Читать книгу "Пепельная земля - Александр Конторович"

– Нет, – отвечает мне та же женщина, – он останется с нами. Мы уже перевязали его, и все будет хорошо.

– Как хотите, – пожимаю плечами. – Но вы в любой момент можете меня позвать, если вам что-то будет нужно.

Неслышно ступая босыми ногами по полу, мимо нас проходит еще один боевик. И я замечаю, как буквально загорелись глаза на лице одной из женщин. Она провожает прошедшего взглядом. Или я совсем баран... или...

– Ну что? – спрашивает меня Олег, продолжая гонять во рту незажженную сигарету.

– Сначала не хотели меня пускать в дом...

– Да и хрен бы с ними! Оно тебе надо было?

– ... но когда я сказал, кто руководит операцией, боевик молча отошел в сторону.

– Хм! Надо же... уважают!

– Похоже. Так вот, нечисто тут что-то. Деда мне не показали, сказали, что все с ним в порядке. Женщин видел, их четверо. Сидят во второй комнате.

– Точно четверо?

– Да.

– А при досмотре было трое. Это я совершенно уверенно тебе сказать могу. Сам их всех видел. Ну-ка, опиши их мне.

По возможности максимально точно стараюсь описать приметы каждой. Зрительная память у меня всегда была хорошая, так что смею надеяться, что сумел это сделать достаточно подробно.

Слон, присев на корточки, что-то чертит на земле. Потом поднимает голову.

– Все?

– Да.

– А вот та, что с тобой говорила... ты волосы ее видел?

– Они все в платках были... стоп! Прядку видел! Из-под платка выбилась. Седая совсем. Странно, а на вид ей лет тридцать, может быть, больше, но ненамного.

– Голос хриплый?

– Да. Как будто ворона каркнула.

– Это «Белая Айша». Жуткая баба, она смертниц подготавливает. А хрипит оттого, что в свое время химией надышалась. Была у них тогда мысль химическое оружие сварганить. Вот и соорудили... на свою голову. Только двое их и уцелело, а она себе голосовые связки пожгла. Оттого и хрипит.

– Слушай, там еще вот чего... – рассказываю ему о замеченном мною взгляде одной из заложниц.

Олег сплевывает на землю сигарету.

– Это такие же заложницы, как я папа римский! Наверняка в доме будущие смертницы сидят. И какие-то близкие отношения у этой девчонки с прошедшим боевиком есть. Оттого она так на него и смотрит.

– И что теперь?

– Да ничего! С точки зрения командования – это заложники. Пока они не стали по нас стрелять, разумеется. Так что, друг мой ситный, ничего-то для нас с тобою не меняется.

– И что делать будем?

– Журналистов требуют, говоришь?

– Ну да. Только где их тут взять?

– Значит, планируют на глазах у них какую-то пакость учинить...

– А может быть, просто прикрыться ими хотят?

– Ну... – чешет в затылке капитан, – и так тоже быть может. В любом раскладе их сюда никто не пошлет. Мало ли что? А руководству потом отвечать. Бывали уже случаи... Но, так или иначе, час у нас есть. Грузовик я им организую, на эту тему не парься.

– Боевики его проверят!

– На здоровье! Тут, знаешь ли, тоже не вчерашние школьники собрались. Самое хреновое, что они действительно могли дом заминировать, ума хватит... Черт его знает, сколько там, в подземелье этом, они могли взрывчатки затихарить? А рядом другие дома стоят. Людей-то мы выведем, да все равно... Ладно... Ты как, еще раз к ним пойдешь?

– Будет надо – пойду.

– Будет. Командования тут нет, дежурный ныне ты, так что мешать мне никто не станет. Вот, ежели больше проваландаемся, так тут набегут... мама не горюй! Все эти гаврики там, в доме, Айшу прикрывают. Она для них сейчас ценность представляет, ее и будут уводить в первую очередь. Значит, задача номер раз – стерву эту завалить!

– И каким образом? Заметь, я ничего против этого не имею, но вдруг выйдет, что там, в натуре, кто-то чисто гражданский окажется? Как тогда разруливать все будем?

Слон замолкает и какое-то время не произносит ни слова. Потом, похлопав себя по карманам, вытаскивает телефон. Набирает номер.

– Алло? Киса, это ты? Ага... большой и ушастый, кто ж еще? Вы как там, сильно загружены? Да, есть и аккурат по вашему профилю.

Он поднимается и отходит в сторону. Разговора я не слышу, но по мимике капитана ясно, что он кого-то горячо убеждает. Проговорив там минут пять, кивает и убирает телефон. Вернувшись назад, снова присаживается рядом на корточки.

– В общем так... есть у нас с тобой один вариант... Грузовик скоро подгонят, я уже распорядился. Кто-то должен будет доставить его к дому. Скорее всего – ты!

– Почему? Я ведь не водитель, а машина не самая маленькая. Еще снесу тут чего-нибудь.

– Плевать! Нам в этом селе не жить! Раз население здешнее бандитов привечает, то и заборы сами будут чинить! Короче! Через сорок минут отгоняешь им грузовик. Пусть его хоть обнюхают. Ничего не найдут и успокоятся. А еще через час проводишь к ним и журналистов...

Я стою на улице и наблюдаю за тем, как бородатый немолодой боевик внимательно обшаривает автомобиль.

– А канистры запасной нет...

– Бак же полный! Ты, дядя, часом, не в Китай ехать собрался? Надолго тебе той канистры хватит?

– Не твое дело! Порядок такой! Должна канистра быть.

– Черт с тобою! Принесу!

Бородач удовлетворенно крякает.

– Тогда уж и масла не забудь! Сальник коленвала подтекает потихоньку, мало ли...

– Принесу все, – и я потопал назад к своим.

Через некоторое время приношу тяжелую канистру с бензином и жестяную банку – с маслом.

– Вот, – ставлю их на землю, – доливай чего и куда тебе надобно.

– Это уж после. – Боевик закидывает банку с маслом внутрь кунга, а бензиновую канистру сует в специальный зажим на задней стенке.

– Больше вопросов нет?

– В порядке все. Я старшему доложу.

– Я могу идти?

– Иди. – Он безразлично пожимает плечами.

Слон терпеливо ждет моего возвращения. Присев рядом, обстоятельно и в подробностях докладываю ему обо всем происшедшем. Он кивает.

– Нормалек... Что он тебе напоследок сказал?

– Сказал, что старшему доложит.

– А кому именно, разумеется, опустил... Ладно, обожди тут покудова. Они в любой момент тебя дернуть смогут, так что лучше рядом быть в это время. А я пока делом займусь...

Капитан совершенно бесшумно исчезает во дворе. Провожая его взглядом, лишний раз удивляюсь тому, как тихо может передвигаться этот громадный мужик.

Прошло еще около часа. Боевики никак себя не проявляли. Время, отпущенное нам, понемногу подходило к концу.