Читать книгу "Соблазнить герцогиню - Эшли Марч"

Возможно, все дело в бунте, который она устроила. Шарлотта заводила любовников и нисколько этого не скрывала — напротив, с величайшим удовольствием всем и каждому давала понять, что у нее их — великое множество. Филипп давно уже подозревал, что тем самым Шарлотта пыталась добиться его согласия подать на развод. Причем настроена она была весьма решительно. Какое-то время Филипп делал вид, что ему безразличны скандалы, связанные с поведением его жены, но теперь изображать безразличие становилось все труднее. Более того, теперь он все сильнее ревновал жену и одновременно, как ни странно, восхищался ею. Да-да, восхищался, хотя ему ужасно не хотелось это признавать.

Тут она вдруг повернулась к нему и спросила:

— Чего ты от меня хочешь? Чего добиваешься?

Он хотел бы ненавидеть ее так же, как ненавидела его она. И ему очень хотелось бы забыть о ней, не обращать на нее ни малейшего внимания и жить так же, как прежде. Но, увы, теперь он не мог этого сделать, теперь он думал о ней постоянно, и его неудержимо к ней влекло.

Пожав плечами, Филипп пробормотал:

— Ничего не добиваюсь.

— Почему же ты смотришь на меня? — спросила она, нахмурившись.

Он изобразил удивление:

— А куда мне смотреть?

Шарлотта в раздражении фыркнула. Точно так же она когда-то фыркала, когда злилась на Итана, он, Филипп, тогда очень веселился… Нет-нет, не надо думать о ее брате! После того как Итан едва не сбежал с Джоанной, он старался не вспоминать об этом человеке, старался забыть о нем.

Да, он по-прежнему был зол на Итана и на Джоанну, но ведь Шарлотта не была виновата в их поступке…

Впрочем, какой смысл теперь вспоминать о прошлом? Ведь ему при всем желании не удастся изменить прошлое.

Она снова от него отвернулась, но он по-прежнему смотрел на нее, вернее, любовался ею. Ей очень шло ярко-голубое платье — такое же яркое, как цвет ее глаз. А бриллиантовое колье, сверкавшее у нее на шее, невольно привлекало внимание к ее слишком уж нескромному декольте.

Проклятие, ну почему она носит такие вызывающие платья?!

Филипп чувствовал, что все сильнее возбуждается, глядя сейчас на жену. Он пытался совладать с собой, пытался взять себя в руки, однако у него ничего не получалось. Да, он ничего не мог с собой поделать и из-за этого ужасно злился на самого себя и на Шарлотту.

Наконец экипаж замедлил ход. Они подъезжали к особняку Ливингстонов. Когда же карета остановилась у парадного входа, Шарлотта, снова повернувшись к нему, проговорила:

— Мы давно не ездили в гости вместе. Странно, что сегодня ты решил присоединиться ко мне. — Немного помолчав, она добавила: — Но надеюсь, ты не ждешь от меня танца.

— Нет, не беспокойся, дорогая. Я лишь хотел воспользоваться твоим экипажем, вот и все. Полагаю, нам не нужно проводить вместе много времени. — О Господи, как же он хотел, чтобы Шарлотта танцевала только с ним. Более того, его охватывал гнев, когда он представлял ее в обществе другого мужчины.

— Вот и хорошо. — Она одарила его чарующей улыбкой. — Я уверена, лорд Каллен с нетерпением меня дожидается.

Филипп старался придать себе безучастный вид — он не привык к ревности. Уже выходя из кареты, он сказал:

— Спасибо за информацию, дорогая. Однако я хотел бы кое-что напомнить… Даже если ты станешь наставлять мне рога с каждым встречным, я не разведусь с тобой.

Улыбка Шарлотты померкла, и она в раздражении проговорила:

— Но почему? Я совершенно тебя не понимаю.

— А тебе и не нужно меня понимать.

Проклятие, он сам себя не понимал! Но он точно знал: Шарлотта нужна ему, он не сможет без нее. И он твердо решил, что во что бы то ни стало добьется своего, сделает так, чтобы их отношения изменились. И тогда ей уже не понадобятся никакие любовники — тогда он станет ее единственным любовником.

Две недели спустя герцог решил соблазнить Шарлотту. Да-да, он решил соблазнить собственную жену и тщательнейшим образом подготовился — учел все до мелочей. В комнате горели свечи, на столе стояло вино, а на кровати во множестве лежали подушки — на всякий случай.

Осушив бокал вина, герцог сказал себе: «Не беспокойся, все получится». Он решил, что сделает все возможное и постарается скрыть свое разочарование, если Шарлотта все же отвергнет его.

Отправив Фэллона за Шарлоттой, герцог прошелся по комнате. «Не беспокойся, не беспокойся», — говорил он себе. Через несколько минут она вошла в комнату и внимательно посмотрела на него, посмотрела с некоторым беспокойством. Медленно приблизившись к нему, спросила:

— Вы звали меня, ваша светлость? — Она смотрела на него так, словно спрашивала: «Что тебе надо от меня?»

Филипп едва заметно кивнул:

— Да, моя дорогая. Видишь ли, я… — Проклятие, он уже жалел о том, что послал за ней!

Да, наверное, он напрасно решил соблазнить Шарлотту. «А может быть, просто поговорить с ней?» — промелькнуло у него. Действительно, ведь они могли бы просто побеседовать. И он мог бы расспросить ее кое о чем. Мог бы спросить, хочет ли она детей. И возможно, ему удалось бы рассмешить ее, добиться того, чтобы она рассмеялась весело и искренне, так, как смеялась когда-то…

Три года назад, когда они еще были просто соседями и добрыми знакомыми, у нее был удивительный смех — настолько веселый и заразительный, что все окружающие, глядя на нее, тоже начинали смеяться. И было бы замечательно, если бы она и сейчас так засмеялась, если бы доверилась ему и забыла о том, что их разделяло.

И тогда он, возможно, сказал бы ей то, что должен был сказать. Сказал бы о том, что, любит ее.

В тот вечер Филипп отослал ее — даже не поговорил с ней. А на следующий день стал обдумывать свои дальнейшие действия — он был полон решимости изменить их с Шарлоттой отношения, хотя прекрасно понимал, что ему придется нелегко после всего, что он натворил. Однако герцог твердо решил, что ни за что не сдастся. И надеялся, что, в конце концов, добьется своего.

Но день проходил за днем, неделя за неделей, а у него ничего не выходило — надежда его медленно умирала, так что оставалась одна лишь решимость. Наверное, он утратил бы и решимость, наверное, отказался бы от своей затеи, если бы не любил Шарлотту. Но он любил ее и потому упорствовал. А потом решился на отчаянный шаг — насильно увез Шарлотту в Рутвен-Мэнор. Он надеялся, что тут, вдали от Лондона, ему удастся добиться большего. И вот сейчас, когда Шарлотта, поцеловав его, выбежала из комнаты, он почувствовал: в ее отношении к нему что-то меняется…

Губы Филиппа еще горели от нежного прикосновения губ Шарлотты, а в сердце его снова затеплилась надежда.

Глава 11

— Тебе не нужен урок поцелуев, — заявила Шарлотта четыре дня спустя. — Ты делаешь это очень неплохо, а если необходима практика, то тебе следует обратиться к Джоанне, а не ко мне. — Кивнув на горничную, готовившую, стол к чаю, она добавила: — Можешь поупражняться на одной из служанок, если хочешь.