Читать книгу "Люц 3 - Руслан Алексеевич Михайлов"

поумнее — начал бы задавать вопросы.

Вскоре на пиратском плоту, среды давящих храпака пьяных пиратов, рядом с отрубившимся боцманом, стоически ждавшего возвращения капитана и только затем упавшего вместе с бутылкой, два удивительных жителя Вальдиры разожгли пламя в глиняном очаге и принялись за трапезу. Один с хрустом и утробным рыком дожирал мелкую сырую рыбешку, жадно выскребая ее когтистыми пальцами из драного сетчатого мешка. Второй, весь поободравшийся, поизносившийся, но все еще яркий и удивительно величественный, гордо держа голову, сидел на корточках и держал у огня конец палки с насаженной на него большой зефириной. Люц сам не замечал, но он бормотал нескладную считалку, с детства любимую им и младшим братом, придуманную их мамой.

— Раз, два, три — и быстро прокрути.

Четыре, пять и шесть — новый оборот довесь.

Пусть сахарок густеет, а зефирка золотеет,

Черный нам бочок не нужен и горчинку не хотим!

И скорее меж печений мы зефирку поместим.

Чуть прижмем — и в рот отправим!

Чавк и нямк и чмачный нявк!

Да… это были удивительные времена. Они были бедны как церковные мыши, от всего имущества остался крохотный домишко с одной комнатой и всеми удобствами снаружи. Мать тащила двух сыновей на себе, успевая и на работе, и по дому. Они рано повзрослели, рано научились помогать матери, а затем давать всем отпор и защищать друг друга до последнего. Еще тогда они поклялись, что всегда будут очень сильными и невероятно богатыми. Они торжественно поклялись друг дружке, проговаривая эти слова липкими от приставшего зефира губами.

Все сбылось…

И все было хорошо ровно до тех пор, пока он, возомнивший себя слишком умным и важным, не позволил себе расслабиться, за что и поплатился.

Мама… мудрая мама всегда их учила — не играйте с огнем, дети. Не играйте.

Огонь коварен. Огонь зол. Бойтесь огня.

Она говорила это, держа мягкие и пахнущие дешевым порошком руки на их дрожащих от нетерпения плечах — в руках уже были палочки для зефира, на столе лежал огромный пакет, а пламя в жаровне как раз стало идеальным. Но она настаивала — помните, дети, что вы как вот эти зефирки. Стоит приблизиться слишком быстро — и пламя вас обуглит и сожжет. Она говорила это таким серьезным тоном, что они невольно запомнили каждое ее слово. И позднее, уже во взрослой жизни, это детское знание не раз выручало его заставляя вовремя учуять опасность, чтобы тут же отойти и не сгореть. Будь то новый ресторанный бизнес с высокой кухней или сеть простеньких кафешек, будь то инвестиции в глубоко модернизированные фермы или покупка акций нового гиганта по производству лекарств… будь то опасная дружба с харизматичными новыми приятелями, за чьими улыбками чувствовался влажный блеск криминала… Он всегда умел отойти сам и оттащить за шиворот всегда чуть мешкающего братишку.

Он всегда помнил эти три основных правила.

Будь сильным. Будь богатым. Не играй с огнем и бойся его.

Но однажды он нарушил собственные принципы, вдруг решив, что теперь никто не сможет причинить ему вред. Сначала он заигрался с огнем, нарушив интересы страшного существа, а затем проигнорировал всевозможные сигналы о том, что палящий огненный жар уже совсем близко…

— Нрав дракона — прошептал Люц, глядя на темнеющую зефирку.

— Эй! — сильная рука Тефнут отвела палку в сторону, не позволив лакомству превратиться в уголь. С шумом подув, она схватила зефирину зубами, пару раз жеванула и широко улыбнулась — Боже… этот вкус детства… Тебе жарили в детстве зефир, король?

— Ты съела мою зефирку…

— Я спасла ее от огня! — возразила девушка, не зная, насколько сильно она сейчас попала в одолевшие полуорка мысли. Он вздрогнул, но она не заметила, будучи занятой насаживанием на палку новой порции — Вот тебе сразу две. Жарь и мне и себе. И вообще — для чего еще нужны друзья, как не от спасения зефира из огня, верно? Ну и тебя заодно спасу — она широко улыбнулась и осеклась, увидев потемневшие глаза Люца — Эй! Ты чего! Лохр одолел? А ну хватит тут плотву жрать! Иди вон там окуньков возьми свежих.

— Госпожа моя! — пропищал Корнш и бросился обнимать ее блестящими от чешуи ладонями, но получил законный отпор и поспешил к указанному свертку.

— Ты там что-то говорил про дракона? — спросила Тефнут, усаживаясь рядом — Расскажешь? Наши все равно пока не закончили, а вот я уже все — навыки прокачала, заклинания закупила, все остальное по списку тоже.

— А послание?

— То, где надо было завернуть средних размеров жемчужину в бумажку с посланием и пихнуть все это в горло булькающей от изумления желтой ракушке на дне акальроумского фонтана Пяти Истин и Двух Желаний?

— Да.

— Я впихнула. Не верю, что ракушка пережила это насилие, но это уже проблемы самой ракушки и ее психотерапевта…

— Отличная работа, кошка.

— Давай уже! Рассказывай какую-нибудь очередную страшилку. Как раз стемнело, вокруг храпят пираты, там вон Голлум рыбу жрет сырую и глазами светит в ночи… жуть!

— Он Корнш.

— Да знаю я. Тут блин не ошибешься — на фоне нашего лохра Голлум выглядит Аполлоном… Что там о драконе? Эй! Зефир тащи!

Вовремя выдернув лакомство, полуорк неохотно поделился с жадной спутницей — пора бы давно уж объявить зефир угощением лишь для королей, а кто против пусть горестно кричит зуффа-мукку под лезвием гильотины. Ну а пока приходится делиться сквозь душевную боль…

— Не дракон — вздохнул Люц — Нрав дракона. Что ты знаешь о нем?

— Эй! Я тут благодарная слушательница. А ты оратор в драной тоге…

— Ладно… с собеседником даже лучше. Я не учел главного. Я не учел главное — кому именно мы встали на пути…

— Дай угадаю — дракону.

— Правильно. Но кто такой дракон?

— Не поняла?

— Кто такой дракон, кошка? — чуть невнятно повторил Люц, срывая зубами зефирину с ветки.

— Смеешься?

— Опиши мне дракона.

— Так это все знают! Гигантская летающая ящерица! Иногда огнедышащая. Покрытая толстенной и почти непробиваемой чешуей. Очень живуча. Быстра. ПО легендам жадна до злата, хотя в Вальдире это и не так чтобы прямо так, насколько я знаю. Но тут много видов дракона — синие, зеленые, красные, желтые, полосатые, белые… вроде как есть даже легендарный золотой. Вот же повезло кому-то такого пета отхватить! И сам он,