Читать книгу "Невеста герцога - Джулия Куин"

Он улыбнулся, ничуть не обескураженный.

— Кажется, я задел ваше тщеславие?

Даже если так, она не собиралась этого признавать.

— Они ореховые, — повторила она чопорным тоном. — Это семейная черта.

— Вообще-то, — вкрадчиво произнес он, — я восхищался их изменчивостью.

— О. — На секунду Амелия лишилась дара речи, застигнутая врасплох неожиданным комплиментом. — Спасибо. — Она уставилась на карту, такую безопасную и успокаивающую. — Посмотрите, какая Гренландия большая, — сказала она, главным образом потому, что это было первое, что попалось ей на глаза.

— На самом деле не очень, — отозвался он. — Карта искажает пропорции.

— Неужели?

— А вы не знали?

В его тоне не было ничего оскорбительного. Он не был даже снисходительным, и тем не менее она почувствовала себя глупой. Словно это было чем-то, что она должна знать. И определенно это относилось к тем вещам, которые она хотела бы знать.

— Это происходит при переносе сферических объектов на плоскость, — пояснил он. — Попытайтесь представить себе карту, натянутую на сферу. В области полюсов окажется много лишней бумаги. Или, наоборот, попробуйте распрямить сферическую поверхность. Никакого квадрата не получится.

Амелия кивнула, задумчиво склонив голову набок.

— Выходит все, что расположено вверху и внизу, растягивается. Точнее, на севере и юге.

— Именно. Видите, Гренландия кажется почти равной по размеру Африке. На самом деле она чуть ли не в десять раз меньше по площади.

Она подняла на него глаза.

— Ничто не является таким, каким кажется, не так ли?

Он выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы она усомнилась, что они все еще говорят о картах.

— Пожалуй, — произнес он без всякого выражения.

Амелия покачала головой, снова переведя взгляд на карту.

— Странно.

— Вы не представляете насколько, — обронил он.

Она бросила на него любопытный взгляд, собираясь спросить, что он имеет в виду, но он уже снова переключил внимание на карту.

— Такие проекции имеют свои преимущества, — деловито произнес он, словно хотел сменить тему. — Хотя они не отражают реальных размеров, однако координаты соответствуют действительности, вот почему они используются для навигации.

Амелия не была уверена, что до конца понимает, о чем он говорит, но с удовольствием слушала, как он рассуждает о вещах, таких научных. И она была в восторге, что он не отмел тему, которая едва ли считалась интересной для дам. Она улыбнулась.

— Похоже, вы немало знаете об этом.

Он скромно пожал плечами.

— Это одно из моих увлечений.

Амелия прикусила губу — привычка, которую не выносила ее мать. Но она не могла ничего с собой поделать и всегда прикусывала губу, когда решала, что сказать и стоит ли это говорить.

— У этого предмета есть название, не так ли? — спросила она, нервно постукивая ногой по полу. Ей хотелось поискать название в отцовской энциклопедии, но было неловко обнаруживать свое невежество. Достаточно вспомнить, сколько раз ей приходилось вежливо улыбаться, когда мать называла ее умной, но не слишком.

— Вы имеете в виду составление карт?

Она кивнула.

— Это называется «картография».

— Мне следовало знать, — пробормотала она. — Неужели мои родители считают, что в жизни можно обойтись без карт?

— Скорее они считают, что всегда найдется кто-нибудь, кто разберется в картах для вас, — мягко возразил он.

Она посмотрела на него, явно огорченная.

— Значит, вы согласны? Что я получила надлежащее образование?

Наверное, ей не следовало задавать ему этот вопрос, потому что она поставила его в сложное положение. Он помолчал, потом медленно произнес, взвешивая свои слова:

— Думаю что, если вы высказывали желание расширить свои знания, то нужно было бы предоставить вам такую возможность.

И тут это случилось. Амелия не поняла этого сразу. Собственно, она не понимала этого, точнее, не позволяла себе понять в течение следующих нескольких недель. Но в тот момент она влюбилась в него.

Глава 11

Через час, вытащив с полок дюжину атласов и объяснив Амелии разницу между синусоидальными и коническими проекциями, Томас оставил ее в одной из гостиных и сообщил дворецкому; что она прибыла, чтобы повидаться с мисс Эверсли.

Было ясно, что Грейс придется посвятить в утренние события. Томас придерживался мнения, что если лгать, то как можно ближе к правде. Иначе можно легко запутаться. Это, однако, означало, что Амелии нужно увидеться с Грейс, а главное, Грейс должна усвоить, что утром ездила за покупками в Стамфорд и пригласила Амелию в Белгрейв.

Но вначале ему нужно было переговорить с Грейс так, чтобы Амелия не знала. Поэтому Томас расположился в дверях другой гостиной, ближе к лестнице, чтобы перехватить ее по пути.

Вскоре он услышал легкие шаги на лестнице, явно женские. Выглянув наружу, он убедился, что это действительно Грейс, и, когда она поравнялась с ним, схватил ее за руку и втащил внутрь.

— Томас! — воскликнула она, придя в себя от шока. Увидев плачевное состояние его одежды и прически, она удивленно воскликнула: — Что с вами случилось?!

Томас прижал палец к губам и закрыл дверь за ними.

— А вы ожидали кого-нибудь другого? — поинтересовался он.

— Нет конечно, — поспешно отозвалась Грейс. Ее лицо порозовело, и она огляделась по сторонам — видимо, желая убедиться, что они одни в комнате. — Что случилось?

— Мне нужно поговорить с вами, прежде чем вы встретитесь с леди Амелией.

— О, так вы знаете, что она здесь?

— Это я привез ее, — сообщил он.

На лице Грейс отразилось удивление. Она бросила взгляд на каминные часы, которые показывали, что полдень еще не наступил, чтобы делать визиты.

— Это длинная история, — сказал Томас, предвосхищая ее вопросы. — Скажу только, что Амелия сообщит вам, что утром вы были в Стэмфорде и пригласили ее в Белгрейв.

— Томас, множество людей отлично знают, что меня не было утром в Стэмфорде.

— Да, но ее мать не относится к их числу.

— Но, Томас… — начала Грейс неуверенным тоном. — Должна сказать, что, учитывая, как долго вы откладывали свадьбу, леди Кроуленд будет только рада…

— О, ради Бога, ничего такого не случилось, — перебил ее Томас, не дожидаясь, пока его обвинят в соблазнении девственниц.

Он стиснул зубы, раздраженный необходимостью объяснять свои действия. Это был непривычный опыт, не доставивший ему удовольствия.