Читать книгу "Тень Серафима - Наталья Корнева"

Хладнокровное лицо Винсента озарила сдержанная удовлетворенная улыбка. Мужчина поднялся на ноги. Опираясь на небольшую резную трость, с которой никогда не расставался, склонился над шахматной доской. Фигуры начали наконец передвигаться, в точности повторяя партию, только что блестяще завершенную в голове.

В дверь осторожно постучали. И хотя Винсент терпеть не мог, когда его шахматные упражнения смели прерывать, внешне это никак не проявлялось. Когда личный помощник вошел внутрь и встал навытяжку, на худощавом лице канцлера стыло обычное отстраненно-спокойное выражение.

— Господин действительный тайный советник первого класса, — по форме обратился подчиненный, зная, как щепетилен глава особой службы в вопросах должностного регламента, — мы проверили и проанализировали все официальные регистрационные записи, как вы велели накануне. Думаю, вам будет интересно узнать, что нелегальный ювелир Стефан арендовал багажную ячейку на городском вокзале на четырнадцать дней раньше, чем фактически прибыл в Ледум. А прибыл он регулярным рейсом из Аманиты, на обычном дирижабле, тут ничего особенного.

Стефан? Один из фигурантов, заняться которым лорд Эдвард поручил Кристоферу?

Винсент слегка приподнял бровь, — достаточно для того, чтобы обозначить формальное удивление.

— Вот как? Это всё, что вам удалось выяснить?

— Нет, господин канцлер, есть кое-что еще, — четко отрапортовал агент. — Вчера в здании вокзала произошел довольно необычный случай, привлекший внимание добросовестных служащих. Неизвестный, представившийся работником святой службы, затребовал информацию по этому же самому вопросу, причем зная точно номер ячейки и срок аренды. Ему нужно было только имя клиента. Служащий, который выдал ему данные, заподозрил неладное и сообщил в инквизицию номер фибулы неизвестного.

— Вы, разумеется, узнали этот номер?

— Да, господин канцлер. Вот она, эта фибула, была найдена там же, неподалеку от здания вокзала, — помощник протянул Винсенту серебряную вещицу в сером казенном пакете. — Она принадлежала старшему инквизитору Иоганну, убитому в стычке два года назад в городе Ламиум. С тех пор фибула считается недействительной, а новый владелец объявлен в розыск. Сейчас по факту заявления святая служба возобновила внутреннее расследование.

Глава особой службы пристально вгляделся в легко узнаваемую инквизиторскую змейку, словно рассчитывая отыскать у неё какие-то особые приметы. Напрасно. Вполне себе стандартная фибула.

— Вы составили словесный портрет этого псевдоинквизитора? У работников вокзала, должно быть, великолепная память на лица.

— К сожалению, этого нам сделать не удалось, господин канцлер, — отрицательно покачал головой помощник. — Дело в том, что служащий, вступавший с ним в контакт, был найден мертвым по пути домой из городского отделения инквизиции. Сердечный приступ. Прочие смогли сказать только, что человек тот был одет в плащ и широкополую шляпу. Так что черты лица представлялось сложным рассмотреть подробно.

— Негусто, — чуть поморщился Винсент. — Надеюсь, за перемещениями инквизиторов уже установлено должное наблюдение?

— Да, господин канцлер. Как только они затеют какую-нибудь операцию, нам немедленно станет известно. Я также отдал распоряжение об аресте этого подозрительного ювелира, Стефана. Наши люди сразу же отправились за ним.

— Ясно. Можете идти.

Помощник коротко поклонился, щелкнул каблуками и исчез.

Так. А это уже интересно, — какой-то новый след, возможность строить новые гипотезы на базе выясненных фактов. Факты же почти наверняка указывали на связь Стефана с таинственными организаторами покушения. Должно быть, это он изготовил копию «Глаза Дракона», а ячейка использовалась для передачи её заинтересованному лицу. Судя по прямо-таки вопиющей конспирации, Стефан сам не знал, на кого работает и для чего впоследствии понадобится подделка перстня.

Тем не менее, это не объясняет, почему охотникам Кристофера не удалось выбить из него правду. Или глава ювелиров намеренно скрыл от него эти сведения? С какой целью — выслужиться перед лордом? И почему нелегальный ювелир по-прежнему жив, а служащий вокзала, знавший не в пример меньше, мертв? Возможно потому, что Стефан не такая уж пешка, какой хочет казаться? Или потому, что служащий мог описать внешность не только псевдоинквизитора, но и первого «Стефана», арендовавшего багажную ячейку на две недели раньше прибытия настоящего? Или же при опознании указать, что эти два предполагаемо разных человека на самом деле — одно лицо, которое хочет ввести их всех в заблуждение?

Еще один немаловажный вопрос — кто тот неизвестный, так неудачно выдавший себя за инквизитора, и какую роль он играет во всем этом запутанной, усложненной комбинации? Работники святой службы, конечно, наверняка вычислили, кто убил их собрата и использует его фибулу в личных целях, — как-никак, прошло уже два года.

Долгий срок.

То, что неизвестный до сих пор жив и здоров, свидетельствует об определенных талантах… Другое дело, что инквизиторы и не подумают делиться сведениями. Они вообще плохо идут на контакт со светскими, даже с представителями властей, и заставить их, увы, нет никаких возможностей — ни законных, ни незаконных. Проклятые сектанты фанатично преданы своей организации, а та сумела отстоять независимость от государственности. Можно, конечно, попытаться выкрасть нужные данные из архива, как было однажды сделано с перечнем личных номеров фибул. Но это занятие крайне рискованное — в тот раз его агентам просто чертовски повезло. А попадись они на месте преступления — неизвестно еще, в какой скандал это всё вылилось бы.

Как бы то ни было, картинка вырисовывается крайне нелогичная. По крайней мере, пока никаких однозначных связей между разрозненными фактами выстроить не удается. Нужно срочно изучить личное дело Стефана и порадовать его повторным допросом, на этот раз профессиональным — пусть почувствует разницу. И допросить наконец Эдмунда. Как только лорд Эдвард появится во дворце, Винсент будет ходатайствовать о незамедлительном проведении дознания с участием инфанта.

Вернув внимание на доску, Винсент нахмурился. Отвлекшись на вошедшего помощника, он ошибся, случайно поставив пешку на одну клетку дальше, чем было задумано. Теперь не миновать взятия на проходе! Безупречный эндшпиль был испорчен. Всё предстояло рассчитывать заново, и итог пока был непредсказуем. Возможно, действие затянется. Возможно, победитель и побежденный поменяются местами.

Однако… канцлера вдруг посетила мысль, интересная в своей парадоксальности. Если каждый игрок без отступлений использует оптимальную стратегию, гарантирующую ему победу, итог партии предопределен. И итог этот можно предвидеть. Нет, не предвидеть — просчитать математически, хоть это и затруднительно из-за огромного варианта комбинаций ходов и позиций. Затруднительно, но возможно.

Но если игрок совершает ошибку? Или действует вопреки оптимальной стратегии, из побуждений альтруизма, сознательно, добровольно не желая получать наибольшую выгоду? Или же, изучая теорию игр, намеренно выбирает вариант, отличный от идеального, надеясь, что появившаяся в результате альтернатива приведет к еще большему, может быть, абсолютному выигрышу?