Читать книгу "Конец операции «Остайнзатц» - Геннадий Сергеевич Меркурьев"

скрыть свое волнение, Жимерский встал с дивана, подошел к столу и наполнил свой стакан легким вином. Вернувшись на диван и думая о том, что разгадка странного поведения гестаповцев и путевой охраны, над которой и он и Киселев немало поломали головы, теперь у него в кармане, он спросил шарфю-рера:

- И что же вам не нравится в этом плане?

- Да то, что так можно ждать бесконечно. А по мне, уж если кому-то в верхах понадобилось пустить под откос поезд с этими белорусами, литовцами и прочими представителями низшей расы, то мы сами можем это сделать не хуже партизан. И ожидать не надо!

- Может быть, вы и правы, Алоиз, - протянул Жимерский, думая в то же время, зачем немцам надо уничтожать поезд с гражданским населением, да еще руками партизан.

- Конечно, прав! Мне кажется, что и штандартенфюрер, а он человек дела, а не паркетный шаркун, пришел уже к тому же выводу. Чем ждать, лучше сделать это самим, а на партизан свалить будет не так уж трудно!

- Тебе об этом сказал саперный майор, или это твои предположения?

- Я сам так думаю! А штурмбанфюрер, запомни, Густав, штурмбанфюрер, а не саперный майор, подсунул мне новое дельце, черт бы его побрал!

- Штурмбанфюрера?

- Нет, дело! Да и штурмбанфюрера тоже! - Габ-риш уже основательно нализался. Бутылка «Корна» была пуста, и он налил себе стакан «Рейнвейна». - Он делает из меня няньку для каких-то идиотов-журналистов. И не только из наших добрых немецких газет, но и для недочеловеков из этого белорусского листка, который издается в Минске!

- Что ж, вы поедете в Минск, чтобы нянчить их?

- Как бы не так! Поехать в Минск было бы неплохо! Да только не я поеду к ним, а они приедут к нам! Кстати, один уже прибыл сегодня вечером, остальные приедут завтра и послезавтра.

- А для чего же?

- Кто-то в Минске решил показать прессе, как хорошо работают для рейха белорусы, если им не помешают в этом партизаны. Ведь ты же сам, Густав, видишь: стоило отогнать от линии партизан, и все население очень лояльно работает с нами, нет ни саботажа, ни диверсий! Вот об этом и будут писать корреспонденты, которым я должен показать весь участок!

Посмотрев мутными глазами на стол и увидев, что все бутылки уже пусты, шарфюрер встал, нахлобучил фуражку:

- Спасибо, Густав, за угощение и прекрасный вечер. В разговоре с тобой время летит незаметно! Сейчас, однако, пора спать.

- Послушай, Алоиз, когда я могу зайти к тебе по вопросу оформления нового работника - это сын моего старого знакомого.

- Знаю, знаю, штурмбанфюрер передал мне просьбу штандартенфюрера! Приводи его ко мне послезавтра. А завтра я весь день буду заниматься с корреспондентом, который уже здесь. Я сам его представлю шефу.

Габриш ушел, а Густав Генрихович, убрав все со стола, начал записывать содержание беседы. Завтра он должен вложить донесение в тайник; для этого придется выехать с рабочими на участок.

Получив донесение Жимерского о встрече с «инженером Эттингером» и беседе с Габришем, Киселев немедленно передал его содержание в Центр. От себя он добавил, что оценку фактов и предложения он сообщит в Центр после личной встречи с «железнодорожником». Единственное, на чем настаивал Киселев, - допустить, чтобы Никитенко покинул расположение отряда и мог встретиться с «железнодорожником». Лучше держать этот канал связи, проходящий через Жимерского, под своим контролем, чем вынуждать агентуру Эрлингера искать другие пути связи с ним. Задержка Никитенко в карантине или его арест могли привести к тому, что гестапо начнет подозревать Жимерского, через которого проводилась выброска агентуры в расположение партизан.

Центр согласился с этим предложением Киселева и дал соответствующие указания. Начальник разведки отряда вызвал к себе Никитенко и поручил ему отправиться в дальнюю разведку, чтобы проверить график движения поездов на участке Мосты - Лида. Никитенко показали полученные через своих людей в Скри-бовцах расписание и сводку о прохождении грузов. Формулировка задания, данного Никитенко, не оставляла сомнений в том, что партизаны клюнули на гестаповскую приманку и сейчас ведут разведку перед проведением операции. Выбор Никитенко для такой разведки тоже не был случайным: он работал на этом пути, знает местность и ему будет легче выполнить задание.

Обо всем этом позаботился в Центре Тулин, который, не имея еще предложений Киселева, решил, что лучше пока в чем-то подыграть немцам, независимо от того, как будет решено действовать дальше.

Киселев встретился с Жимерским после того, как тот устроил на работу в аппарат заместителя начальника станции Барановича. Оформление прошло без осложнений: видимо, слово Эрлингера сыграло свою роль. Выслушав рассказ инженера о его встрече в Лиде и разговоре с Габришем и сделав для себя пометки, Киселев спросил его мнение относительно замысла немцев.

- Мне кажется, что немцы собираются круто изменить свои планы, не дождавшись нападения партизан на линию железной дороги, - сказал Жимер-ский. - Именно с этим связан вызов Стешина из отряда, который я должен передать через Никитенко. Руководство в Минске, видимо, требует от местных властей ускорить проведение операции. Инженер Эт-тингер, по всей вероятности, решил провести эту провокацию собственными руками и в самое ближайшее время, не случайно он требует, чтобы Стешин был у него не позже 15 июня. Может быть, он хочет его руками осуществить диверсию, а потом свалить всю ответственность за взрыв поезда на партизан?

- Не исключен и такой вариант, - согласился Киселев. - Не понятно только, для чего надо в этом случае жертвовать своим заброшенным к партизанам агентом? Ведь можно использовать для этого любого подонка, сотрудничающего с немцами здесь!

- Да, в этом деле еще немало загадок, и я, откровенно говоря, не вижу, как мы можем помешать гестапо осуществить задуманное преступление.

- Один выход, как мне кажется, есть, Густав Ген-рихович. Мы можем упредить немцев!

- Самим взорвать поезд?!

- Нет, зачем же, ведь гестапо только этого и ждет! Нам надо…

- Простите, Николай Андреевич, что я перебиваю вас. Но судите сами, не в наших силах остановить гитлеровцев, если они захотят уничтожить поезд с гражданским населением, ведь все движение в их руках и они могут сделать это очень просто.

- А вы вспомните, Густав Генрихович, что этот простой способ предлагал начальству и Габриш. Однако его начальство почему-то избрало сложный, я бы сказал, окольный путь. Значит, взрыв поезда должен произойти в совершенно определенных условиях и так, чтобы в нем были замешаны партизаны. Мы их можем лишить такой возможности.

- И тогда они сделают это сами!

- Пожалуй, вы правы, но, несмотря на это, мы должны