Читать книгу "Оптимистический финал - Кара Уилсон"

Мег увидела, как легкомыслие исчезло с лица Саймона, он стало угрюмым. Она медленно проговорила:

— Хорошо. Я сама вижу, что там что-то неладно.

— Отлично, Мег. Но помните, что я буду поблизости. Сейчас дайте мне пятнадцать минут, чтобы заскочить к Клайву, затем позвоните Гансу. Скажите, что раз он был всегда так добр к вашей бедной сестре, мисс Берт, то вы думаете, что он беспокоится о том, как она доехала.

— А она доехала?

— Да.

— А зачем вы идете к Клайву?

— Не задавайте вопросов. Я встречу вас у дома Ганса через полчаса. Скажите ему, что вы не можете сегодня долго позировать, потому что я зайду за вами.

— Вы хотели, чтобы я только посмотрела, как он будет выглядеть? Или делать?

— Да.

Сердце Мег бешено колотилось, когда она набирала номер Ганса. Ей пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем заговорить с ним. По телефону в его голосе еще отчетливее слышался иностранный акцент.

— С кем я говорю?

— Это мистер Кромер? — спросила Мег высоким голосом.

— Да.

— О, мистер Кромер, — начала она словоохотливо. — Я так рада услышать ваш голос. Я хотела сказать, что Элани приехала вчера. Спасибо вам.

— Элани?

— Моя сестра, мисс Берт. Вы были так добры, что посадили ее в поезд. Спасибо за ваше терпение и понимание. Она такой сложный человек.

— В самом деле? — Голос Ганса был почти не слышен.

— Вы долго терпели ее. Она говорит, что вы были очень добры.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Кто вы? — неожиданно закричал Ганс.

Мег подпрыгнула и отстранила трубку от уха.

— Я же сказала вам. Я сестра мисс Берт. Я звоню вам сообщить, что она благополучно добралась…

— Добралась… — прошептал Ганс.

Затем раздались гудки: он повесил трубку.

Мег трясло. Цель звонка была достигнута, но она чувствовала не ликование, а ужас. Девушка готова была делать, что угодно, только бы не проходить мимо дома Ганса. Но Саймон сказал, что это очень важно.

Мег выпрямилась, пробралась через многочисленные предметы, наполнявшие магазин, и закрыла за собой дверь.

Когда она позвонила в дверь Ганса, он открыл не сразу. Мег казалось, что она слышит его голос внутри. Затем отчетливо раздался телефонный звонок, и через минуту дверь открылась.

— А, Мег! Я так и думал. Вам не кажется, сегодня очень жарко? — Ганс вытирал пот. Он избегал встречаться с Мег взглядом и так суетился вокруг нее, что ей не удалось увидеть выражение его лица. — Хорошо, что вы пришли. Я собирался уезжать. Мне нужен еще один сеанс с вами. Лучше бы несколько, но у меня очень важные дела.

— Плохие новости? — участливо спросила Мег.

— Да. Близкий друг в Амстердаме. У меня нет семьи, это заставляет меня все больше ценить друзей.

«Но не Дженни, — подумала Мег. — Ей он позволил уехать».

— Что вы будете делать с кошкой?

— С кошкой? — тупо посмотрел он на нее.

Мег поняла, что Ганс почти не слышит, что она говорит. В ней проснулся страх. Почему его так расстроил телефонный звонок? Он был почти в панике.

— Кто-нибудь возьмет ее.

— А мисс Берт не захотела взять ее с собой? Или не могла?

Манекен, прижимающий к себе кошку! Мег хотелось истерично расхохотаться. Она заметила, что Ганс бросил на нее долгий испытующий взгляд, наполненный неким тайным смыслом, и попыталась говорить весело.

— Я не могу сегодня долго позировать. Через полчаса за мной зайдет Саймон.

— Полчаса? Что я могу сделать за такое время?

— Я пришла только из признательности к вам. Я не обязана вам позировать. К тому же сегодня неудачный день.

Мег в ужасе стала подниматься по ступенькам, чтобы пройти мимо комнаты мисс Берт в мастерскую. Что-то вынуждало ее делать это. Она должна была пройти все до конца, не расслабляясь. Саймону было бы стыдно за нее. Ей казалось, что она стоит на пороге разгадки многих странных событий.

— Но я прошу вас сделать день удачным. У нас мало времени. Я хочу, чтобы ваш портрет получился. Здесь спешить нельзя. Позвольте мне сделать то, что я могу.

Мег медленно поднималась по лестнице, стараясь говорить вежливо и непринужденно.

— Вы очень огорчились из-за друга. Вы уверены, что можете работать?

— Я могу работать всегда, — свирепо ответил Ганс. — Работа для меня все. Друзья и все остальное после. — Он попытался улыбнуться. — Теперь вы понимаете, почему Дженни оставила меня. Я — чудовище.

Улыбающееся лицо опровергало его слова, но они были правдой. За его осторожной улыбкой скрывалось выражение опасного и немного помешанного человека. Луиза пыталась предупредить ее об этом. Чудовище, скрывающееся в нем…

Клайв сам открыл дверь Саймону.

— Привет! Чем могу служить?

— У тебя есть время поговорить? Мне кажется, я напал на след одной картины.

— Подлинник?

— Надеюсь.

— Входи. Боюсь, не могу с тобой долго разговаривать. Жду звонков из Лондона.

Саймон прошел за ним в кабинет и удобно уселся, вытянув длинные ноги.

— Кстати, к какому времени относилась последняя картина?

— Конец восемнадцатого века.

— О, нет, я уверен, семнадцатый.

Клайв улыбнулся.

— Я не спорю с тобой, но я уверен, что восемнадцатый. К тому же картина невероятно плохая и абсолютно ничего не стоит. А рама прекрасная. Если тебе попадется что-нибудь более раннее, меня бы это очень заинтересовало.

Саймон отметил, что Клайв настаивает на более поздней дате. Конечно, он врал. Он знал, чем обладал, лучше Саймона. Но у того тоже было достаточно знаний. Не считая доказательств, которые можно было дать с помощью рентгена, он знал, что полотно относится к семнадцатому веку.

Но Клайв по какой-то причине отрицал это, хотя более ранняя дата могла только добавить ценности картине.

— Где же новая? — спросил Клайв.

— В Хадстон Холле. Не очень ценная, но я выбрал ее. Распродажа на следующей неделе.

Саймон замолчал, когда зазвонил телефон.

— Интересно, — заметил Клайв, снимая трубку. — Извини, Саймон. Это звонок из Лондона. Алло! Да, это Клайв Уилтон. Это ты? Не узнал тебя сразу. Что случилось?

Саймон закурил трубку. Он, казалось, не заметил, как Клайв отошел от него, повернувшись спиной и прижав трубку к уху.

— Это невозможно! Это твои фантазии!

Реакция на то, что он слышал в трубке, была абсолютно непосредственной. Но он взял себя в руки, вспомнив, что не один в комнате. Голос стал спокойным и тихим. Саймон не мог не оценить его самообладания.