Читать книгу "Паруса над волнами - Николай Андреевич Внуков"

в каюту. И все…

Остальное сказал царь Николай I на флотовом смотре.

Сам подошел к Нахимову и, оглядев его с ног до головы, пристукивая носком правой ноги, молвил:

— Обязан тебе сохранением эскадры. Благодарю тебя. Никогда этого не забуду!

Так начала свою воинскую службу «Паллада».

Двадцать лет она исправно несла ее на океанах и морях, пока в 1846 году не подошла пора стать фрегату на капитальный ремонт.

К тому времени со стапелей Охты сходили другие, более совершенные, оснащенные новейшей техникой корабли, и среди них «Паллада» выглядела, несмотря на свои обводы, утенком среди лебедей. Но когда на верфи обновили надводную часть корпуса и обшили золотым медным листом подводную, фрегат вновь засверкал былой красотой. И руководство русского военного-морского флота решило доверить старому паруснику совершить то, что дано немногим, — кругосветное плаванье.

С какой радостью, с каким старанием готовились офицеры и матросы к предстоящему путешествию! Четыре года ушло на подготовку. Тщательно был укомплектован экипаж.

Командовал «Палладой» капитан-лейтенант Унковский, воспитанник адмирала Лазарева, прекрасный мореплаватель, находчивый, решительный, подчас жестковатый. Старшим помощником назначили капитан-лейтенанта Посьета. В список были включены лейтенанты В. Римский-Корсаков, И. Бутаков, П. Тихменев, Н. Криндер, С. Тырков, Н. Савич, С. Шварц, И. Белавенец, А. Шлиппенбах, а также мичманы П. Анжу, А, Болотин, П. Зеленый, А, Колокольцев, морской артиллерии капитан К. Лосев, унтер-цейхватер В. Плюшкин, штабс-капитан А. Халезов, старший врач штаб-лекарь А. Арефьев, младший врач Г. Вейрих, архимандрит Аввакум, гардемаринов — 4, юнкер — 1, унтер-офицеров — 32, рядовых — 365, нестроевых — 30, музыкантов — 26.

Главная цель экспедиции, которую возглавил адмирал Е. В. Путятин, — заключить торговый договор с Японией.

Для составления летописи плаванья и ведения протоколов во время переговоров с японцами адмирал включил в состав команды столоначальника департамента внешней торговли коллежского асессора Гончарова.

Иван Александрович Гончаров был хорошо известен русской читающей публике как замечательный писатель, автор недавно прогремевшей «Обыкновенной истории».

Иван Александрович, узнав о своем назначении в экспедицию, сразу же начал вести дневник. Ступив на палубу фрегата «Паллада», он записал на первой странице толстой тетради в кожаном переплете:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Я все мечтал — и давно мечтал — об этом вояже, может быть с той минуты, когда учитель сказал мне, что если ехать от какой-нибудь точки безостановочно, то воротишься к ней с другой стороны… И вдруг суждено было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев. Вдруг и я вслед за ними иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и жизнь моя не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился: все мечты и надежды юности, сама юность воротились ко мне. Скорей, скорей в путь!»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Разве думал Иван Александрович, начиная вести дневник, что фрегат «Паллада» сохранится в памяти потомков не благодаря военным подвигам, а благодаря нескольким тетрадям, исписанным четким, почти каллиграфическим почерком!

Итак, 7 октября 1852 года с Кронштадтского Большого рейда красивейший фрегат русского военно-морского флота ушел в кругосветное плаванье.

Путь от острова Котлин до Портсмута оказался весьма тяжелым. Грозно штормовала осенняя Балтика. Неожиданные налеты ветра сносили паруса вместе с реями. Корпус трещал от ударов волн. В нескольких местах разошлась обшивка и в трюмах объявилась течь. В довершение всего у мыса Драго при входе в пролив Зунд «Паллада» села на мель, однако при помощи датского лоцмана была быстро сдвинута с нее и пустилась в проливы Каттегат и Скагеррак, которые пробежала за сутки.

Немецкое море задержало фрегат на десять дней.

Когда шторм утих, матросы увидели недалеко от фрегата сильно накренившееся на борт судно. Унковский приказал спустить шлюпку. Подъехали к гибнущему кораблю и не нашли на нем ни одного человека. В трюме плескалась вода, палубные надстройки были разнесены в щепы…

«Паллада» двинулась дальше, к Портсмуту.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«…Я вышел часов в пять после обеда на палубу, — пишет Гончаров, — и вдруг близехонько увидел длинный скалистый берег и пустые зеленые равнины, Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился к толпе и молча, вместе с другими, стал пристально смотреть на скалы. От берега прямо к нам шла шлюпка: долго кувыркалась она в волнах, наконец пристала к борту. На палубе показался низенький, приземистый человек в синей куртке и в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.

Между двух холмов лепилась куча домов, которые то скрывались, то появлялись из-за бахромы набегавших на берег бурунов; к вершинам холмов прилипло облако тумана. «Что это такое?», спросил я лоцмана. «Дувр», — каркнул он. Я оглянулся налево: там рисовался неясно сизый, неровный и крутой берег Франции. Ночью мы бросили якорь на Спитхедском рейде, между островом Уайтом и крепостными стенами Портсмута…»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В портсмутском доке «Палладу» осмотрели. Оказалось, что старик фрегат плохо перенес балтийский переход: нужно снова ремонтировать кое-какие крепления корпуса и сменить несколько поясов обшивки.

Полтора месяца отняли ремонтные работы. Только 6 января 1853 года фрегат снялся с якоря. Из Портсмута «Паллада» уходила не одна: ее сопровождала купленная в Англии Путятиным паровая шхуна «Восток» под командой капитан-лейтенанта В. А. Римского-Корсакова.

Задержка в Портсмуте заставила Путятина отказаться от прежнего маршрута — обогнув мыс Горн, идти через Тихий океан в Японию. Решили идти восточным путем — через мыс Доброй Надежды в Индийский океан.

Атлантика встретила русских моряков таким же затяжным штормом, что и родная Балтика.

Все иллюминаторы и полупортики закрыли наглухо. Убрали верхние паруса. Пушки закрепили талями. В каютах не только стоять, сидеть было невозможно, если не во что было упереться ногами…

Огромные холмы волн с белыми гребнями вставали, падали опять вставали выше бортов. Как дым поднимались брызги. Ветер на разные голоса выл в снастях. Фрегат взбирался на голову волны, задерживался там, дрожа, на несколько мгновений, потом падал на бок и начинал скользить с водяной горы. Спустившись на дно меж двух волн, выпрямлялся, тяжело переваливался на другой бок и вновь лез на следующую волну…

Сначала качка нагнала на Гончарова страх — он был непривычен к морю. Когда «Паллада» катилась с вершины волны к ее подножию, она делала такой размах, что казалось — сейчас рассыплется вдребезги. Но когда Иван Александрович убедился, что этого не произойдет, пришла досада: сколько драгоценного времени