Читать книгу "Рыжий доктор - Екатерина Вильмонт"

– Я лучше на метро. Люблю, знаешь ли, метро. Особенно московское.

– Тогда я провожу вас до метро, тем более что тут не так уж близко.

– Ну что ж, не откажусь от такого провожатого. Хороший ты парень, Игорь, не говоря уж о том, какой ты хирург!

Они вышли на улицу. И вдруг во дворе он заметил машину Ивы. Она сидела в машине, очевидно, ожидая ухода гостьи, чтобы без свидетелей устроить скандал. Доктор Симачев взял Регину под руку и сделал вид, что не заметил машины. Ему стало как-то тошно. Ива будет биться в истерике, просить прощения, и он в конце концов сдаст позиции.

Нет уж, девушка, по-твоему сегодня не выйдет!

У метро, когда Регина стала прощаться, Игорь Анатольевич безапелляционно сказал:

– Нет уж, дорогая Регина. Я провожу вас до дверей дома. Московское гостеприимство еще никто не отменял. Как и джентльменство!

– Похоже, джентльмены остались уже только в Москве! – рассмеялась Регина. – Ну понятно же, неохота домой возвращаться. А вообще-то ты прав, истеричные девчонки не годятся в подруги взрослому занятому мужчине.

– Ох, Регина, вы людей насквозь видите.

– Есть такое дело, – засмеялась она. – И напоследок скажу одну вещь. Постарайся выяснить, что там такое с этой ее квартирой.

– Господи, зачем? Мне-то какое дело до ее квартиры?

– Да потому что это странно, и я бы даже сказала, подозрительно. Похоже, что девчонка живет в постоянном напряжении, если не в страхе.

– Меня что ли боится? – поразился он.

– А может, в ее квартире живет кто-то, кто внушает ей страх. И еще она боится потерять тебя. Она ни разу даже не приглашала тебя туда?

– Нет.

– Согласись, это несколько странно… По крайней мере на мой взгляд.

– Да, странно, но мне, если честно, наплевать. Ее квартира ко мне отношения не имеет.

– Скажи, а она не требует узаконить ваши отношения?

– Нет, не требует. Да ладно, Регина, неохота мне во всем этом копаться.

– Вот мужики, неохота им в этом копаться, а потом вас в такое дерьмо закопают… Сколько я подобных историй знаю. Нынешние девчонки такое иной раз устроить могут… Так подставить. Снимут на телефон что-то до ужаса интимное, подружкам покажут, и пойдет это гулять по сетям…

– Да нет, она вроде не была в этом замечена… Да ладно, Регина, не хочу я больше говорить об этом.

– Прав! Извини! Характер у меня дурацкий, вечно лезу не в свое дело. Еще раз извини.

Больше к этому разговору они не возвращались.

Простившись с Региной, Игорь Анатольевич подумал: наверняка в квартире ждет Ива. Она же видела, как я уходил. А я не хочу ее сейчас видеть, выяснять отношения… какая тоска… И почему я вечно влипаю в какие-то дурацкие отношения? И плевать мне на эту историю с ее квартирой. Надеюсь, у нее там не склад наркоты или чего-то в этом роде… Но ехать домой не хотелось. Это надо же, приревновать меня к коту! Дура! Истеричка! И все же надо бы в этом разобраться. Мало ли во что она могла вляпаться, а теперь боится проболтаться. Может, надо спасать ее? Черт знает что!

И он поехал домой.

– …Игоречек, прости! – кинулась к нему Ива.

– Ты вела себя черт знает как! Недопустимо. В кои-то веки к нам пришел человек…

– Мне она не понравилась! – надула губки девушка.

– Мало ли кто кому не нравится!

– Мне было скучно!

– Ах, бедняжка! А ты знаешь, дальше будет еще скучнее. Учти на будущее.

– Ты о чем, Игоречек?

– Ты не того мужика себе выбрала. Я скучный, работаю с утра до ночи, старый для тебя, работа моя тебе глубоко неинтересна…

– Какой ты глупый! Я же люблю тебя!

– И ты полагаешь, что этой болтовней оправдаешь свое хамское поведение? – вдруг разозлился он. – Знаешь что, раз уж у нас пошел такой разговор… Давай сейчас покончим с этой историей…

– С какой историей? – испуганно пробормотала Ива.

– А вот с нашей… совместной жизнью. Я устал. С меня хватит!

– У тебя кто-то есть?

– Не кто-то, а что-то! У меня есть моя жизнь! Моя, понимаешь? И в этой квартире не может быть «половина графа» и «половина графини»! Вероятно, в помещичьем доме я мог бы с тобой ужиться, а тут, извини, никак не выходит!

– Игорь, ты что, выгоняешь меня? – упавшим голосом пролепетала Ива. – На ночь глядя? Да? – она зарыдала. – Можно я хоть до утра останусь?

– Так тебе же вроде есть куда податься?

– Игорь, подумай, как я там буду совсем одна, когда любимый человек выгнал меня вон? Можно я тут на кухне на диванчике переночую? Ну пожалуйста, Игорь!

Он прекрасно понял, что это очередная ее манипуляция, что ночью она непременно заберется к нему под бочок, и он, скорее всего, не устоит, а утром она будет вести себя как ни в чем не бывало. А перед работой устраивать сцены не будет ни времени, ни сил…

– Черт с тобой, оставайся! – махнул он рукой и ушел в душ.

Разумеется, все происходило в точности так, как он предвидел.

Ладно, поживем – увидим, – обреченно подумал он.

Он только не согласился, чтобы она везла его на работу.

А по дороге, в такси, он размышлял: а ведь и впрямь странно. Когда я вчера сказал про «половину графа» и «половину графини», любая нормальная женщина воскликнула бы: «Ох, Игоречек, так давай переберемся ко мне, там у нас будет половина графа и половина графини». Но нет! И никогда она не упоминала о том, что сдает квартиру. И вообще, кажется, об этой квартире никогда не говорила. Или говорила что-то, а я пропустил мимо ушей? Что там такое может быть?

На работе к доктору Симачеву подошел Лавочкин.

– Скажи, Конопатый, ты после работы куда поедешь, домой?

– А что, Санька? Что-то стряслось?

– Да нет, просто настроение ни к черту, может, посидим где-то, пива выпьем? Я знаю один бельгийский ресторанчик, там такое пиво…

– Ну давай! А что, какие-нибудь бабьи дела?

– Они! Э, я гляжу, у тебя тоже больная тема? Вот и славно, обсудим все. Мы же старые приятели!

– Договорились!

И в самом деле после работы они отправились в расположенный неподалеку бельгийский ресторанчик.

– Знаешь, тут каждый сорт пива подается в особой посуде.

– Да? Надо же! Слушай, а почему в бельгийском ресторане подают магаданские креветки? – засмеялся Игорь Анатольевич. – Может, возьмем? Их, я смотрю, тут целую гору подают!

– Давай! – согласился Лавочкин.

Доктор Симачев пил темное пиво, а доктор Лавочкин светлое.

– Ну, Санька, что у тебя стряслось?