Читать книгу "Безжалостный наследник - Моника Кейн"

— мелочи, которые скрашивали ее день. Там она и встретила его. Его звали Максим. Еще один русский эмигрант, художник из ее класса. Он не был особенно красив, но был добр, а главное, он был привязан к ней. Она не искала проблем, никогда не собиралась предавать отца, но после долгого отсутствия внимания она жаждала его, и Максим дал ей его. Он соблазнил ее. Когда рядом с ней постоянно находились телохранители, вашей матери было трудно оставаться с ним наедине, но она нашла выход. Это была короткая интрижка, но это все, что требовалось.

Трахните меня. Я обмениваюсь взглядами с братьями, общаясь, не произнося ни слова.

— Ваш отец знал, что это не его ребенок, и был в ярости на нее. Но он также глубоко любил ее и не мог заставить себя убить ее, поэтому он отослал ее подальше, чтобы проблема была замята. — Я киваю. В нашем мире интрижка — это повод для убийства. Как бы тяжело ни было папе, надо отдать ему должное. Он не мог причинить вред своей любимой жене.

— Весной ваша мама родила девочку — красавицу Киру со здоровыми легкими и копной светлых волос. Роды были долгими и отняли много сил у вашей мамы. Она спала весь день, едва успевая вставать и кормить новорожденную. — Роза на мгновение умолкает, ее взгляд устремлен мимо Лео на что-то, видимое только ей. Когда она заговорила снова, голос ее стал мягче. — На следующее утро в больницу пришел человек, который назвался Максимом, отцом ребенка. С ним была охрана. Честно говоря, они выглядели как бандиты. Не успела я разбудить вашу маму или что-то сделать, чтобы остановить его, как он забрал Киру из детской и ушел. Вот так просто, и ни один человек не попытался его остановить. — Ее глаза блестят от непролитых слез. — Я пыталась что-то сделать, что-то сказать, но все мои возражения остались без внимания. Георгина позвонила вашему отцу, но было уже слишком поздно. Ребенка не было, а ваша мать была… она была уничтожена.

Роза качает головой, в ее глазах все еще светится опустошение. То, что произошло в тот день, продолжает преследовать ее. Очередной приступ кашля сотрясает ее тело, и Лео подносит к ее губам чашку с водой, чтобы она выпила. Он ласково помогает Розе лечь обратно. Как только ее голова опускается на подушку, ее глаза закрываются, и она отдыхает, слишком уставшая, чтобы продолжать. Мы все сидим и смотрим на ее распростертую фигуру, каждый из нас моргает, впитывая то, что мы только что узнали.

— Есть ли какая-нибудь информация о Максиме, отце? Где он может быть?

Роза открывает глаза и смотрит на меня.

— Максим был не тем, за кого себя выдавал. Уж точно не голодающий художник. Максим — это даже не настоящее имя. Он был мошенником.

У меня замирает сердце, и я борюсь с тошнотой, которая накатывает на меня. То, что Олег — отец Киры, не удивительно. Но узнать, что он использовал нашу мать как пешку в грязной мафиозной игре, — это просто ужас. Я сжимаю кулаки, и мне требуется максимум сил, чтобы не сорваться на крик.

После возвращения домой наша мать уже никогда не была прежней, она покончила с собой всего через несколько месяцев после выписки из больницы. Видение матери, безжизненно свисающей со стропил гаража, до сих пор, спустя годы, преследует мои сны, и я знаю, что оно преследует и Даниила. Мы нашли ее. Двое детей взяли свои велосипеды из гаража. Этот момент навсегда запечатлелся в наших мозгах, в нашем существе. Вскоре после этого отец отправил нас в школу-интернат, не желая справляться с эмоциональным кризисом. Лео был слишком мал, чтобы понять, что произошло. Но мы с Даниилом носим в себе душевные раны. Я научился заглушать их, затаскивать далеко вниз, туда, где их нет. Там, где зарыто уродливое дерьмо.

И вот мы здесь, разворошили осиное гнездо. Выкручиваем себе внутренности. И все это во имя того, чтобы найти сестру, о которой мы даже не подозревали еще несколько месяцев назад. Но именно этого хотела бы наша мама — чтобы мы были вместе.

Роза — женщина, которой я буду бесконечно благодарен, — тихонько похрапывает, найдя убежище во сне.

— Мы должны перевезти ее из этой дыры, — говорю я никому конкретно. — Она заслуживает лучшего.

Лео кивает.

— Я позабочусь об этом.

Я знаю, что моим братьям больно так же, как и мне, но я не могу сейчас смотреть на их боль. Я слишком поглощен своей собственной.

Выйдя из комнаты, я обнаружил, что Джулиан стоит на страже у двери. Прочитав мое выражение лица, он понял, что лучше не спрашивать, как все прошло. Он знает, что мне нужно.

— Боксерский ринг? — спрашивает он, когда мы начинаем спускаться по лестнице.

Я киваю. Или я должен найти свое спасение между бедер Джорджии. Войти в нее глубоко, почувствовать ее изнутри — это помогло бы погасить огонь в моих венах, но я не хочу идти к ней, пока не сниму напряжение, боясь, что я сделаю с ней, если сначала не избавлюсь от этой безумной энергии.

— Да, пойдем на ринг. Бери капу и качку. Мне понадобится несколько раундов.

ГЛАВА 23

Андрей

Я устал. Бокс оказывает на меня такое влияние. Берет всю беспокойную энергию и съедает ее, направляет ее как лазер, во что-то, что доводит меня до изнеможения. Как только я вылечу из себя часть ярости, я снова ощущаю оцепенение.

Оцепенение равно логике. Хладнокровие. Объективность.

Хорошее место, чтобы быть

Я прислоняюсь к канатам боксерского ринга и делаю большой глоток воды. Джулиана уже давно нет, он ушел с ринга полумертвым час назад. Я усмехаюсь, вспоминая тот момент, когда он поднял руки, сдаваясь, и сказал мне, что мне придется найти другого спарринг-партнера на остаток дня. Когда никто не появился, я безжалостно бил по боксерской груше, пока шум в моих венах не утих до медленного жжения.

— Ты выглядишь потным. — Моя голова резко поднимается, когда я вижу, как Джорджия входит в спортзал. Волосы цвета воронова крыла она распустила волнами, ниспадающими ей на плечи. Джинсы скинни и футболка подчеркивают каждый изгиб, и каким-то образом под моей кожей струится жар.

— Помогло ли это? Я имею в виду, выбивать дерьмо из этого мешка. — Она показывает подбородком на боксерскую грушу в углу.

— На данный момент.

Она садится рядом со мной на краю боксерского ринга, осматривая мое тело без рубашки.