Читать книгу "Малышкина и Карлос. Магические врата - Андрей Денисов"

– В преисподнюю.

Алиса медленно вернулась в свою комнату и, глядя Юле в глаза, укоризненно покачала головой…

Двадцать первого июня, ровно без пяти десять Алиса, Юля и Швыров стояли в похожем на вокзал вестибюле сталинской высотки на площади Восстания. Чем-то недовольный Швыр был спокоен, как пульс покойника. Это он сам о себе так сказал. Впрочем, он почему-то все время поправлял на голове желтую бейсболку с длинным, как лопасть весла, козырьком, причем без всякой на то необходимости. А девочек просто била нервная дрожь. Из-за этого они вели себя неадекватно, а в лифте начали глупо подхихикивать.

– Это у меня от волнения, – сообщила Юля в ответ на недовольный Михин взгляд.

– Успокойтесь, мэмз, служенье магии не терпит суеты, – процитировал Швыров тетку, когда они остановились перед профессорской дверью.

Девчонки сделали серьезные, торжественные лица, но как только взлохмаченный Серебряков возник перед ними на пороге своей квартиры, Алиса и Юля снова глупо засмеялись. Все-таки им было очень страшно.

– Это я такой смешной? – спросил немного растерянно профессор. Он с недоумением оглядел свой лучший черный костюм и сдержанных тонов галстук, которые надел по этому случаю.

– Ой, нет, что вы, Вилен Стальевич, – начала оправдываться Алиса, – просто смешинка в рот попала…

– Добро пожаловать, молодые люди. – Серебряков посторонился, пропуская гостей вперед.

Пройдя вслед за девочками в комнату, Швыр подумал, что квартира профессора Серебрякова сильно напоминает кунсткамеру Брюса: те же физические приборы, колбы, пробирки и реторты, только аппаратура у Серебрякова была современная. Хотя и старинные предметы тоже имелись – у окна стоял большой телескоп, инкрустированный золотом и перламутром. Наверное, лет триста-четыреста назад им пользовался какой-нибудь звездочет-астролог вроде Тихо Браге или Коперника.

Алиса сразу заметила, что орангутанг куда-то пропал. От него остался только пустой постамент, а черная мантия висела рядом на углу стеллажа. Зато в гостиной, в большом уютном кресле, поджав под себя ноги, с иголкой в руке сидела баба Ванда и пришивала светло-розовые кружева к рукавам странного покроя белой сорочки. Рядом с креслом стоял портняжный манекен с распятым на нем красным камзолом, украшенным серебряными галунами. На полу под манекеном, как двое часовых, стояла пара коричневых тупоносых башмаков с позолоченным пряжками и красными каблуками.

– Здорово, вот это памятник обувестроения! – восхитилась Алиса. – Они настоящие?

– Прикид и шузы из Камерного театра, – объяснила Ванда. – У меня клиентка служит там костюмершей. Мы тут с профессором прикинули на глаз размерчик, но, блин, слегка промахнулись. Ну очень большой размер получился…

Серебряков принялся с помощью хмурого Швыра освобождать длинный рабочий стол от книг и аппаратуры, а между делом продолжал рассказывать гостям о своей неудачной попытке восстановить скелет Брюса. Оказалось, что многих деталей не хватает: например, нет обеих ключиц, отсутствуют многие ребра, лучевые и плюсневые кости и прочая мелочовка, утерянная давным-давно во время эксгумации и многочисленных перевозок останков. Вот и пришлось укомплектовать человеческий скелет костями орангутанга. Поэтому Брюс будет выглядеть не совсем так, как при жизни, а станет гораздо более крупным.

– А я сразу удивилась: куда ваш Орангуташа подевался? – заметила Юля.

– И от камзола Брюсова мало что осталось, – продолжал профессор, – вот баба Ванда и приготовила для Якова Вилимовича обновку.

– Все вплоть до шейного платка по моде его времени сбацано, – довольная проделанной работой, сказала баба Ванда.

Алиса застыла перед портретом Брюса и загляделась на черную собачку у его ног.

– Ой, ну как все-таки Грызлов на свою бабушку похож! Просто одно лицо, то есть мордочка. Где-то он сейчас? Бедный, не кормлен, не поен. А вдруг мертверы на него опять напали?

Баба Ванда рассказала, что видела по телевизору репортаж, из которого следует, что домовой застрял в подземелье.

– Как застрял? – удивилась Юля. – Он же маленький!

– Был маленький, стал большой, – парировала баба Ванда, а про себя подумала, что это на него перстень так подействовал…

– Несчастный Разлай Макдональдович, – расстроилась Алиса, – надо его выручать!

– Обязательно, – согласился Серебряков. – Только не сегодня, сегодня у нас очень важный момент, я хочу, чтобы вы, девочки-мальчики, это поняли! А теперь давайте присядем и обсудим наши дела. Необходим мозговой штурм. Суть в том, что каждый из нас должен знать свой маневр. Для оживления мы используем магическую технологию бабы Ванды и атмосферное электричество. Это увеличит шансы удачного исхода эксперимента. – Голос профессора дрогнул от волнения: еще бы, он находился в одном шаге от исполнения главной мечты своей жизни.

Серебряков пригласил всех к столу. Ванда и Швыр сели по одну его сторону, девочки по другую. Профессор подошел к рыцарю, приподнял меч и, держа руками за лезвие и рукоять, осторожно опустил его на столешницу точно посередине между участниками предстоящего обряда…

Глава 2

День начался чудесно. Давно уже у Ниночки Водорябовой не было такого хорошего настроения. Собираясь на работу, она даже тихонько напевала себе под нос. Выйдя на лестничную клетку, Ниночка обнаружила, что за ручкой двери примостился миленький букет ромашек. Никакой записки не было, но Ниночка отлично поняла, кто его принес. Она на минутку забежала домой, поставила цветочки в вазу зеленого стекла, полюбовалась ими несколько секунд, на ходу глянула на себя в зеркало и, улыбаясь, вышла на улицу…

На студии все отметили, что она сегодня хорошо выглядит, а ее стройной фигурке телевизионные девушки вообще всегда завидовали. Если бы они только знали, откуда берутся такие вот тощенькие женщины! Дело в том, что Ниночка росла в очень малообеспеченной семье. Отец бросил их, а у мамы не было ни профессии, ни образования, и найти нормально оплачиваемую работу ей никак не удавалось.

Как на грех, у Ниночки не нашлось ни бабушек, ни дедушек и вообще ни одного участливого родственника, кроме болезненной и вредной тетки, старшей сестры матери. Некому было поддержать маленькую семью, и Нина часто слышала, как мама тихонько плачет над тазом грязного белья или миской нечищеной картошки. Маме казалось, что шум текущей воды заглушает ее всхлипывания, но Ниночка отлично все слышала.

Соседки звали ее недокормышем, и действительно, она была такой худенькой и бледненькой, что всем казалось, будто девочка серьезно больна. Врач детской поликлиники на каждом приеме говорила Ниночкиной маме, что девочка плохо развивается, отстает в росте и весе от средних показателей, что ей нужны витамины, хорошее питание и отдых на морском берегу. Мама кивала докторице, пряча глаза, а потом покупала дочке яблоко или апельсин, этим все и ограничивалось. Она надрывалась, убирая и моя чужие квартиры, обслуживая банкеты, а потом стонала от боли, погружая распухшие руки в тазик с горячей водой.