Читать книгу "Игры судьбы - Любовь Матвеева"

пальчиком. Только когда

я утратила способность работать всеми пальцами, узнала, что квалификация моя стала ниже. Время от времени ездила к сестре Тасе в Атбасар, они к тому времени уехали. Она была в совхозе управляющей молочной фермой. Там было много ссыльных из Ленинграда, помню, они часто получали посылки

из дома. Там я и познакомилась с Сашей Безуглых, он работал на той же ферме счетоводом. Пристал он ко мне и пристал!

Как-то погостила я у сестры, забрала её сына Славика с собой – Тимоша просился, и собралась уезжать. Сестра плачет – она рассчитывала, что я останусь насовсем, а что там: аул и аул, я уж к городу привыкла! Мне и место секретаря в политотделе нашли. И Саша не хочет, чтобы я уезжала – да что мне он!.. Уехала… Через некоторое время я снова приехала – по делу. Саша обрадовался, думал, что из-за него. Мне девятнадцать и ему

девятнадцать… Ничего он был, только вредный, к спиртному уже имел склонность – у его отца-то в сарае всегда стоял ящик водки, и матерился он вовсю. Я к этому была непривычна и слово грубое даже сказать не могла.

Судьба у Саши была тяжёлая. Мальчишкой его отец отдал

в юрту богатому казаху, целыми днями он пас скот – овец, коров, а мать Сашина от беспокойства чернела. Рано Саша и пить научился. Потом он переехал на молочную ферму скотником – там в основном казахи со скотом управлялись, да доярки работали. Но он всё-таки выучился на счетовода. А мать его работала в магазине – продукты выдавала по карточкам.

Встречались мы с ним, посидим, бывает, возле дома на лавочке. Нет, без поцелуев, целоваться я не любила – а, может, Сашу не любила. И решили мы с ним пожениться, привёл он меня к себе домой. Свадьбы не

Было – просто зарегистрировались в сельсовете. Было у них в доме три комнаты, а одной мы и стали жить. Многого я не понимала тогда. Никогда не забуду: расписались мы с ним, а соседка говорит:

– Валечка-Валя, ну какого ты мужа себе выбрала? – значит, она уже тогда видела, что он негодный для жизни… В Атбасаре на автобазе было две колонны машин, и до войны было две женщины-шофёра. А как война началась да мужчин – и мужа моего – забрали, за рули сели женщины, жёны.

Муж больше писарем при штабе на Украине был, иногда штаб выезжал на фронт, писал он мне хорошие письма.

А мне начальство велело заведовать автобазой: всё надо было оформить, наладить работу, кроме меня было некому. Я всё делала, автобаза работала хорошо. Там много чего можно было присвоить – на складах много

добра всякого, но я работала честно. Когда появился человек, которому можно было передать эту работу, мне за хорошую работу дали самую лучшую корову, она давала по восемнадцать литров молока! Продала я её за четыреста рублей, и переехала с сыном в Петропавловск – ему тогда два

годика было. Вернулся муж, он работал счетоводом в райисполкоме. Я устроилась секретарём-машинисткой, а муж пришёл в организацию и уволил меня:

– Ты будешь работать, а ребёнок будет скитаться?..

А на самом деле – из-за ревности, такой ненормальный! Сам пил, гулял, а я всё жила с ним да думала, что вот-вот разведусь. Да и от людей стыдно было – разводиться. Сын вырос, я стала работать в райкоме партии на Красноармейской, помощником секретаря. Три раза в месяц собирали всех директоров заводов, принимали решения, писали протоколы, а я всё это оформляла. И хозяйственная работа была – в нашем распоряжении для разъездов по городу и области была лошадь, её надо было кормить, а корм искать. У меня тогда сильно нога болела – на лесозаготовках вагон с двухметровыми дровами стоял, его подвинули, и меня придавило, нога почернела…

Нет, как сразу родителей у меня не было, так и жизни никакой не было! Трудно я жила, много работала. В райкоме у меня отдельный кабинет был, я была второе лицо в промышленном отделе райкома. Это был эвакуированный райком из города Иванова. Промышленный Центральный

Сельский райком партии, и в каждом районе города был свой райком. Стоял он там, где сейчас кукольный театр построен.

Во время войны, так подумать, я неплохо жила – начальник керосину давал. Все кизяком топили, а мне, как барыне, машину дров привозили. Сын рос, жили прилично. На улице Ленина парткабинет был – где сейчас Дом политпросвещения – а мы жили во дворе, сами деревья посадили. Сын ещё маленький был – посадили в его честь берёзку. Сын рос хороший, послушный, хозяйственный. Помню его лет двенадцати – я уходила из

дома рано, а он оставался: вымоет посуду, пол, наденет шерстяные носочки и садится уроки делать. Я приду – он всё за книгами: «Иди, – говорю, – покушай да погуляй во дворе», а он всё учит. А то, бывает, повинится: «Мама, ты

сказала столько погуляй, а я на полчаса больше гулял»…

Отец его любил, а он отца – нет, муж в это время устроился главным бухгалтером в Трест столовых и ресторанов. По вечерам обычно сидим с сыном, занимаемся каждый своим делом, мужа дома нет – шляется где-то.

Сын: «Мама, проверь на счётах!» – я проверяю его примеры. Звали сына Олег, а я Аликом называла, было у него два хороших товарища. Иногда говорит:

– Мама, можно Саша у нас переночует?

– Можно, – говорю, мать у Саши пьющая была. Поставлю вазу с конфетами на стол – Саша всё съест, дома он такого не видел. Часто мы с сыном в кино ходили. Как-то после работы решили сходить всей семьёй в кино, а после муж в ресторан пригласил. Сидим, сделали заказ, а официантка водку несёт – муж-то там регулярно засиживался, она уж знала, что ему надо. Я возмутилась:

– Вы что, уже его за пьяницу считаете? – это было в ресторане «Ишим», – Какое вы право имеете распоряжаться нашими деньгами и желаниями? Разве мы это заказывали? Тем более, мы с ребёнком пришли!

А мужа и без денег кормили, поили, он же там всё время обитал, да ещё из Треста, знали – в долгу не останется!

Сын поехал в Новосибирск, закончил медицинский институт, приехал, работал в областной больнице, женился. Появился у них с Галей сын Игорь, жена работала гинекологом. Олега часто по области вызывали на операции. Бывает, забежит домой поесть, а его уже из больницы разыскивают: «Да ты хоть поешь!» –