайте.

— Да-да, конечно, — кивнул профессор. — Ну раз так, извольте пройти за мной.

Анатолий Федорович развернулся и энергично двинулся по коридору в обратном направлении. За ним гурьбой шли сотрудники конторы и майор Васнецов.

— Вот здесь я и начал работу с Никишиным, — сказал профессор, распахивая дверь кабинета в конце коридора.

— Это который маньяк? — потребовал уточнения Стас, окидывая взглядом кабинет.

Обстановка здесь была спартанская. Стол, два стула и диван.

— Пока не будут готовы данные анализа на ДНК, ничего определенного не могу сказать, — честно признался профессор. — Он, конечно, подходит по всем уже известным нам параметрам на маньяка, и даже психологический портрет преступника совпал. Коммивояжер со свободным графиком работы. Живет под жесточайшей опекой мамочки, которая в нем души не чает. Она для него царь и бог, однако…

— Психологический портрет — это потом, — оборвал увлекшегося профессора Стас. — Кроме вас и пациента во время сеанса здесь кто-нибудь был?

— Да. Саша и Федя. Это наши дежурные санитары. Пациент изначально был нестабилен, на грани срыва, когда я начал с ним работать, и присутствие их при нашей беседе было необходимо.

— Во сколько вы начали с ним работать? — спросил Валентин.

— Его привезли сюда уже поздно, в десятом часу ночи. Где-то в одиннадцатом часу подъехал я и сразу порекомендовал Константину Валерьевичу идти домой.

Майор кивнул, подтверждая.

— Около полутора часов я работал, а потом… прямо как в мистических триллерах, — усмехнулся профессор. — Ровно в полночь Никишин впал в истерику и рванул на выход, вопя, что они опять за ним пришли. Ну Саша с Федей его скрутили, укол, как положено, сделали, но укол почему-то не подействовал, — с наивным удивлением и какой-то детской обидой сообщил фээсбэшникам профессор. — Пришлось упаковывать его в смирительную рубашку. Я спросил у ребят, есть ли сейчас свободная камера для буйных? Они ответили, что сейчас ни у кого из пациентов обострений нет и все пять камер свободны. Короче, они повели пациента устраиваться на ночь в камеру, а я собрал все бумаги и пошел на выход. Решил полученные данные дома проанализировать. Было где-то десять минут первого, когда я вышел из кабинета. — Профессор продемонстрировал присутствующим, как он выходит из комнаты. — Вышел и вижу, как тетя Клава — у нас все ее так называют, это наша дежурная сестра, — так вот, вижу, как она оседает на пол, пытаясь удержаться за подоконник.

Все проследили за его взглядом. На полу около окна действительно лежала пожилая женщина лет шестидесяти. Судя по мерно вздымающейся груди, она сейчас просто мирно спала.

— И что потом? — спросил Стас.

— А потом на меня словно вихрь налетел. Что-то на голову накинули, чьи-то ручки в меня вцепились и куда-то поволокли.

— Ручки? — переспросил Валентин.

— Да, ручки, — сконфуженно кивнул профессор. — Хотите верьте, хотите нет, но у меня в тот момент возникло ощущение, что это были ручки совсем еще маленьких детишек, не старше десяти лет, что конечно же нонсенс! Малыши этого возраста такой силой не могут обладать.

— Спорное утверждение, — пробормотал Валентин, переглянувшись со Стасом. — И куда они вас отволокли?

— Я пришел в себя в боксе.

— Боксе?

— Ну так мы меж собой называем камеры для буйных.

— Рассказывайте дальше, — кивнул Некрон.

— А дальше нечего рассказывать. Сдернул я с себя наволочку. Это ее мне на голову нацепили, попытался выбраться, но дверь оказалась запертой снаружи. Так и просидел в камере до утра.

— Покажите мне эту камеру, — потребовал Стас.

— Извольте. — Профессор возобновил движение, свернул в какой-то коридор и скоро привел их к боксам, отгороженным от внешнего мира стальными дверями. Одна из них с цифрой 1 стояла нараспашку.

— Вот сюда меня и заперли.

— Да, там я его только что и нашел, — подтвердил майор. — Ключи от камеры вон у того бугая в кармане взял, — кивнул он на одного из двух дюжих санитаров, мирно спящих на полу.

— Это Федя, — пояснил профессор.

— Остальные камеры проверяли? — поинтересовался Некрон.

— Еще нет. Я, как только профессора нашел, сразу связался с Валентином Сергеевичем. Выяснилось, что он уже здесь. Тогда я с профессором двинулся вам навстречу. Решил обойтись без самодеятельности. Если не понимаешь, что вокруг творится, лучше на рожон не лезть.

— Это вы правильно поступили, — пробормотал Стас.

— Я вот думаю, как так получилось, что все, кто находился этой ночью в больнице, лежат вповалку, — задумчиво сказал Валентин, — а вы, профессор, буквально пышете здоровьем.

— Вы знаете, юноша, — оживился Анатолий Федорович, — сам над этим голову ломаю. Такое ощущение, что в меня прорву энергетиков кто-то влил. Вы знаете, меня до этой ночи постоянно мучили боли в желудке, язва, знаете ли, не унимается, и сердчишко последние два года пошаливало. Все как рукой сняло! Чувствую себя абсолютно здоровым!

Валентин со Стасом опять переглянулись.

— Здешняя атмосфера пошла вам на пользу, — кивнул генерал. — Есть предложение посмотреть, как она подействовала на маньяка. Где ключи?

— Вот, — вынул из кармана майор связку ключей.

— Позвольте я, — быстро сунулся вперед профессор. — Я знаю, какой ключ от какой камеры.

Выхватив связку из рук опешившего майора, он метнулся к боксам и шустро начал открывать их один за другим. Энергия била из него ключом. Второй, третий и четвертый боксы оказались пустыми, а вот пятый… Даже видавший виды судмедэксперт невольно отпрянул от открывшейся перед ним картины. Мягкая желтая обивка камеры была разодрана в клочки и обильно окроплена кровью. Разодрано было все — и стены, и пол, и потолок. На внутренней стороне стальной двери виднелись глубокие царапины чьих-то когтей. И — кости, множество чисто обглоданных костей, разбросанных по всей камере. Судя по валяющемуся в углу черепу, это были человеческие кости. Профессор поднял лежащую прямо возле двери наполовину разгрызенную кость со следами множества укусов.